Эрин Моргенштерн - Беззвездное море [litres]

– Черт побери, – бормочет Мирабель. Закрывает глаза и откидывает голову, словно прислушиваясь к чему-то.

– Что такое? – спрашивает Закери, втайне надеясь, что какой-нибудь из его ключей сможет решить проблему.

– Представляешь, он здесь никогда не бывал, – говорит она, кивком указав на Дориана. – Новенький!

– Да ну? – удивляется Закери, а Мирабель продолжает:

– Он должен сдать вступительный экзамен.

– С костями и рюмкой? И как же он это проделает?

– Никак, – говорит Мирабель. – Мы проделаем это за него. По доверенности.

– По дове. – Закери бросает фразу на половине, поняв, что она имеет в виду.

– Я одно, а ты другое, идет? – спрашивает Мирабель.

– Ну да, – соглашается Закери.

Он оставляет Дориана на Мирабель, которой почти удается поддерживать того в прямостоящем положении, идет обратно к двум нишам и выбирает сторону с игральными костями – отчасти потому, что с костями у него побольше опыта, чем с таинственной жидкостью, а отчасти потому, что не уверен, что хочет выпить сверх того, что прежде уже выпил, а вылить ее выглядит преступлением.

– Сосредоточься на том, что делаешь это за него, а не за себя, – наставляет Мирабель, когда он доходит до маленькой ниши, уже подготовленной к новому испытанию.

Закери тянется за костями – и промахивается, хватает воздух. Похоже, он устал больше, чем ему кажется. Делает еще попытку, и на этот раз кости в его руке, он перекатывает их в ладони. Что он вообще знает про Дориана? Очень мало, даже имени, и того не знает, но он закрывает глаза и мысленно представляет себе этого человека как образ: стремительная ходьба по зимним улицам, бумажный цветок в петлице, запах лимона и табака в темноте отеля, мимолетное тепло его дыхания на своей шее. – и разжимает пальцы, сбрасывает кости с ладони.

Открывает глаза. Еще подпрыгивающие кубики сначала двоятся, но потом зрение фокусируется.

Один ключ. Одна пчела. Один меч. Одна корона. Одно сердце. Одно перо. Кубики укладываются и замирают, но, прежде чем последний угомонится, дно ниши рушится вниз, и они исчезают во тьме.

– И что ж ему выпало? – интересуется Мирабель. – Погоди, дай я угадаю: мечи и… и, наверно, ключи.

– Всех по одному, – отвечает Закери. – Ну, если, конечно, там не больше, чем шесть вариантов.

– Хм, – говорит она тоном, что он не может расшифровать, и переваливает на него Дориана, который внезапно кажется гораздо более здесь присутствующим, чем раньше, с этим свежим воспоминанием о рассказе про сердце Судьбы, с этим легким ароматом лимона. А ведь внизу гораздо теплей, чем Закери помнит. Он вдруг осознает, что посеял где-то взятую взаймы охотничью куртку.

На другом конце комнаты Мирабель вынимает из ниши рюмку с крышечкой и внимательно на нее смотрит, прежде чем крышечку снять. Потом осушает залпом, передергивает плечами и ставит рюмку назад в нишу.

– Какой вкус был, когда ты выпил свою? – спрашивает она Закери, снова укладывая руку Дориана себе на плечо.

– Мм… мед, пряности, ваниль, апельсинная корка, – говорит Закери, припоминая похожий на ликер вкус, хотя перечисленное его не исчерпывает. – И алкоголя еще прилично, – добавляет он. – А что?

– Этот на вкус был как вино, соль и дым. Но он бы выпил, точно. Давай проверим, сработало ли.

И на этот раз дверь открывается.

Облегчение, которое чувствует Закери, уходит при мысли, что предстоит тащиться еще через весь громадный зал.

– Сейчас мы его зарегистрируем, – говорит Мирабель, – и пойдем с тобой по-настоящему выпьем. Мы это заслужили.

