Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 4

— Я не хочу туда идти. — Пятясь, Малика попыталась высвободить локоть. — Иштар, пожалуйста, давай уйдём.

Он подхватил её на руки:

— Не бойся. Я дал тебе слово.

Спустился в подземелье и двинулся по анфиладе залов.

Здесь царила прохладная ночь. Она существовала сама по себе, отринув время. Эффект ночи создавали стеклянные купола из фиолетового, почти чёрного стекла с серебристыми вкраплениями. Дневной свет сочился сквозь вкрапления, и казалось, что над головой светятся звёзды.

— Раньше паломники спали на песке, неделями не мылись, — говорил Иштар, шагая из зала в зал. — Пустыня превращалась в отхожее место. Прадед моего прадеда построил подземный город. Здесь всегда ночь. Из города несколько выходов, вход только один. Паломники спят вповалку невзирая на положение. Ночной город, как храм, принимает богатых и бедных, сильных и слабых, умных и глупых. Сегодня он впервые принимает женщину.

Сжавшись в комок, Малика со страхом смотрела на сложенные вдоль стен пледы, матрасы, подушки.

Отодвинув в сторону полог из парчи, Иштар вошёл в очередной зал:

— Покои хазира.

Потолочный свод удерживали колонны в виде кубков. Солнечные лучи, пронзая затемнённое стекло, нитями падали на чёрный блестящий пол и широкую софу, застланную шёлковым покрывалом.

Малика думала, что Иштар сейчас её отпустит, но он двинулся к дверному проёму. Переступив порог комнаты, включил свет. Ванная…

— Полотенца и халаты в шкафу. Ты первая. Потом я.

Оставшись одна, Малика присела на бортик ванны и сцепила перед собой руки. Что делать?..

— Эльямин, время идёт, — послышался голос Иштара.

— Если ты возьмёшь меня силой, ты сойдёшь с ума, — крикнула Малика. — Ты читал о проклятии морун. Это правда.

— Я не хочу брать тебя силой. Я хочу испробовать нечто другое. Ни с кем другим я себе не позволю это сделать.

— Иштар! Скажи, что ты задумал.

Он заглянул в комнату:

— Прими ванну или душ и иди в постель. Иначе я сам тебя раздену.

Немного погодя Малика опустилась на край софы, запахнула на груди махровый халат и уставилась на своё отражение в полу. Из ванной доносился шум дождя. Дождь утих, и ночной город погрузился в тишину, нарушаемую надсадным дыханием Малики.

На спину легла широкая ладонь.

— Это надо снять.

— Ты дал слово хазира.

Пальцы впились в махру и потянули ткань вниз. Малика легла, запрокинула голову и закрыла глаза. Она не здесь. Она на вершине горы, озарённой ярким солнечным светом. Её тело осталось в долине, сокрытой фиолетовым туманом. И то, что с ним происходит, её не волнует. Это всего лишь плоть. Она вышла из праха и в прахе исчезнет…

Прикосновения Иштара были лёгкими, как дуновение ветерка. Он нежно целовал её лицо, шею и плечи. Скользил губами по груди и животу. Дыхание его сбивалось. Прикосновения становились сильными, требовательными, переходили в жаркие объятия. Иштар с жадностью припадал к губам Малики. Порой гладил её, давая себе отдых и ожидая, когда она расслабится. И вновь наваливался сверху.

Он целовал и ласкал Малику весь день. Иногда удалялся, и тогда в ванной шумел дождь. Возвращаясь через несколько минут, обнимал её, словно не видел несколько лет.

Наконец, в очередной раз вернувшись, улёгся рядом и прошептал:

— Спасибо.

Звёзды на куполе потемнели — снаружи воцарилась настоящая ночь. Под чёрным стеклянным полом включились лампы подсветки, и в напольных плитах замерцали звёзды. Мир будто перевернулся. Малика лежала на боку и смотрела на колонны, утопающие во мраке. Иштар прижимался к её спине. Его рука покоилась на её груди. Его ноги были согнуты, как и ноги Малики, и она чувствовала всем телом его тело. Иштар дышал глубоко, спокойно, а Малика собирала себя по кусочкам. Душа находилась в одной стороне, сердце — в другой, разум вообще где-то затерялся, а тело потихоньку забывало ласки.

Иштар поцеловал её плечо.

— Всё, Иштар, — прошептала Малика. — Не надо.

— Тебе было плохо?

— Нет. Мне было хорошо. Мне сейчас плохо.

— Ты никого не предала.

— Я предала себя. — Малика села. — Нам пора.

Иштар провёл пальцем по письменам на её пояснице:

— Жалеешь, что я — не он?

— У нас с ним никогда не будет такой ночи.

— Может, это тебя успокоит… у меня тоже ни с кем не будет такой ночи.

Малика набросила на плечи халат:

— В твоём дворце я не могу приглашать к себе гостей.

— Кого ты хочешь видеть?

— Жён советников, жён знатных людей.

Иштар приподнялся на локте:

— О чём собираешься с ними говорить?

— О чём обычно говорят женщины? О жизни.

— Они мыслят иначе. Не так как ты.

— Я это учту.

Обхватив Малику за талию, Иштар прижался щекой к её спине:

— Можешь использовать дворец шабиров по своему усмотрению, но жить будешь со мной.

— Я буду жить в своих покоях.

Малика высвободилась из захвата и пошла в ванную.

На смену жаркому дню пришёл прохладный вечер. Слуги открыли окна, и в замок хлынул шум, присущий оживлённому строительству. Новоявленные хозяева земель торопились проложить дороги к своим владениям, возвести коробки особняков и накрыть их крышами. Сделать такое за полгода было под силу только истинным богачам.

В саду было сравнительно тихо. Отзвуки голосов рабочих, стука и треска гармонично сливались с шелестом листьев и щебетом птиц. Сидя на скамье, Адэр бросал Парню мяч. В перерывах между бросками прикладывался к горлышку бутылки, оставляя без внимания фужер на переносном столике. Зверь словно понимал, что хозяину нужны эти паузы, и не спешил возвращать резиновую игрушку, издающую в зубах шипящие звуки.

Услышав шаги, Адэр оглянулся:

— Маркиз Бархат!

Вилар склонил голову:

— Ваше Величество…

— Давай без формальностей.

— Ты сам узаконил в замке дворцовый этикет.

Адэр поставил бутылку на столик:

— В словаре есть два слова, которые я ненавижу: «должен» и «надо». — Жестом разрешил Вилару сесть. — Как съездил?

— Спасибо, хорошо.

— Как поживает твой отец?

— Отставка пошла ему на пользу.

— Представляю, как сокрушается Великий. Суан Бархат был самым безупречным советником. — Адэр забрал у Парня мяч и бросил игрушку за живую изгородь. — Сколько ему лет?

— Семьдесят два.

— Да… время бежит. Могану скоро шестьдесят.

— Тезар готовится к празднику, — произнёс Вилар, наблюдая, как Парень прыгает туда-сюда через изгородь. — На бал приглашены двадцать тысяч человек.

— Я не получал приглашения.

— Сыну не нужно приглашение на день рождения отца.

— Я правитель Грасс-Дэмора, а потом уж сын.

— Ты престолонаследник Тезара, а потом уж правитель бывшей колонии.

Адэр наполнил фужер и протянул Вилару:

— Выпьешь с правителем бывшей колонии?