Стивен Эриксон - Три повести о Бочелене и Корбале Броче

Но это, ободрил он себя, было очень давно. Другой корабль. Другая жизнь.

А сейчас... ну ладно!

Покрепче перехватив слишком большой меч Бочелена, Эмансипор Риз выпрямился и взошел на мостик. Высоко воздел оружие. И проревел: - МАТРОСЫ, ПОДЧИНЯЙТЕСЬ! ПОДЧИНЯЙТЕСЬ ПРИКАЗАМ, ЧТОБ ВАС!

Энергический рев, неизменно издаваемый офицерами при исполнении, заставляет служилых повиноваться. Он способен, если позволяют судьбы, достичь узла разумности (размером с мелкий орех), который можно отыскать в головах большинства матросов; он сможет, при благословении Госпожи и сдержанности Маэла, сотрясти сии фигуральные орехи и вернуть порядок, подчинение...

- Это Манси Неудачник! Все из-за него! Хватай!

- Ах, дерьмо.

Дых Губб, несчастный в своей безухости, высунул уродливую голову из люка и, выпучив глаза, наблюдал за безумным набегом на лакея, столь уместно прозванного Неудачником. Тому случилось иметь при себе огромный меч, которым он начал угрожающе помахивать в надежде отогнать рычащую матросню. Но кофель-нагель выбил оружие из рук Манси; Дых увидел, как оно закружилось в воздухе - летя прямо к нему.

Дых Губб заблеял, ныряя обратно, и огонь вспыхнул между глаз. Кровь брызгала во все стороны, когда он поднес руки туда, где обычно был нос, но обнаружил лишь две мокрые, пенящиеся дырки. Он упал набок и пополз от люка. Ужасный запах холодного железа проник в мозг, подавляя даже боль. Этого, в соединении с бесконечным журчанием воды - которая, кажется, струилась теперь из ослепших глаз - и каким-то отдаленным потрескиванием, оказалось слишком много для измученных чувств, и благое забвение накатило, погружая его в черный прилив покоя.

На время.

Хек Урс, вытаскивая Птичу Крап наверх, огляделся и увидел Дыха неподвижно лежащим на палубе, голова была в луже крови. В приливе ослепительно - горячего гнева он перетащил Птичу через край люка и бросил там, выхватывая короткий меч. Совсем недавно он и думать о нем не мог.

Десятка два матросов толпилось около чего-то у основания мачты, размахивая линьками; затем они подняли неуклюжее тело, спутывая ему руки и прижимая к мачте. Манси Неудачник, забитый до бесчувствия или того хуже, привязанный за локоть, дергано поднимался ввысь.

- Что вы творите, ради Худа? - проревел Хек, подскакивая к толпе.

Женщина по имени Мипл - волосы похожи на заброшенное гнездо стервятника - резко повернула голову и оскалила желтые зубы: - Неудачник! Пытался нас убить! Приносим в жертву Маэлу!

- На вершине мачты? Идиоты, спустите его!

- Нет! - Заорал кто-то, покачивая кофель-нагель, словно делал особо важную работу.

Хек ощерился, пытаясь припомнить имя этого типа. - Вистер, что ли?

- Ты не морской человек, Хек Урс - и не пробуй спорить! Погляди на себя, треклятый солдат, дезертир!

- Манси не ...

- Он отрубил нос твоему другу!

Хек замолчал, кривясь сильнее. Вытер кровь с собственного носа, услышав щелчок. - Он?

- Да, тем большим мечом - он застрял в борту. Видишь кровь на лезвии? Кровь Дыха!

Целый хор подтвердил эту подробность, головы закивали со всех сторон, и каждая ловко сплевывала на сторону, усугубляя заверения Вистера.

Хек вложил меч в ножны. - Что ж, вира помалу!

"Милая дочь, что грядет? Слушай скрип и шум, треск и стоны! Пуская петарды, идет безумный демон! Чувства бессильны, свеча разума задута. Готовься, сладость моя, вместе мы широко перережем ему горло, изольем кровавый дождь на глупцов внизу!"

