Эрин Моргенштерн - Беззвездное море [litres]

Кот смотрит на него снизу вверх и подергивает хвостом.

Тот коридор, что влево, короткий и темноватый, выходит в зал, потолок в котором поддерживается мраморными скульптурными группами, где по две переплетенные фигуры, а где и по три, которые явно в сложных между собой отношениях и заняты больше друг другом, чем своей архитектурной задачей.

Потолок позолочен и украшен десятками крошечных лампочек, отбрасывающих теплый свет на застывшую под ним оргию изваяний.

Глянув через плечо, Закери видит кота, который за ним следует, но, заметив, что Закери его видит, кот останавливается и как ни в чем не бывало принимается вылизывать лапу, словно вовсе не за ним он идет и просто так вышло, что им по пути.

Из зала со скульптурными колоннами выходит другой коридор, и там на пороге стоят еще две статуи. Одна заглядывает в зал, а другая отворачивается, прикрывая рукой свои мраморные глаза.

Кот, найдя что-то на полу, лупит по нему лапой, наблюдая, как оно перемещается от удара. Впрочем, находка быстро теряет свою привлекательность, и кот, в последний раз пристукнув ее, шествует дальше. Закери идет посмотреть, что там такое, находит звезду-оригами, у которой один угол замялся, и прячет звезду в карман.

В конце концов, более или менее ненароком, Закери оказывается в Сердце. Дверь в кабинет Хранителя открыта, но тот не поднимает глаз, пока Закери не стучится в открытую дверь.

– Здравствуйте, мистер Роулинс, – говорит он. – Как вы себя чувствуете?

– Лучше, спасибо, – отвечает он.

– А ваш друг?

– Все еще спит, но, похоже, он в порядке. Послушайте, я разбил лампу в одном из коридоров. Я могу прибраться там, если у вас есть веник или что-то вроде того. – Взгляд его утыкается в допотопную метлу, что стоит в углу.

– В этом нет необходимости, – отвечает Хранитель. – Я распоряжусь. В котором именно коридоре?

– Вон в том, – Закери указывает, откуда пришел. – Там еще рядом рама от картины, в которой горит настоящая свеча.

– Понятно, – говорит Хранитель, что-то записывая, тоном несколько необычным, так что Закери, решив, что с неумеренными церемониями настала пора проститься, пускается в расспросы.

– Скажите, что произошло с кукольным домиком?

– Там был пожар, – не поднимая глаз, отвечает Хранитель, который, кажется, вовсе не удивлен тем, что Закери пожарище отыскал.

– Это я понял, – говорит тот. – А в чем была причина пожара?

– В сочетании непредвиденных обстоятельств, – произносит Хранитель. – Случайность, – прибавляет он, не дождавшись реакции. – В подробности войти не могу, поскольку сам свидетелем не был. Чем еще могу быть полезен?

– А где все? – спрашивает Закери, в голосе которого легко прочитать обиду, но Хранитель по-прежнему продолжает строчить.

– Мы с вами здесь, ваш друг в своей комнате, Райм при нем или выполняет другие обязанности, а местонахождение Мирабель в настоящий момент мне неизвестно, она сама себе госпожа.

– И это все? Нас здесь всего пятеро, кроме кошек?

– Именно так, мистер Роулинс, – произносит Хранитель. – Угодно ли вам узнать, сколько всего кошек? Цифра будет неточной, их сосчитать трудно.

– Нет, кошек не надо, – говорит Закери. – Но куда… но куда же все делись?

Хранитель, не отвечая, поднимает на него взгляд. Выглядит он старше – или печальней, сразу не разберешь. Может, и то, и другое.

– Если вы имеете в виду наших бывших жителей, они покинули нас. Кто умер, кто вернулся туда, откуда он родом, а другие отправились искать для себя новые места и, надеюсь, нашли их. Вы уже познакомились со всеми, кто остался.

– А вот вы… почему вы остались? – спрашивает Закери.

– Я остаюсь потому, что это моя работа, мистер Роулинс. Мое призвание, мой долг, смысл моей жизни. А вы почему здесь?

Потому что в книге сказано, что здесь мое место, думает Закери. Потому что мне не по себе от мысли, что надо вернуться туда, где чокнутые дамы в шубах хранят отрезанные руки в стеклянных банках. Потому что загадку я покуда не разгадал, хотя и не знаю, в чем именно она состоит.

Потому что здесь, внизу, я более полон жизни, чем там.

– Я потому здесь, что хочу идти под парусом по Беззвездному морю и вдыхать заколдованный воздух, – говорит он, и заявление это, эхом подхваченное, вызывает улыбку на устах Хранителя. Улыбаясь, тот молодеет.

– От души желаю вам в этом удачи, – говорит он. – Чем-нибудь еще могу вам помочь?

– Да. Жил ли здесь кто-нибудь по фамилии Китинг? – спрашивает Закери.

Лицо Хранителя снова делается непроницаемым.

– В наших стенах обитало несколько человек, носивших эту фамилию.

– А была у кого-то из них библиотека? Книжное собрание? Там, наверху?

– Представления не имею.

– А когда они здесь жили?

– Очень, очень давно, мистер Роулинс. Вас тогда и на свете не было.

– А! – говорит Закери.

Он пытается придумать, о чем бы еще спросить, но в голову ничего не приходит. “Сладостные печали” лежат у него в сумке, и можно было бы книгу Хранителю показать, но что-то ему мешает. Внезапно нападает усталость, свеча на столе Хранителя вдруг угасает. Дымок, испускаемый фитилем, возвращает его мысли к кукольному домику и гибели вселенной, и он думает, что, наверно, стоит пойти прилечь или что-то вроде того.

– Вам нехорошо? – хмурится Хранитель.

– Нет, все нормально, – отвечает ему Закери, и слова его отдают ложью. – Благодарю вас.

Он петляет по коридорам, которые выглядят темными и пустыми. Ощущение, что он глубоко под землей, давит. Столько всего между этим местом и небом. Такая тяжесть нависает над его головой.

Дойдя до своей комнаты, он чувствует себя в безопасности, но, едва переступив порог, наступает на что-то, подсунутое под дверь.

Переставляет ногу. Под ботинком – сложенный листок бумаги.

Закери поднимает его. На лицевой стороне – буква “зет”, изысканно перечеркнутая посередине. Очевидно, что адресат – он.

Внутри четыре строчки написаны от руки почерком, ему незнакомым. Это не письмо и не записка. Может быть, строфа стихотворения или поэмы.

Или загадка.

Саймон знает, что прошли часы. Он устал и проголодался. Он помнит, что взял с собой еду как раз на такой случай, но сумку свою оставил в коттедже, а сюда пришел с метлой, что выглядит непрактично. Он не поверил словам Леноры, что прошло столько времени, но она до сих пор не вернулась, и теперь он почти что спит, и книга ее какая-то странная, и он совсем не уверен, что все это ему нравится.

Он думает о матери, как это она прятала такое удивительное место в затерянном в полях коттедже.