Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 4

Адэр приблизился к помосту и поклонился Великому, как равному по положению:

— Не буду говорить о возрасте, Ваше Величество. — И задержал дыхание.

Отец был живым воплощением истории Тезара. Он взошёл на престол в шестнадцать лет, во времена относительно тихие и спокойные. Народ жил ровно, без особых потрясений, и Тезар походил на пруд со стоячей водой, покрытой ряской и тиной. Моган расшевелил тяжёлое на подъём высокородное сословие, робкое перед новыми и трудными делами, выдернул народ из безмятежного пруда, очистил и оживил воду.

Он действовал с полным произволом. Его имя произносили сквозь зубы, смеялись над ошибками, злорадствовали при затруднениях. И лишь через девять лет, увидев первые результаты произвола короля, подданные заговорили о нём с почтением. А ещё через пять лет Могану дали второе имя — Великий, ибо его знают современники, его не забудут потомки, ибо его ошибки и затруднения временны, а заслуга перед отчизной вечная.

Разум Адэра кричал, просил не совершать ошибку. А сердце заходилось в бешеном ритме, бередя раны. Сердечные раны не заживают, просто привыкаешь к боли.

— Великий! — произнёс Адэр на выдохе. — Мой подарок лучше громких и красивых слов скажет о моих чувствах к тебе. Я берёг его для этого случая. И хотел, чтобы именно ты дал ему имя.

Снял с коробки крышку. В ворохе шёлка лежал алмаз. Алмаз, о котором столько говорили. Алмаз, которого так и не дождалась экспертная палата.

Глядя на уникальный камень, играющий всеми цветами радуги, Моган свёл брови. Через несколько нестерпимо долгих секунд зал взорвался аплодисментами.

Адэр поднялся по ступеням и вручил подарок отцу. Великий жестом попросил его встать по правую руку, рядом с Троем Дадье. Сел в кресло, положил алмаз на колени и вскинул руку. Бурные овации затихли.

— Я назову его «Адэр». — Великий покачал головой. — Алмаз Адэр.

Вновь загремели аплодисменты.

— Как символично, — холодно проговорил Адэр, взирая на толпу.

Отец прав. Все мужчины хотят походить на него, все женщины мечтают с ним переспать.

— Откроешь бал? — спросил Великий.

— Прости, не могу. Моя будущая супруга в трауре.

— Ты меня радуешь, — сказала Моган и дал знак герцогу Модесу Гаяри.

Модес пригласил Элайну на танец и открыл вечер полонезом. Светясь от счастья, сестра адресовала улыбки и взгляды Адэру, а он наблюдал, как на паркет друг за другом выходят пары.

Через час склонился к отцу:

— Мне пора уезжать.

— Уже? — произнёс Великий, поглаживая алмаз пальцами. — Даже не заночуешь?

— Можно тебя на пару слов? И возьми камень — хочу попрощаться с Адэром.

— Можем пойти в оранжерею, — предложил отец, выйдя из бального зала.

— В твой кабинет.

Прошествовав по анфиладе гостиных, они поднялись на третий этаж и пошли по длинному коридору. Ковровая дорожка заглушала шаги, повороты стирали отзвуки царившего внизу веселья. В воздухе витал запах горячих светильников. По стенам лениво плыли две тени. Ещё одна тень — Троя Дадье — отставала на пять шагов.

Переступив порог кабинета вслед за отцом, Адэр посмотрел через плечо на Троя:

— Разговор на двоих. — И сам захлопнул дверь.

Великий расположился в кресле, поставил коробку с алмазом на стол:

— Я так и знал, что это всего лишь показуха, и ты заберёшь камень.

Подойдя к чёрному окну, Адэр посмотрел на своё отражение. Низкий поступок оставил на лбу след — тонкую морщинку.

— Человеку, который ходит по драгоценным камням, такой алмаз не нужен.

— Что ж… — Великий пожал плечами. — Ты обзавёлся ещё парой десятков сторонников.

