Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 4

Малика нажала на кнопку звонка. На крыльцо вышел слуга. Крикнул, что хозяина нет дома, но увидев знак шабиры на груди Малики, резво сбежал со ступеней и распахнул перед ней калитку. Выслушав просьбу, повёл гостей вдоль глухого каменного забора. За углом дома, в глубине сада, возвышалось строение. Всё как во дворце: кубары живут в хоромах, а для жены построена отдельная будка.

Однако вблизи жилище супруги не выглядело будкой. Стены, украшенные сетчатой лепниной, были увиты ползучими растениями с нежно-розовыми цветами. Кое-где на земле лежали сорванные ветром побеги, напоминая о ночной буре. Но этот беспорядок создавал иллюзию единства здания с природой.

Малика помыла ноги в мраморной чаше в виде ракушки. Оставив слугу и воинов в саду, переступила порог дома и очутилась в просторном холле. Доносился птичий пересвист. Сквозь витражные окна просматривались затушёванные контуры деревьев; их тени полупрозрачными кружевами падали на мягкий ковёр.

Из арочного проёма появилась служанка. Исполнив перед шабирой раболепный ритуал — ползание на коленях и ощупывание её лодыжек, — сообщила, что госпожа отдыхает и не сможет выйти. Малика опешила: а где же уважение к важной гостье?

— Я подожду, — сказала она, и присев за столик, открыла лакированную коробку.

То, что находилось внутри, отвлекло от беспокойных мыслей. Малика крутила в руках маленькие картонные пластинки с выемками разной формы, пытаясь сложить из них рисунок. По собранному фрагменту было понятно, что перед ней натюрморт: вот часть яблока, вот виноградина, а это ножка вазы.

Услышав шуршание ткани, Малика оторвалась от увлекательного занятия. В арочном проёме сидела женщина, похожая на куклу, одетую в широкое чёрное платье и чёрную чаруш. Такую куклу — только в цветастом платьице и без головной накидки — Малика видела в трактире, где они с Адэром когда-то остановились на ночлег. Куклой закрыли чайник, чтобы не остыла вода.

— Ты Самааш?

— Да, это госпожа Самааш, — ответила служанка вместо хозяйки, стоя на коленях за её спиной.

— Я не тебя спрашиваю. Оставь нас.

Служанка торопливо поднялась и скрылась за углом.

— Ты Самааш? — повторила Малика.

Женщина кивнула.

— Сними чаруш.

Самааш не пошевелилась.

Малика подошла к хозяйке, опустилась перед ней на колени:

— Я принесла тебе письмо, но хочу удостовериться, что ты именно та, за кого себя выдаёшь. Пожалуйста, сними чаруш.

— От кого письмо? — прозвучал сдавленный голос.

Малика расстегнула на шее Самааш золотой зажим с россыпью сапфиров. Отложив его в сторону, стянула с головы накидку и отшатнулась. Лицо было покрыто синяками и застарелыми шрамами. Разбитые опухшие губы занимали место от носа и до середины подбородка, в глазах краснели лопнувшие капилляры.

— Что с тобой сделали? Самааш… милая… Кто с тобой так? — пробормотала Малика и принялась ощупывать женщину. — Руки-ноги целы? Рёбра… — И окаменела: её ладонь легла на округлый тугой живот.

Самааш дотянулась до чёрной чаруш и накинула её на голову:

— Теперь ты дашь письмо?

— Где твоя комната? — Малика поднялась и закричала: — Где её комната?

Вместе с появившейся служанкой помогла хозяйке добрести до спальни.

Самааш указала подрагивающими пальцами на боковую дверь:

— Ванная там.

— К чёрту! — рявкнула Малика и, втолкнув Самааш в комнату, приказала служанке принести варенье или томатный соус.

Служанка притащила баночку с оранжевым джемом. Вывалив жижицу в левую руку, Малика поставила отпечаток ладони на внешней стороне двери. Хотела прижать ладонь и к внутренней стороне, но подумала: вдруг её не выпустят из дворца, а Самааш не рискнёт выйти из запечатанной спальни.

— Никому не открывай, — приказала Малика. — Ты слышишь? Что бы тебе ни говорили, никому не открывай!

Через десять минут она тряслась в паланкине, выкрикивая в окно:

— Быстрей! Вы ползёте как сонные мухи. Быстрей!

Воины поставили носилки перед парадными входом во дворец — так приказала шабира. Малика взлетела по ступеням, караул едва успел распахнуть перед ней двери. И закрутилась посреди вестибюля, заставленного крылатыми жеребцами: лестницы, ниши, дверные проёмы…

Заметив на лестничном пролёте воина, приказала провести её к хазиру. Воин переступил с ноги на ногу.

— За неподчинение шабире… — начала Малика.

— Иди за мной, — прозвучал за спиной голос.

Пожилой человек, облачённый в шёлковую рубаху навыпуск и плотные штаны, заправленные в короткие сапоги, повёл Малику по боковому коридору, явно стараясь избежать встречи с обитателями дворца.

Миновав несколько поворотов и поднявшись по лестнице, человек указал на нишу, задрапированную синим бархатом:

— Третья дверь справа. — И быстро ретировался.

— Забери её! — прокричала Малика, влетев в кабинет хазира.

Иштар сидел на полу за столиком на низких ножках, держа в руке лебединое перо. Согнувшись пополам, Хёск раскладывал на столе листы.

— Такое поведение недопустимо даже для шабиры, — холодно проговорил Иштар. Мизинцем откинул крышку золотой чернильницы, обмакнул перо. — Я сейчас же прикажу казнить караульных.

— Прошу! Забери её!

— О ком ты говоришь?

— О твоей сестре.

Хёск отошёл в угол комнаты.

— Ты ездила к Саизель? — спросил Иштар, подписывая документ. — Когда ты успела?

Подскочив, Малика смела со столика листы:

— Ты знаешь, о ком я говорю. Твои воины ходят за мной по пятам.

Иштар смял перо в кулаке:

— Женщина! Отправляйся в Приют Теней! Немедленно! И чтобы через неделю твоего духа здесь не было.

Малика приняла гордую позу:

— Мужчина! Ты перепутал меня с кубарой?

— Замолчи!

— Ты не вправе лишать меня голоса, который дал мне Всевышний.

— Покинь мужскую половину.

— На ней живого места нет. Он убивает её.

Иштар отложил сломанное перо, вытер промокашкой чернила с пальцев:

— Кто кого убивает?

— Муж твоей сестры убивает твою сестру.

— Она его вещь. Он купил её и делает с ней всё, что хочет.

— В ней течёт кровь хазира!

— Она не воин, чтобы ценить её кровь.

— Боже! Разбуди меня! — воскликнула Малика. — Самааш беременна! Он убьёт её и ребёнка.

— Может, она зачала не от супруга?

— А от кого? — Малика вновь сорвалась на крик: — От кубар? Или служанок? Да что вы за люди?

Иштар откинулся на подушку:

— Я помню следы укусов на твоей шее. И ничего. Ты терпела. Ты такая же, как Самааш.

Малика встала на колени, упёрлась кулаками в пол:

— Где твой прут? Возьми его. Исполосуй мне спину. Сломай рёбра. Закопай меня в раскалённый песок, сбрось с утёса. Что ещё вы делаете с женщинами? Попрыгай на мне, как на подушке. Размозжи мне череп.

— Эльямин… — прозвучал голос Хёска.