Стивен Эриксон - Три повести о Бочелене и Корбале Броче

- И ладно! - крикнул Имид, вдруг необъяснимо осмелев. - Слишком поздно для этого, не находишь?

Новые вздохи. Хуже того, толпа сгустилась на площади за их спинами. Мертвые и живые заодно.

- Ох, - сказала Силь. - Ты попался.

Монахиня подняла руки над головой. - Требуется суд! - закричала она - Госпожа Благодеяний заговорит! Она будет говорить со Святейшего Алтаря!

Странный скрежет раздался из квадратного камня рядом с женщиной. А затем трепещущий голос: - Я чую ребенка?

Удар по огромной дряблой щеке, еще один, и еще, и еще и....

- Стой! Прошу! Не бей меня!

- Наузео? Очнулся?

Мутные, довольные глаза заморгали, унылое лицо скривилось в гримасе. - Инеб Кашль. Что ты, пытаешься меня убить?

- Я пытаюсь тебя разбудить!

- А я спал? Не удивительно, знаешь ли. Я наполнен и едва не взрываюсь - что за ночь! Так нежданно!

Инеб Кашль стоял на грудной клетке Демона Обжорства - а может, только на левой груди, ибо Наузео Нерях распух, заполняя весь переулок, плоть от стены до стены, еще плоть - тянется и громоздится до выхода на улицу. - И все же, - сказал Инеб, издав пивное рыганье, - мне нужно, чтобы ты встал и собрался. Предстоит путешествие.

- Путешествие? Куда?

- Недалеко. Обещаю.

- Не могу. Будет слишком тяжело. Я готов лопнуть - боги, откуда столько алчности?

Инеб присел и поскреб заросшую челюсть. - Подозреваю, была подавлена. Спрятана, скрыта. Кстати, насчет пищи - видел на улицах хоть одну собаку? Кошку? Лошадей? Я тоже. Ночь стала кровавой баней, а она и наполовину не прошла. Кто мог бы вообразить всё это?

- Так что случилось?

- Кто-то в городе нанял двоих некромантов, Наузео, чтобы свергнуть власть ужаса. - Он потянул себя за нос, распухший и чешущийся от пыльцы. - Кажется, они отлично начали.

- Некроманты?

- Да. Один из них - также заклинатель и пленитель демонов, и я нервничаю. Нервничаю, Наузео, да уж. И все же он не пытался напасть, я вижу в этом добрый знак. Я был так слаб...

- Значит, беспокоиться нечего? - Наузео чуть колыхнулся, горы плоти зарокотали, качаясь под Инебом. - Теперь мы слишком сильны. Нет в живых такого пленителя, что смог бы взять нас, столь ободренных.

- Надеюсь, ты прав. Хотя кажется, эти некроманты слов на ветер не бросают. Сгонят Макротуса с престола, посадят кого-то менее жуткого, и Чудно вернется в нормальное, здоровое стояние упадка. Может, самого Некротуса - тот, второй, поднял его из мертвых.

- Ох, какое веселье!

- Да, но нам пора. Ты не видел Лень?

- Как, она была здесь...

Откуда-то снизу донесся слабый стон.

Еще способные двигаться горожане вовсе не мешали продвижению Бочелена. Хозяин Эмансипора Риз неспешно вышагивал, сложив руки за спиной, то и дело останавливаясь перекинуться словцом-другим с исковерканными, мертвыми и немертвыми горожанами, постепенно пробираясь к ступеням, на которых восседал слуга.

Бочелен поднял взор на Эмансипора. - Король Макротус внутри?

Он кивнул. - О да, он никуда не выходит.

- Я был в обществе короля Некротуса, - сказал некромант, озираясь, - но, кажется, нас разделили - такая толпа... ну, подробности не важны. Я так понял, мастер Риз, что вам еще не довелось поздороваться с трупом, желающим войти во дворец?

- Боюсь, что нет, хозяин.

- Да, вижу. Интересно, не удивлены ли вы тем, что события ускорились до поистине агрессивного темпа?

- С тех пор как Инвет Суровий выбежал из здания за моей спиной, весь город кажется сошедшим с ума.

- Инвет Суровий?

- Паладин Чистоты, хозяин. Владыка Здраворыцарей. Боюсь.... - Эмансипор запнулся, - ну, я одолжил ему носовой платок. Видите ли, он разбил нос. Обычная вежливость, и следует ли меня стыдить? То есть...

- Мастер Риз, прошу остановиться. Мне так не нравится болтовня. Насколько я понимаю, один из многочисленных ваших платов ныне в руках Паладина. И вашему разуму это кажется важным.

- Хозяин, помните поле д"байанга, что мы миновали пять или шесть дней назад?

Глаза Бочелена сузились. - Продолжайте, мастер Риз.