— Я знаком с классической ситуацией: дед создаёт, отец развивает, сын разрушает. У нас с тобой всё пошло наперекосяк. Сын создаёт, отец разрушает.

— Что ты создал? Что? — Великий отодвинул коробку с алмазом на середину стола. — Ты даже собственный брак не смог устроить без моей помощи.

— Думал, я не догадаюсь про твою сделку с королём Партикурама? Вы нашли друг друга. Ты интриган, он заговорщик. — Адэр вяло улыбнулся своему отражению в окне. — Когда ко мне пришла принцесса Луанна, я сразу всё понял. Это была не самая лучшая твоя интрига, отец. Раньше ты добивался своего более изощрёнными способами.

— Но ты попался!

Адэр обернулся:

— Уверен?

— Для разрыва помолвки нужна серьёзная причина. У тебя её нет.

— Я найду.

— Тебе так только кажется.

— Тогда причина будет у Луанны.

— Что бы ты ни сделал, она не подумает о тебе хуже, чем ты есть.

Адэр двинулся вокруг стола, опрокидывая стулья. Поставил ладонь ребром на каминную доску и смёл на пол подставки с флажками стран «Мира без насилия». Взял гранитный бюст Великого, покачал в руке:

— Когда-то я всерьёз думал, что я не твой сын. Потом увидел, что похож на тебя… внешне… и вопрос отпал сам собой. И я задумался: почему ты больше не женился? У тебя родился бы любимый сын, ты бы сделал его наследником престола. А потом понял. Смерть твоей жены разрушила в тебе мужа и отца. Ты похоронил любовь вместе с моей матерью. Остался только Великий. Великий — это не человек. Это памятник, надгробие.

Адэр стиснул бюст в кулаке. До стола двадцать шагов. Всего двадцать шагов, и этот мир исчезнет. Возникнет новая вселенная, начнётся новый отсчёт времени. И не надо оглядываться на то, чего уже нет.

Адэр подошёл к столу занёс кулак с бюстом — отец вжался в кресло, прикрыл голову руками.

— Алмаз Адэр… Как символично… — И опустил бюст на коробку с камнем.

От грохота зазвенели стёкла в окнах, задрожали стены. В кабинет вбежал Трой и закрыл двери перед носом караульных.

Адэр колотил и колотил «отцом» по алмазу, прикрытому потрёпанной картонкой и разорванным шёлком. По лакированному столешнице ползли трещины, лак превращался в белую пыль и при каждом ударе взмывал в воздух.

Огрызки, клочки, осколки смешались и превратились в лепёшку.

— Всё. Нет, не всё, — сказал Адэр, тяжело дыша. Водрузил бюст отца сверху того, что осталось от его сына. — Теперь всё.

И твёрдым шагом вышел из кабинета.

— Почему к жене Иштара в гости не приходишь?

Скрипучий голос матери-хранительницы вызвал боль в ушах. Малика привыкла к тишине. Стражи обычно навещали её утром. Молча улыбались, глядя ей в лицо, закрытое чаруш, и жестами прощались. Служанки разговаривали с ней полушёпотом и без причины не беспокоили. А причин было только две: пора обедать и пора ложиться в постель.

Иштар приходил поздно вечером, задавал глупые вопросы, будто сам не видел, что она в порядке и ни в чём не нуждается. Долго сидел, ничем не выдавая своего присутствия, и бесшумно растворялся в темноте.

— Эльямин, — вновь прозвучал голос, похожий на скрип ржавой пилы.

Малика открыла глаза. Терраса залита солнцем. Под зонтом из тёмно-серой ткани распласталась плотная тень, поэтому здесь не так жарко. Сквозь мостик из прозрачного мрамора просматривалась острая трава и каменная узорчатая стена площадки с бассейном. Лениво шумел фонтан, гармонично вписываясь в тишину. Блестели восковые деревья. Ветер с запахом благовоний играл бахромой зонта и концами чаруш.