Сергей Джевага - Когда оживают Тени [litres]

– Гностики, – презрительно хмыкнул Мерти. – Порой поражаюсь вашей святой вере в числа, в математику, в законы. Сумели сохранить крохи от великого искусства предков-теургов и молитесь на него, делаете вид, будто разбираетесь в мироздании. А когда случается нечто, что цифрами не описать, впадаете в ступор.

Бродяга удивлял своей проницательностью. Я лишь обмолвился об Изнанке, но он сумел связать и постичь. А может, и почувствовал связь с той стороной. Кто ж разберет, на что способны древние туату.

Но виду того, что смутился, я не подал. Лишь пожал плечами:

– Очевидно, ты прав, Аэс Ши.

– Давно меня так не называли, – хмыкнул Мерти. – Подлизываешься, однодневка. Хотя и удивить сумел, не каждый из вашего племени помнит и знает, как надо говорить.

Да, обычно его соплеменников люди между собой просто звали туату, что для древнего гордого народа было сравни собачьей кличке. Но я много читал и знал некоторые обороты.

– Просто хочу разобраться.

– У тебя другого выхода нет. Или вникнуть, или подохнуть. Но скорее произойдет второе, после того как немного помучишься с первым.

– Я попробую, – твердо сказал, не отводя взгляда.

– Право твое, – равнодушно ответил старый пьяница. – Но я вряд ли могу помочь. Ты подумал, что я что-то знаю? И потому бросился тебе на помощь?.. Нет, парень. Мне просто на миг померещилось, что вернулся старый враг. Вы, однодневки, давно позабыли о нем. И даже в памяти моего народа следы о тех войнах и тех ужасах истерлись. Помнят, может быть, Морриган и Брес, их поколение, но и от того почти никого не осталось.

– Ты сейчас о королеве дома Лета и короле дома Зимы?

– Да. Стары и мудры, многое ведают. В отличие от бездомного пьяницы, утопившего часть воспоминаний в дешевом пойле.

Намек я понял, но отступать не собирался. Подождал, пока туату вольет в себя очередную порцию, и с кривой усмешкой произнес:

– К сожалению, однодневку вряд ли пустят на порог к легендарным героям, Аэс Ши. И судя по твоим словам, времени у меня не так уж много. Просто расскажи, что можешь, что помнишь. И я отстану. Обещаю.

На лбу бродяги собрались вертикальные морщины, кустистые брови с вкраплениями перьев собрались на переносице. Он поболтал остатками рома в стакане, а потом вздохнул:

– Пожалуй, легче дать тебе, что хочешь. Быстрее… Но действительно не могу сказать чего-то конкретного, парень. Не наша сила, я ее не постигаю. Умение врага, с коим сражались эоны назад, когда пришли в Эри.

– Но вы ведь победили? – спросил я, приподняв бровь.

– Мы вытеснили их, – пробормотал Мерти, задумчиво уставившись в пустоту и явно обращаясь взором сквозь завесу забвения в те годы. – Помогли Фир Болг, решились восстать против власти повелителей. Но долгие столетия враги приходили из Теней, убивали, предавали, травили, жгли, интриговали. Конец настал, видимо, с пришествием Вестников. Но я не берусь гадать. Не знаю.

– Из Теней? – заинтересовался я. – Но как такое возможно? Ведь вы пробили Изнанку лишь с помощью Врат. И ты сказал про некий переход. Что это?

– Ты слишком много знаешь для лордика, – вздрогнув и вернувшись в реальность, с неприязнью буркнул туату.

– А ты слишком четко мыслишь для безумца, Аэс Ши, – парировал я.

– Надо ж как-то зарабатывать на выпивку, – пожал плечами бродяга. – Сумасшедшие предсказатели всегда в цене. Впрочем, иногда я и верно не помню, что происходит по нескольку дней подряд. Поживи с мое, и не такое будет. Нет, не поживешь.

Губы пьяницы растянулись в кривой ухмылке, обнажив звериные клыки, острые и желтые. Я вздрогнул, вспомнив зубы До, и невольно поежился, покосился на мощные руки Мерти – длинные узловатые пальцы, толстая кожа с коричневатым оттенком и острые, слегка загнутые когти.

Получается, что девочка-монстр является древним неприятелем туату. Попадались упоминания о таковых, когда раскапывал историю о родовом даре. Но там говорилось вскользь, в сказочном тоне, так что я не придал значения. В преданиях у доблестных героев должен быть страшный враг. В свете последних событий те строчки теперь не кажутся вымыслом.

Но кто же она, если и старого туату передернуло от отвращения, страха?..

– И все-таки, – вздохнув, произнес я. – Ответь.

– Тень – это тень, – сказал Мерти.

– Вот теперь стало гораздо понятней, – не удержавшись, съязвил я.

– А ты думаешь, легко описать то, чему нет определения? – окрысился старик. Нахмурился и добавил спокойнее: – Тень – и потайная дверь, и укрытие. И наш мир, и не наш. В Тени ты видишь остальных, но никто не видит тебя. В Тени живут голодные страхи, призраки, воспоминания. У всего, что есть в мире, имеется Тень.

– То есть Тень – не Изнанка? – спросил я, побарабанив пальцами по стеклу стакана.

– Ты вообще меня слышишь, парень? – раздраженно спросил Мерти. – Вижу, слушаешь. Но слышишь ли?.. Запомни раз и навсегда, Тень есть и у Изнанки. И не обольщайся. Тебе может показаться, что Тень подчиняется тебе, но завтра или через час, через минуту накинется на тебя и растворит. Во сне. Или когда будешь сидеть на горшке. Есть. Покрывать самку. Когда отвлечешься. Тень увидела тебя и теперь обязательно утащит, сожрет.

– А если коснется?

– Тогда ты сразу труп. Или хуже. Потому что не умрешь в прямом смысле слова.

– Но… – начал высказывать я предположение.

– Нет! – перебил туату, гневно сверкнув глазами. – Нет никаких но. Ты совершил ошибку в первый раз, когда взял в руки старую вещь. И сделал во второй, когда послушался зова, позволил Тени увидеть себя. Управлять этим нельзя. А народ, что умел, вымер задолго до того, как родились твои деды.

– Значит…

– Ты обречен. Сочувствую.

Слова упали как валуны. Мерти добавил выпивки и мрачно уставился в стакан. Обострение эмпатии сошло на нет, но я улавливал тоску и раздражение. Почти физически почувствовал, что мысли начали путаться. Бродяга и верно мертвецки пьян, а новая доза алкоголя закономерно вернула в обычное состояние.

– Хорошо. Тогда… – вновь открыл рот я.

Но туату, не поднимая головы, сказал:

– Благодарю за выпивку, парень. Используй оставшееся время с пользой.

И вновь я понял намек. Уяснил и то, что больше ничего вытянуть из старика не смогу. Разум его то мерк, то вспыхивал, а настроение менялось, как вода. И сейчас он ушел в состояние полного отрицания. Что бы я ни говорил, будет слать к фоморьей матери.

Хорошо уже то, что чем-то поделился. И что вытащил из Тени, да. И если не подохну в ближайшие сутки, то обязательно отыщу ворчливого бродягу, любой ценой вытрясу все, что знает.

Уныния я не испытывал. Ведь получил зыбкое, но направление. К тому же туату не мог знать, что я касался Тени и почему-то до сих пор жив. Что жива та, кого Мерти считал давно сгинувшим врагом. Обнадеживали и слова До о том, что она гарантирует защиту, приносит какой-то дар.