Эрин Моргенштерн - Беззвездное море [litres]

– Хранитель сказал, все прежние жители уехали или умерли.

– Или пропали.

– Пропали? – повторяет Закери, и пещера повторяет за ним, разбив слово на части и выбрав те слоги, которые ей больше нравятся: Пали, пали, пали.

– Сделай мне одолжение, Эзра, – говорит Мирабель. – Не уходи слишком далеко вниз. – Она поворачивается к нему, целует в щеку и идет вверх по лестнице. Закери, бросив последний взгляд в темноту, следует за ней.

Что разговор их окончен, он понимает еще до того, как доходит доверху, но она прощально поднимает свой бокал, когда он проходит мимо и, не останавливаясь, пересекает просторы бального зала.

Чувствуя на себе ее взгляд, он не оборачивается. Делает небольшой пируэт посредине танцпола и слышит, как она рассмеялась.

Внезапно ему кажется, что все прекрасно, все, даже то, что зал пуст и что поленья трещат только в одном камине, когда их тут целая дюжина.

Может, все горит, все сгорело и еще загорится.

Может, стоит взять за правило ничего здесь, внизу, не пить.

Может, думает он, спускаясь по широкой лестнице, здесь больше тайн и головоломок, чем ему по силам решить, – и замечает тень, мелькнувшую впереди. Судя по прическе, это Райм. Он пытается нагнать ее, но она неизменно умудряется держать его на расстоянии.

Он видит, как она гасит одни лампы и проходит мимо других.

Снедаемый любопытством, и на тот счет тоже, куда пропадает Райм, когда не снует по коридорам, зажигая и гася лампы, Закери продолжает за ней идти.

Он следует за ней проходом, в котором тонкая резьба стен перемежается крупными статуями, и она зажигает свечи на мраморных ладонях, протянутых к ней.

Затем Райм резко вдруг останавливается, и Закери ныряет в тень алькова, прячась за спинами сатира и нимфы, выполненных в человеческую величину и замерших в каком-то акробатически сложном объятии. На Райм он смотрит в окошко, образованное бедром и локтем. Стоя перед резной каменной стеной, она поднимает руку, нажимает на что-то, и стена скользит и отодвигается.

Когда Райм входит в образовавшийся проем, тот закрывается за ее спиной тем же образом, как это давеча сделала стена со свечой в раме.

Закери подходит вплотную, вглядеться, но очертаний разъема обнаружить не может. Рисунок резьбы представляет собой сложное переплетение виноградных лоз, цветов и пчел.

Да, пчел.

Резьба вся выпуклая, барельефом, но пчелы – те с необыкновенной достоверностью выполнены интальо, углублением в камне, выемкой.

Он пытается вспомнить, на что могла нажать Райм, чтобы дверь открылась, – и находит одну выпуклую пчелку.

Должно быть, Райм носит пчелок с собой, чтобы вставлять их в выемки. Как ключ.

Может, это и есть вход в Архив, о котором упоминала Мирабель. Стена снова приходит в движение, и Закери едва успевает спрятаться, нырнуть за сатира. Райм выходит, опять трогает стену. В самом деле, в руке у нее что-то маленькое, металлическое на вид, и вполне можно предположить, что это пчела.

А в другой руке у нее книга.

Райм ждет, чтобы ход закрылся, а потом поворачивается всем телом к сатиру и нимфе, поднимает книгу, которую держит в руке, словно демонстрирует ее мифическим персонажам, и кладет книгу на столик, что стоит рядом. Снова смотрит на скульптурную группу, со значением смотрит, и удаляется.

Трудно сказать, в каком свете такой поворот событий характеризует Закери как сыщика. Выбравшись из алькова, он обращается к книге.

Книга маленькая, с позолоченным обрезом. Похожа на “Сладостные печали”, только переплет синий. Никаких пометок на обложке ни сзади, ни спереди, так что и не поймешь, где конец, где начало.

Текст внутри написан от руки. Закери думает поначалу, что это дневник, но на первой странице, однако ж, указано название.

Баллада о Саймоне и Элинор

Невозможно оставаться в этой комнате вечно. Они это понимают, но об этом не говорят, уж слишком поглощены сплетением голых конечностей, распутыванием их и поиском новых способов их сплести. За стопкой книг отыскалась припрятанная кем-то бутылка вина, но дверцы в Кухню отсюда нет, и, следовательно, рано или поздно кому-то из них придется выйти.

Насущные нужды вмешиваются в его счастье, но, сколько может, он отказывается прислушаться к ним. Вжимается лицом в шею Элинор, сосредотачивается на ней, на ее коже, на том, как она пахнет, как смеется, каково ей под ним и над ним.

Они теряют счет времени.

Но время, которым пренебрегают, приводит к обезвоживанию и голоду.

– А что если нам попробовать выйти вместе через какую-нибудь из других дверей? – предлагает Элинор, натягивая свои на удивление полосатые чулки и оглядывая попеременно пчелу, ключ, меч и корону.

Дверь с пчелкой открываться отказывается. У двери с мечом нет ручки, чего Саймон раньше не замечал. Дверь с короной открывается на кучу камня, проход за нею обрушен. Несколько камешков успевают закатиться в комнату, пока Саймон заглядывает в проем.

Так что остается только дверь с ключом.

Она заперта, но Элинор пользуется металлическими подвесками на своем ожерелье, чтобы убедить ее распахнуться.

За дверью извилистый коридор, заставленный по сторонам книжными шкафами.

– Ты его узнаешь? – спрашивает ее Саймон.

– Надо получше рассмотреть, – отвечает она. – Многие коридоры похожи.

Она протягивает перед собой руку, и движению ничто не препятствует.

– Ты попробуй, – говорит она, и Саймон повторяет ее жест. И снова ничто не мешает его руке переместиться из комнаты в коридор.

Они обмениваются взглядом. Что ж тут еще придумаешь. Других вариантов нет.

Саймон предлагает ей руку, и Элинор замком переплетает свои пальцы с его пальцами.

Они вместе выходят из комнаты в коридор.

Пальцы Элинор исчезают из руки Саймона, как туман.

Дверь за ним шумно захлопывается.

– Ленора! – зовет ее Саймон, хотя и знает, что ее нет. Пытается открыть дверь, на которой и с этой стороны точно такой же ключ, но она заперта. Стучится в нее и не получает ответа.

Мысль его мечется, перебирая возможности, и не находит ни одной подходящей. Тогда он решается найти ту самую первую дверь, ту, на которой сердце, ведь она-то не заперта.

Саймон ходит туда-сюда по лабиринту коридоров и никак не может найти хоть что-то на вид знакомое. Набредает на накрытый стол: фрукты, сыр и печенье, останавливается поесть, съедает, сколько может, рассовывает печенье и сливы по карманам сюртука.

Вскоре после того он оказывается в Сердце.

Он помнит, как оттуда найти дверь с сердцем в огне, и торопится туда только затем, чтобы обнаружить, что ручки на двери нет. Она вырезана, вместо нее свежая деревянная вставка, и замочная скважина забита пробкой.