Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 5

Адэр запрокинул голову, надсадно задышал:

— Я никогда не спрашивал.

— Так спросите.

— Вы с Иштаром были близки?

— Да.

— Насколько?

— Мы были на грани.

Немного помедлив, Адэр опустил голову, посмотрел Эйре в глаза:

— Почему молчишь?

— Мне больше нечего добавить.

— Почему не упрекаешь меня? Почему не говоришь, что я подарил тебя Иштару. Почему не вспоминаешь, что я приказал тебе не возвращаться? Почему не говоришь, что я сам сотни раз переступал грани с другими женщинами? Почему… — Адэр оттолкнулся от стены. — Я ждал тебя и боялся, что ты приедешь. Боялся увидеть твои глаза: янтарные или серые. А ты приехала с изрезанными руками. Что он с тобой делал?

— Любил.

Адэр покачал головой, открыл двери и выпустил Эйру из зала.

Служанка провела её до служебного выхода из дворца. В сени деревьев среди машин для перевозки продуктов стоял автомобиль. Зульц распахнул дверцу и — когда Эйра расположилась на заднем сиденье — уселся за руль.

Всю обратную дорогу до гостиницы она смотрела в окно, силясь угадать, о каком кафе рассказывал Вилар. Потом вспомнила, что его любимое заведение находится на центральной улице, а они ехали явно не по центру: дома чистые, опрятные, но без архитектурных излишеств, горожане в неприхотливых нарядах, транспорт без претензий на роскошь.

В пансионате было безлюдно. Жильцы отправились на дворцовую площадь, надеясь занять лучшие места. Они были готовы проторчать целый день на солнцепёке, лишь бы увидеть на закате свет Краеугольных Земель во всей красе. А Эйре даже не показали парадный вход во дворец.

Войдя в комнату, она устало опустилась в кресло. Заглянув в двери, камеристка поинтересовалась, не надо ли чего, и спросила разрешения уйти на праздник, который устраивали городские власти в центральном парке Градмира. Получив вместо ответа кивок, прошлась вокруг Эйры, придирчиво осматривая причёску, поправила пару шпилек. Сказала, где стоят коробки с обувью, если вдруг хозяйка надумает сменить туфли. В её милой головке не зародилось подозрение, что хозяйку выставили из дворца и что, вернувшись, она не обнаружит и следа пребывания Эйры в пансионате. Или зародилось, потому и решила смыться?

Эйра переоделась в дорожное платье, спрятала бутылочку с ядом в потайной кармашек, затолкала в чемодан наряд моруны и, вновь усевшись в кресло, уставилась на двери, ожидая Зульца или носильщика.

В окна влетал ветерок, пропахший свежеиспечённой сдобой. Доносились сигналы автомобилей, застрявших в пробке, и ржание лошадей. Зульц не появлялся.

Солнце спряталось за крышами зданий, закрывающих горизонт. Послышался звон колоколов. Издалека долетел гомон многотысячной толпы. Во дворец съезжаются гости…

Не выдержав, Эйра выглянула в коридор. По бокам двери стояли стражи.

— Вернитесь в комнату, — прозвучал металлический голос.

Её сторожат!

— Позовите, пожалуйста, моего водителя, — попросила она.

— Он ждёт разрешения на выезд.

Эйра закрыла двери, уставилась на бронзовую ручку. Ждёт разрешения… Почему он ждёт разрешения, когда всё решено? Её не выпустят из Градмира. Она самозванка. Скорее всего, сейчас кто-то чужой и бессердечный подписывает приказ о её заключении в тюрьму или в психиатрическую лечебницу. Из тюрьмы выйти можно, из психушки — нет.

В жизни Эйры было слишком много тяжёлых ночей. Изнурительная бессонница давно стала подругой, переживания утратили остроту. Сейчас на плечи давила лишь усталость от бесплодного существования. Рука невольно прижималась к груди, проверяя: на месте ли смертоносный подарок Иштара.

Эйра не думала, как ей выжить — думала, как достойно умереть. Когда её привезут в тюрьму или психушку и потребуют раздеться, она выпьет яд. Потом всё равно: кто осматривает и ощупывает её тело. Она уже будет на вершине горы, залитой лучами солнца. Затем спустится в долину Печали и сольётся с сёстрами.

Принятое решение придало сил. Эйра подошла к окну.

Чёрное небо озарили вспышки: фонтаны грандиозных фейерверков искрами и бликами разлетелись над столицей. Послышались рукоплескания, крики, смех. Наверное, объявили дату коронации Адэра. Страна ликовала, Эйра готовилась к смерти.

Под утро по улице, освещённой фонарями, потянулись компании, горланившие гимн Тезара. Тени бежали за людьми либо опережали, словно указывая дорогу. На рассвете город погрузился в глубокий сон. Эйра продолжала глядеть в небо, жалея, что окна смотрят на запад и вход в пансионат расположен с другой стороны здания. Возможно, к двери уже подъехала машина с затёмнёнными стёклами. Возможно, по коридору топают тюремщики. Скорее бы всё закончилось. Вот и шаги…

В гостиную вошёл Зульц:

— Эйра, поехали. — Взял чемодан и связку коробок с обувью.

— Куда?

— Поехали-поехали, — протараторил он и скрылся за дверями.

Сидя на заднем сиденье, Эйра беспрестанно оглядывалась — за их автомобилем неотступно следовала машина с флажком Тезара на капоте. Она появилась, как только они отъехали от пансионата. Зульц пару часов покружил по городу, поругиваясь на светофорах. Движения почти не было, но светофоры работали и, будто на зло, постоянно загорался красный глаз.

Наконец автомобили покатили по пригороду. Эйра не смогла вспомнить каменную арку и мост через реку, булыжную набережную и кленовую рощу. Направляясь в Градмир, они однозначно здесь не проезжали.

— Куда ты меня везёшь? — спросила она, в очередной раз оглянувшись на незнакомую машину.

Повернулась к Зульцу. Он не ответит, с таким видом люди упорно хранят молчание.

Впереди показался высокий забор, прикрытый вьющимся плющом. Чуть дальше возвышались башни под бронзовой черепицей. В просветах кованых ворот, охраняемых стражами, просматривались мраморные изваяния лошадей, склонившихся над чашей. В небо бил фонтан. Ветер подхватывал брызги и относил в сторону.

Зульц опустил руку на клаксон, но посигналить не успел. Стражи распахнули ворота.

Автомобиль объехал фонтан, пересёк овальную площадь и затормозил перед широкой лестницей, ведущей к трёхэтажному старинному зданию.

Зульц выбрался из салона и, обежав автомобиль, открыл дверцу. Немного повременив, наклонился и промолвил еле слышно:

— Эйра, тебе надо выйти.

— Сейчас, — сказала она, глядя в лобовое стекло.

Перед ней словно развернули рисунок Галисии. Стены замка, оплетённые диким виноградом, над массивной дверью герб Тезара. Наверху лестницы Адэр: непринуждённая поза, таинственное выражение лица, в глазах немой призыв. С таким же видом он ждал, когда Галисия выпорхнет из салона. Только на рисунке не было слуг; сейчас они выстроились в два ряда, образовав живой коридор от нижней ступени до верхней.