Продвижение их по направлению к кабинету Хранителя привлекает внимание не одной любопытной кошки, которые выглядывают из-за стопок книг и сваленных на полу люстр.

– Подожди здесь, – говорит Мирабель, снимая с себя руку Дориана и перекладывая его вес на Закери. Тот снова кажется тяжеленным и каким-то еще, в чем Закери и самому себе не хочет признаться. – Флеш-рояль, верно?

– Не думаю, что этот термин подходит к игральным костям.

Пожав плечами, Мирабель направляется в кабинет Хранителя. О чем у них разговор, Закери разобрать толком не может, но отдельные слова и фразы указывают на то, что это скорее ссора, чем разговор, а потом дверь распахивается, и Хранитель решительным шагом направляется к ним с Дорианом.

Не удостоив Закери взглядом, Хранитель все внимание свое отдает Дориану. За подбородок приподнимает тому голову, ерошит густые, перец с солью, волосы на висках, вглядывается придирчиво – в общем, Дориан подвергается осмотру значительно более основательному, чем сам Закери, когда он тут оказался.

– Это вы бросили за него кости? – спрашивает его Хранитель.

– Да.

– Вы бросили за него осознанно, не просто разжали пальцы и все?

– Ну да, – отвечает Закери. – А что, не надо было? – обращается он сразу к Хранителю и Мирабель.

Та вышла из кабинета с сумками Закери, которые забрала из гостиницы, на плече, и с компасом и ключом, болтающимися на цепочках, в руке.

– Ну, это несколько, необычно, – отвечает Хранитель, но в объяснения не вдается и, явно закончив с Дорианом, отпускает его голову, в результате чего она укладывается на плечо Закери. Не молвив больше ни слова, Хранитель разворачивается, уходит в свой кабинет и закрывает за собой дверь. Проходя мимо Мирабель, он обменивается с ней острым взглядом, но Закери видит только лицо Мирабель, а оно ничего значимого не выдает.

– И что это было? – спрашивает он, когда Мирабель принимает на себя свою долю веса Дориана.

– Точно не скажу, – отвечает она, не глядя ему в глаза. – Что-то вроде нарушения правил вкупе с маловероятным выбросом костей. Ну, давай оттащим его к нему в комнату. Аккуратней тут, не споткнись о кошку.

Они следуют по коридорам, которых он раньше не видел (один выкрашен в медный цвет, в другом книги висят на веревочных петлях), и есть слишком узкие, чтобы идти по три в ряд, так что приходится проходить боком. В целом, все выглядит массивней и страннее, чем помнится Закери, тут и там нависают тени, книг еще больше, чем раньше, и больше мест, в которых запросто заблудиться. Коридоры словно перемещаются, движутся, расползаются по сторонам, как змеи, и Закери смотрит строго перед собой, чтобы не упасть.

Они входят в зал, уставленный изящными низкими столиками и стульчиками, сплошь черными, и все завалены книгами, а книги все с золотым обрезом. На одном столике сидит маленькая серебристо-полосатая кошка с плоско уложенными ушками, сидит и желтым глазом высокомерно на них взирает. Пол выложен черной с золотом плиткой с узором из виноградных лоз. Кое-где эта плитка с лозой взбирается по стенам вплоть до сводчатого потолка.

Достав ключ, Мирабель открывает дверь между двумя виноградными лозами. За дверью – комната, очень похожая на ту, что досталась Закери, но решенная в синем цвете, с мебелью в основном из черного лака. Не вполне ар-деко, присутствует некоторый намек на комнаты, в которых должно пахнуть сигарами, и если принюхаться, то, вроде бы, действительно, что-то такое есть. Плитка на полу в клеточку – там, где не покрыта коврами в синих тонах. В небольшом сводчатом камине горит огонь. Несколько ламп накаливания, без абажуров, свисают с потолка на проводах, тускло светясь.