Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 4

— Вы сами поставили мужчин в такие рамки. Дайте им женщин, чистых, верных, столько, скольких они смогут содержать, и мужчины не пойдут к шлюхам.

— Ты говоришь о физиологии, а я говорю о последней женщине, после которой не будет других, — горячилась Малика. — С которой ты захочешь не только спать, но и каждое утро просыпаться. Захочешь вместе с ней умереть и воскреснуть.

— У меня такая есть.

— Хатма?

— Кто это?

От взгляда Иштара Малике сделалось не по себе.

— Дочь Хёска?

Ни лице Иштара выперли скулы.

— Твоя встреча с матерью-хранительницей не прошла даром.

— Ты знаешь, что я с ней встречалась?

— Я всё знаю. — Иштар скривил губы. — Как же женщины болтливы. Хорошо, что они молчат в присутствии мужчин. Если они откроют рот — в стране начнётся бедлам. Всё, о чём говорят женщины, основано на домыслах.

— Значит, дочь Хёска… — произнесла Малика, рассматривая изваяние Джурии. Разве возможно, чтобы женщина обладала такими безупречными формами?

— Я не могу жениться на племяннице.

Малика рывком повернулась к Иштару и, едва удержав равновесие, прислонилась спиной к постаменту. Снова эта слабость в теле.

— Хёск твой брат?

— Сводный. Его родила кубара моего отца. И говори тише.

— Он знает?

Иштар подошёл к Малике:

— Нет. Это опасное знание. У меня двое сводных братьев и одна сводная сестра. О них знают хранители тайн, Шедар, я… теперь ты. В истории были случаи, когда бастарды пытались захватить трон, поэтому, когда у кубары хазира рождается ребёнок, его официально объявляют сиротой и отправляют приёмным родителям. Сведения о ребёнке вносят в родовую книгу, чтобы избежать в дальнейшем кровных браков. Родовыми книгами занимаются хранители тайн. У простых людей с этим намного проще. Их кубарам запрещено рожать, их продают в детородном возрасте, чтобы они успели обзавестись потомством.

Теперь стало понятно, почему кубараты постоянно обновляются и женщины живут в них не более двадцати лет.

— Твоя мать знает о бастардах?

— Когда жила в своём дворце — догадывалась. Сейчас — знает, что они есть, но не знает, кто они. Жёнам хазиров не показывают родовые книги.

— А ты не думал, что Хёск мечтает стать твоим тестем?

— Я же сказал: всё, о чём говорят женщины, основано на домыслах.

— Почему его дочь до сих пор не замужем?

— Потому что дочь Хёска — инвалид. Она не встаёт с постели. Об этом знает узкий круг людей. Теперь знаешь ты. — Иштар изогнул бровь. — Расскажешь обо всём матери-хранительнице?

— Остров Шабир хранит тайны. Сохранит ещё две.

Иштар навис над Маликой, упираясь руками в постамент:

— Сними чаруш.

— Нет!

— Я хочу видеть твои глаза, когда буду говорить.

Малика попыталась высвободиться из захвата:

— Иштар! Я не та, кто тебе нужен.

Он всем телом вдавил её в камень:

— Откуда ты знаешь?

— Я испытываю к тебе дружеские чувства. Не надо всё портить.

Иштар отступил на шаг, провёл ладонью по лицу:

— Ты что-то говорила о достойном мужчине. Нет достойных или недостойных. Есть уважение к себе. Уважение — это сито, которое ты держишь в руках. Чем больше ты себя уважаешь, тем крупнее ячейки в сетке. Чем крупнее ячейки, тем больше отсеивается шелухи. Те, кто жалуется, что их окружают недостойные люди, держат в руках не сито, а ведро, и собирают всех подряд. Каждый получает то, чего он достоин — не наоборот.

— Сито — это разум, у сердца разума нет, — произнесла Малика, испытывая неодолимое желание прижаться к Иштару и дать волю чувствам. — Оно не умеет по приказу ненавидеть или любить. У него свои законы.

— Я не знаю, что такое любовь. Ты уедешь, и я прикажу разуму забыть тебя. Но если ты останешься — я буду думать о тебе каждую секунду.

— Даже лёжа рядом с кубарой?

— Каждую секунду.

— Я не твоя женщина, Иштар. — Запустив руку под чаруш, Малика оттянула ворот платья. Земля под ногами плыла и вращалась. Вокруг мельтешили снежинки. Шумел и бесновался ветер. — Не понимаю, что со мной.

Иштар еле успел подхватить её под локоть:

— В тебе просыпается женщина, и с этим нельзя бороться.

Провёл Малику в храм, выпустил её локоть, и Малика без сил опустилась на пол. Над чанами курился дымок, по залу разливался дурманящий аромат. Возле колонн стояли жрецы, повернувшись лицом к письменам и перебирая пальцами выпуклые символы и знаки. В этом храме даже молятся иначе.

В воздухе кружились миллионы блестящих песчинок, падая и снова взмывая к куполу. Этот хаос казался слаженным, гармоничным, будто кто-то руководил полётом каждой песчинки.

Прислонясь спиной к витражу, Малика из последних сил хваталась за явь, но сознание погружалось в иллюзорный мир. Казалось, плоть и мысли воспарили над землёй, смешались с цветными песчинками и растворились в них. Вокруг звучали шипящие голоса, шумело море, шуршал песок. Кто-то пел заунывную песню. Две обнажённые женщины плескались на отмели. Их кожа, будто покрытая золотом, переливалась и блестела на солнце. Тела изгибались, повторяя движения волн. Над морем порхали алые бабочки.

Малика вошла в воду. Платье намокло, ветер сорвал с головы чаруш. Перламутровая ткань, пузырясь и покачиваясь на волнах, поплыла к горизонту. Сильные руки заскользили по плечам и стиснули грудь. Затаив дыхание, Малика запрокинула голову. За спиной стоял Иштар. «В тебе просыпается женщина…» — шептали его губы, нежно целуя её шею. И ей вдруг захотелось сделать то же самое: коснуться губами его тела…

Малика очнулась. Жрецы раскачивались взад-вперёд и, перебирая пальцами письмена, бормотали молитвы. Иштар упирался в колонну обеими руками, будто толкая её перед собой, и не сводил с Малики глаз.

На закате паломники отправились в обратный путь. Жрецы расчищали дорогу от бабочек, размахивая веерами. Иштар и Хёск тихо беседовали. Малика еле переставляла ноги и шептала: «Хочу домой. Хочу домой…»

Поднявшись на борт яхты, она прошла на корму. В море плескались звёзды. Над головой хлопал парус. Ветер вздымал края чаруш и трепал подол платья.

Почувствовав за спиной чьё-то присутствие, Малика произнесла:

— Я не хочу разговаривать.

— Я молчу, — прозвучал низкий голос.

— Хочу побыть одна.

— Меня здесь нет.

Малика оглянулась. Никого.

В лунном свете переливалась балюстрада террасы. Ветер раскачивал ветви, оплетённые гирляндами лампочек. Казалось, что сад заполонили сказочные многорукие и многоногие существа. Малика убеждала себя, что пора ложиться спать, но продолжала смотреть на пляшущие огоньки гирлянд. Ситуация, в которой она оказалась, её пугала. Её спасти может только Галисия. Увидев дворянку, Иштар выбросит из головы бредовые мысли. Но как устроить их встречу? Галисии нельзя выходить из Приюта Теней. Иштар туда не приходит.