Воронье гнездо пришло в мягкое, почти циркулярное качание, когда всякое направление было утеряно и "Солнечный Локон" заплясал на волнах, постепенно разворачиваясь поперек красной дороги, Где Не До Смеха. Внизу мельтешили фигурки, раздались наконец-то призывающие капитана крики - затем пришли жуткие вести о жестоком убийстве Ловкача Друтера в трюме, о нападении неведомого зверя. Зверя, который, расслышала Бена Младшая, смог исчезнуть в воздухе. На палубе вновь родилась паника.

Дрожа, она вдруг поняла, что вслушивается, затаив дыхание, как что-то громоздкое неспешно ползет по мачте. Вверх и вверх, по слову матери. Демон. Бена еще крепче сжала ножичек в руке. Перерезать горло, да. С помощью матери.

"Слушай! Почти здесь!"

Покрытый потом Бочелен скатился с капитана Сатер.

Она застонала и сказала: - Глотнуть бы.

Он поморгал, избавляясь от жжения в глазах, посмотрел на нее. - Самые жуткие последствия грозят вкусившему кровяного вина Тоблакаев. Смиренно извиняюсь, капитан.

- Значит, со мной покончено?

- Надеюсь.

Доспехи, ремни, пряжки и белье усыпали пол каюты. Фитиль фонаря угасал, заполняя углы вонючими тенями, свет становился все тусклее. Где-то поблизости что-то капало, но эта подробность их вовсе не встревожила.

Сатер села ровнее. - Слышишь?

- Смотря что.

- На палубе - и мы в дрейфе... никого у руля!

Взгляд упал на обнаженную грудь Сатер - блузку он сорвал в первые мгновения безумства - округлые холмы чуть колыхались, а потом качнулись, когда она протянула руку за одеждой - и Бочелен снова взволновался... Сморщившись, он отвел взор. - Мы обсуждали несчастную эту ночь, - произнес некромант, отыскивая поддевку (один рукав был оторван по швам) и натягивая через голову. Пригладил тронутые сединой волосы.

- Духи, - зарычала она, вставая, чтобы натянуть брюки, и морщась при каждом движении.

- Не в этот раз, - ответил он, расчесывая пальцами бороду. - Лич.

Сатер замерла. - Как, во имя Худа, лич смог пробраться на мой корабль?

- Гвозди, а может, еще что. Корбал Броч знает лучше, не сомневаюсь.

- Наверняка я уже спрашивала... Где он?

- Полагаю, бродит по садкам. Возможно, преследует тварь по закоулкам Худова королевства. Великий риск, смею добавить. Владыка Смерти не питает к Корбалу нежной привязанности.

Женщина прищурилась. - Худ знает твоего дружка... персонально?

- Боги обидчивы. - Бочелен поднял кольчугу, звенья струились в руках. - Я должен взять меч. Если лич действительно шагнет в наш мир, здесь, на корабль... что же, мы поистине предстанем перед вызовом.

- Вызовом?

- Да, как остаться в живых.

- Это не мы! - закричала она неожиданно.

Бочелен замер, хмурясь. - На вас охотятся. - Он кивнул себе. - Как мы и подозревали. Кто идет по следу, капитан?

- Откуда мне знать?

- Опишите свое преступление.

- Это ничего никому не даст. Вовсе не преступление. Не совсем. Скорее... готовность воспользоваться.

- Ах, некое искушение, которому поддаешься, наплевав на все последствия.

- Именно.

- Мгновенное отпадение от морали.

- Точно.

- Оказия выиграла битву с долгом.

- Так мы и будем оправдываться...

- Защита, основанная на природной слабости, достойна невоспитанных детей и кусачих собак. Вы и ваша когорта - люди вполне взрослые, и если вы потеряли честь, гневная кара неизбежна. Вы заслуживаете обширной аудитории, толпы, выражающей цивилизованную радость при виде вашей жестокой участи.