Вера Чиркова - Северный перевал [СИ litres]

– Что делать?

– Найти мага и сказать, что я его срочно зову, – ответила знахарка, хотя сначала собиралась передать учителю записку. Но он ведь вроде обижался, что ему никто не докладывает о своих сомнениях и догадках? Вот пусть и услышит их из первых рук.

Пока Бремер исполнял ее поручение, Ильда успела осмотреть новые владения и восхититься наглости своих охранников. Они не стали делить крыло пополам, как собиралась она, а поставили окованную железом дверь прямо в арке, ведущей в коридор черного выхода. И теперь к башне примыкало полтора десятка спален и одна новенькая столовая. Жанет явно не рассчитывала, что ей придется столько убирать. Хотя… она похоже, была рада, что ее вообще не выгнали, и даже не понимала, что ни грана не виновна в собственных бедах.

– В чем дело? – Маг примчался так быстро, словно за ним гнались, и его внимание к ее просьбе очень порадовало Ильду.

– Ты просил сказать… если у меня появятся подозрения…

– Ну да, – насторожился он и кивнул на ближайшую спальню, – поговорим там.

– Откуда взялась Жанет? – едва войдя в довольно уютную комнату, напрямик спросила Ильда.

– Дворецкий прислал. Извини, я пропустил её в башню без твоего ведома… но меня срочно вызвал регент.

– Какие у него новости?

– Принцесса подняла свою свиту спозаранку и мчится сюда. К обеду будут.

– Вот леший… – охнула знахарка, – а я, кажется, нашла недостающий кусок головоломки. Прислуга опоена настойкой горного синекорня…

– Что? – потрясенно переспросил маг, – но ведь это невозможно…

– Кто такое сказал? – скептически фыркнула она, – Анвиез, у знахарок нет особой магической силы, но травы мы изучаем очень тщательно и проводим разные испытания. Если настой синекорня давать понемногу, добавляя по несколько капель в котел взвара или острого супа, то горечь становится незаметной и отравления не наступает. Зато постепенно притупляется внимательность, слух и зрение, накапливается усталость, резко ухудшается память и пропадает уверенность в себе… Такие люди сильнее подвержены страхам и панике, не уверены в собственных словах и воспоминаниях… понимаешь? Если этим поили или кормили стражу и прислугу дворца последние семь, десять дней, то сейчас они неспособны ни охранять, ни работать. Если таким опоенным достаточно уверенно дать указание, и еще и усилить слова магией – выполнят любой приказ, любого человека. И потом, запутавшись в собственной памяти, будут считать что приказал их прямой командир, не могли же они послушать незнакомца? Проверить, мою правоту просто, дать барсам понюхать взвары, чаи и прочие напитки на кухне.

– Значит будем проверять и чистить, – мгновенно принял он решение. – У меня есть сильное противоядие, от любых ядов, я сбегаю за ним, а ты бери барсов, Герса, наемников и идите на кухню. Пусть Герс всех впускает и никого не выпускает, я быстро.

Наставник умчался с подозрительной скоростью, видимо использовал какое-то заклинание, и Ильда поспешила выполнить его указания. Крикнув встреченному по пути Прону, чтобы все бросал и собирал напарников, знахарка помчалась в башню. На второй этаж взлетела белкой, наскоро выхватила из шкафа первый попавшийся шарфик, который должен был послужить косынкой, единственным головным убором после шляпки, подобающим знатной лейде.

Разумеется, ничего общего, кроме названия, со скромными лоскутами ткани, которые носили селянки и горожанки эти косыночки не имели. Их шили из самых дорогих тканей, отделывали кружевом, прошвами, оборками, складками, рюшами, фестонами, вышивкой, различными цветами, от искусственных до живых, перьями и камнями. И носили как замысловато повязанными, так прикрепленными к разным украшениям. От скромной атласной или парчовой ленты, и золотого ободка, до высокого резного гребня из драгоценной слоновьей кости и усыпанных алмазами диадем.

Ничего подобного у Ильды разумеется не было, лишь серебряная брошь в виде целительской эмблемы, ромашки. Ею девушка и сколола шарф, обмотав вокруг уложенной в узел косы. Подхватила рабочий кошель, свистнула, подавая сигнал барсам и помчалась вниз.

Наемники и Герс уже ожидали у новенькой входной двери, и по их сразу посуровевшим лицам было видно, что они прекрасно осознают, куда идут. И чего в этой вылазке можно ожидать.

Словно во вражеский лагерь отправляемся, огорченно вздохнула знахарка, понимая, как бесполезно искать виновных среди прислуги, все эти люди просто жертвы. Истинное зло исходит лишь от жестоких интриганов, заранее просчитавших все шаги к желанной цели. А вот ее, эту цель, можно назвать слету – власть. И все сопутствующие ей блага, богатство, поклонение…

От том, заслуживают ли они хоть гран всего этого, злодеи обычно не задумываются… такие особи почему-то всегда уверены в собственной исключительности.

Герс уверенно вел маленький отряд самым коротким путем, напрямик через галереи и залы, и в одном из таких залов они почти лоб в лоб столкнулись с наследником. Тот стоял у высокого окна, внимательно слушая немолодого стражника и Ильде хватило одного взгляда, чтобы оценить произошедшие с ним перемены.

Таким Дарвела она видела в первый раз, но сразу осознала, просто всем сердцем и душой прочувствовала, этот и есть самый настоящий. От одежды; – подчеркивающих стройную, подтянутую фигуру черных замшевых штанов, заправленных в фасонные узкие сапожки, и темно – фиолетового колета тонкого бархата, из-под которого выглядывала шёлковая рубашка чуть более светлого оттенка, со строгим воротником и свободными рукавами на широких манжетах; до герцогских регалий. Широкого пояса черненого серебра, усыпанного сапфирами, агатами и гранатами, с висевшим на нем кинжалом в ножнах, украшенных тем же узором такими же камнями, и пока малой бриллиантовой герцогской звездой с печаткой, спускающейся на грудь на толстой цепи.

Отросшие волосы, которые Ильда когда-то безжалостно обрезала вместе с кровавыми сгустками, теперь уложены волосок к волоску, щеки и подбородок гладко выбриты, а усы безукоризненно подстрижены. Но главное, конечно, выражение лица. Этому Дарвелу не были свойственны растерянность или неуверенность в себе, тем более – юношеская ветреность и шутливость. Он был собран и хладнокровен, бдителен и строг. И конечно, занят более важными делами, чем домыслы молоденькой знахарки, случайно и неоправданно легкомысленно заигравшейся в дружбу с будущим правителем ее родины.

Спутники Ильды прошли мимо наследника не сбавив шагу, лишь склонив головы в молчаливом приветствии, и знахарка поспешила последовать их примеру. Наклонилась и даже отвернулась, ругая саму себя за беспечную неосторожность.

Ведь знала же, что знахаркам нельзя принимать за искреннее внимание признательность пациентов, она крайне редко переходит в дружеские и доверительные отношения. Чаще так и остается просто благодарностью, соразмерной лишь с возможностями и щедростью спасенных.