- Ну, бутоны были открыты, так? Их называют маками, но это не настоящие маки. Уверен, вы знаете. Но воздух был полон спор...

- Мастер Риз, воздух не был полон спор, поскольку разумные люди остаются на дороге. Но я припоминаю, что случилось некое недоразумение - по меньшей мере, в вашем уме - и вы как бешеный побежали через поле, прикрывая нос и рот платком.

Лицо Эмансипора покраснело. - Корбал Броч попросил меня понести женские легкие, вырванные тем утром... хозяин, они еще дышали!

- Какая мелочь...

- Простите, хозяин, но мне она не показалась мелочью! Согласен, это неподобающе - мой ужас и последовавшая паника. Признаю. Но вы же знаете, я не люблю живительную алхимию... ступор и одурение - согласен, да когда угодно - но живительные средства, вроде пыльцы д"байанга? Нет. Я их отвергаю. Отсюда платок.

- Мастер Риз, одолженный Паладину платок был полон спор?

- Увы, хозяин. Был. Я не хотел, но...

- Паладину хватило?

- Думаю, да. Им овладело внезапное рвение.

- Ведущее к... неразборчивости суждений?

- Можно и так выразиться, да.

Бочелен провел рукой по бороде. - Необычайно. Маска благоразумия, мастер Риз, позволяет скрывать нетерпимость и творить всяческую жестокость. Но едва иллюзия отброшена, ужас насилия становится актом случайным, а возможно, и направленным на всех сразу. - Он помолчал, постукивая себя длинным пальцем по крылу носа, и безжалостно продолжил: - Тот денежный сундук по праву принадлежит вам, мастер Риз. Поднимать мертвецов? Оказывается, нет нужды. Все, что требовалось - легкий толчок руки невинного и в чем-то наивного лакея.

Эмансипор смотрел на некроманта, отчаянно желая отбиться от обвинения, отвергнуть свою причастность - но не находил слов. В голове звучал лишь рефрен: - Нет, не я, это не я. Это он. Кто он? Кто угодно он! Только не я! Нет, не я, нет...

- Мастер Риз? Вы совершенно потеряли цвет лица. Упомянуть ли, что я никогда не видел ваших глаз столь чистыми, а склеры так и сияют? Сила природы влечет всё вниз, к земле. Воображаю, как потоки токсинов кружат по ногам. Боюсь, ваши ноги буквально потеют кровью. Сильно. Но сейчас не время - нет, не пытайтесь отрицать. А теперь, прошу, ведите меня к королю Макротусу.

Эмансипор моргал. Ноги? Кровью? Макротус? - Рад провести вас к Макротусу, хозяин. Можете говорить с ним о чем угодно, но я подозреваю, что добра от этого будет мало.

- Я редко стремлюсь к добру, мастер Риз. Ну, не пора ли в путь?

Инвет Суровий никогда не ощущал себя таким живым, столь живым, что это его убивало - и отлично, ведь, кажется, он и сам преуспел в убийствах, если кровавые пятна на клинке можно считать доказательством, а он счел вполне доказанным осуществление святого суда над неполноценными немытыми кретинами, смеющими считать себя достойными гражданами Чудно, суда, что поистине уместен и является его правом, нет, его обязанностью как Паладина Чистоты, Паладина Совершенства, ведущего авангард сильных к здравой, благодарной смерти, и если он и благой его авангард то и дело шагает по каким-то младенцам, малышам и слабым костями старикам, тут уж ничего не поделать, ведь цель его праведна, столь праведна, что слепит как солнечный огонь, всепожирающий, дерзкосдирающий мясо с костей и да, он уверен, что "дерзкосдирающий" - подходящее слово и почему бы нет, не он ли Паладин Уместности, нет сомнений и гляньте! ночь юна и чрезвычайно ярка, правда, учитывая горящие хижины и горящих в них обитателей, ибо никто не заслужил смерти менее горькой, менее сдирающей, ведь судилище случается во всяких формах, во всех размерах, даже в населенных блохами пеленках с визгливыми подлинно раздражающими щенками, что выложены в ряд, сочные и пухлые, руками монахинь, а они, наверное, недурны под своими вуалями не то что такие мысли приемлемы ведь он Паладин Чести шагающий по улице огня не пещера ли это в преисподней где лишь огнь и муки а может и нет хотя лучше бы по мнению Инвета Суровия было такое место вечной боли для нездоровых кусков дерьма в скудной одежде из человечьей кожи которую пламя может съежить обнажая мясцо и ох как они станут извиваться и плеваться и брызгать мерзкими соками вечными потоками грязных ядов и плоть вывалится складка на складке желеобразная и усеянная огромными сочащимися порами - плоть наполняющая улицу и как ему пройти? Помилуй Госпожа, оно живое!