Вера Чиркова - Северный перевал [СИ litres]

Ильда прекрасно его понимала и потому спокойно оставила за дверью. Шагнула в комнату, на ходу оправив подол и остановилась, осматривая малую герцогскую столовую, где, как пояснил ей по пути Бремер, члены герцогской семьи обычно трапезничали без посторонних, хотя имели право пригласить интересного им гостя.

Регент этим правом пользовался довольно часто, хотя иногда завтракал и ужинал в одиночку. Его жена вставала намного позже и свой чай пила в обществе двух преданных фрейлин, приносивших ей самые свежие новости. А ужинала рано, и блюда ей подавали особые, из овощей и фруктов, высокородная лейда бдительно следила за фигурой.

– Проходи, Энильда, – наследник шагнул девушке навстречу, протянул приглашающе руку, окидывая знахарку слегка разочарованным взглядом, – а зеленое платье… не подошло?

Ильду словно кипятком обдали… или, скорее, ледяной волной окатило. Как она могла забыть, что он помогал Вильдинии готовить эти сундуки? Или это она ему помогала? Как теперь понять, кто из них знает тайну зеленого платья? Или… оба? И чего в таком случае они добиваются от знахарки подобным жестоким методом? Хотя наставница на это неспособна… нет, это не ее идея. Значит он все-таки мстит… нашел куда ударить побольнее, хотя это и было непросто. Наверняка подсказал кто-то из семьи… и от этого боль в груди еще сильнее.

– Простите, высокородный лэрд, – с трудом выдавила девушка, – я пришла попросить прощения… но ужинать мне не хочется. Устала… и голову продуло.

Она говорила первое, что приходило в голову, лишь бы побыстрее сбежать от пытки, рвущей сердце на клочки. А ведь она почти поверила, что тогда он на самом деле обрадовался её отказу и ни грана не обиделся, и она сможет жить рядом, не опасаясь подвохов и мести.

– Но боль я могу снять, – недоуменно хмурясь, к девушке спешил не ощущавший в ней никакой боли маг.

Зато он отчетливо видел темнеющие от смертельной обиды глаза ученицы и терялся в догадках, что такого могло случиться за эти полчаса, что она из спокойной и уверенной в себе знахарки превратилась в загнанного, поднявшего все иголки ежика?

– Не нужно, – предупреждающе выставила ладонь Ильда, – я выпила зелье…мне просто нужно полежать… извините.

И она сбежала, стремительно и безрассудно, не заметив ни встревоженного взгляда учителя, ни внимательных глаз наблюдавшего за ней регента.

– Я тебя провожу, – ринулся следом Дарвел и, даже не оглянувшись на дядю, исчез за дверью.

– Хм, хм, – кашлянул тот, – будь добр, Анвиез, подскажи, это то, о чем я подумал?

– Очень надеюсь, – расстроенный маг вернулся к столу, шлепнулся на свое место и задумчиво уставился в никуда, – и ничего не понимаю. Все было прекрасно… я давно не встречал таких девушек…сильных и светлых. Кстати… не успел рассказать, я позвал её в ученицы… и был просто счастлив, когда пришлось уговаривать и давать обещания выполнить условия… обычно все наоборот.

– Но в таком случае ты ведь уже выяснил, почему она отказала Дару?

– Разумеется. И могу сказать откровенно, будь я на ее месте – поступил бы точно так же. Хотя возможно, я не сбежал бы тайком, а ушел открыто, но у нее и на это были веские причины. Семья ожидала от девочки подвига во имя их общего благополучия.

– Ну об этом мне донесли… – вздохнул регент, – да и ее папенька извинялся очень… впечатляюще. Но вот главная причина… так и осталась тайной. Расскажешь?

– Конечно… и даже покажу. Я все видел своими глазами и записал на кристалл. Но может, сначала поедим?

– Нет. Сначала картинки.

– Как желаешь, – усмехнулся маг, поворачивая камень на висящем на груди амулете.

Над столом появилось темное туманное облачко, загустело, посветлело и стало похоже на обычное хрустальное зеркало. Только в его глубине отражались не кушанья и не сидевшие напротив мужчины, а простенький ящичек с обломком печати.

– Эту почтовую шкатулку привез в дом Эрмилии обычный почтальон, и вскоре счастливый отец вручил посылку дочери, с приказом срочно собираться в дорогу. Девушка обнаружила в ящичке две вещи, – вот такое письмо…

В стекле появилось и набрало четкость изображение почтовой герцогской бумаги с вензелями и печатями. Регент впился в него взором и внимательно прочел, мрачнея на глазах.

– Ну как? – весело фыркнул маг, – но и это еще не все. Вот последний подарок, призванный, как я подозреваю, сразить провинциальную невесту наповал.

Зеркало снова посветлело и в нем появился уже до мелочей изученный магом портрет.

– Что ж… – философски заметил регент, рассмотрев картинку досконально, – одно радует, она очень умная и честная девушка. Не пошла ради герцогского трона на сделку с собой и своими принципами. А с писарями я побеседую…

– Нет, – резко возразил Анвиез, – оставь это Дарвелу. Он первый высказал желание. И имеет право… как пострадавший.

Спорить регент не стал, он вообще никогда не мешал племяннику заниматься делами герцогства. Любыми… от самых незначительных, до судьбоносных. И даже подыгрывал ему по мере возможности, невероятно зля этим некоторых знатных лэрдов и собственных советников, считавших что наследника не следует подпускать к делам, пока он не остепенится.

– Ну да, – безмятежно выслушав их недовольство, с усмешкой говорил Вандерт верному магу, – сначала отгородить парня от всех проблем, а потом разом скинуть в них, как щенка в омут. И надеяться, что сам не выплывет, а приползет к ним за помощью. Вот уж тогда они сумеют урвать все, на что давно точат зубы.

– Зря ты сам не дашь им пинка под зад, – откровенно жалел Анвиез, отлично понимавший замысел регента.

Придержать наказание всех зажравшихся и обнаглевших до того момента, как наследник вступит в свои права, чтобы с первых же дней правления поднять тому авторитет у народа. Редкая самоотверженность, объясняемая лишь одним, любовью к младшей сестренке, которой Вандерт когда-то обещал в крайнем случае позаботиться о племяннике, как о собственном сыне.

Ужинали друзья молча, сказывалась усталость и напряженное ожидание возвращения Дарвела.

Тот пришел довольно скоро, мрачный и расстроенный и молча сел к столу, не желая никому ничего объяснять и ничего выслушивать. Он вообще не хотел ни разговаривать, ни есть, но знал, что дядю это огорчит… и пытался придумать веский повод сбежать, не отвечая на вопросы, на которые сам не знал ответов.

Как могло получиться, что возникшее между ними понимание, доверие и даже дружба вмиг разлетелись вдребезги, словно хрустальный кубок упавший с башни на мраморное крыльцо? Ведь ни с того ни с сего она просто не могла так измениться!

Кто угодно из всех девушек и женщин долины, только не она! Ильда всегда искала не просто выход, а справедливый выход, всех старалась понять и помочь. И была такой уверенной в своем праве ради незнакомых, но созвучных ей людей действовать как сама считала нужным, и требовать помощи от других. Но вдруг глянула на Дарвела смертельно обиженным диким зверьком… и у него сердце сжалось от незнакомой, щемящей боли, смешанной с жалостью, нежностью, желанием схватить, спрятать под полой плаща и никогда не отпускать…