Майкл Мэннинг - Война Бог-Камня

— Возможно, ты в чём-то прав, но я пока не готов согласиться. Я обдумаю твоё предложение. Сколько времени ты мне дашь на раздумья, прежде чем приведёшь свою угрозу в исполнение?

Теперь пришёл черёд Карэнта примолкнуть. Он явно не ожидал от меня такого рационального ответа. Прошло несколько секунд, и рот головы открылся:

— Я дам тебе две недели. Будь готов ответить нам, или через четырнадцать дней тебя настигнут последствия.

Я улыбнулся:

— Великолепно, я с нетерпением буду ждать нашей следующей встречи. А теперь, если ты меня извинишь, мне надо немного прибраться, — закончил я, и ещё одним словом и жестом испепелил голову так же, как и остальные части тела. Своим магическим взором я увидел вспышку, когда энергия, представлявшая Карэнта, рассеялась, и мы снова остались одни.

Оглядевшись, я заметил, что все смотрели на меня — в частности, Король Николас казался одновременно шокированным и повергнутым в ужас моими действиями.

— Это действительно был Карэнт? — спросил он.

— Это мы знаем только с его слов, но это точно был один из них, — ответил я. — Скорее всего он говорил правду, — сказал я, задумавшись, как Николас отреагирует на знание того, что только что оскорбивший его человек на самом деле был богом, которому Николас поклонялся большую часть своей жизни… причём — очень отчаянным и злобным богом.

Тут появился Дориан, морща нос от отвращения из-за задержавшейся вони палёного мяса:

— Что случилось?

Сэр Джеффри мягко отвёл Николаса и Сэра Барнабаса в главный зал, а я остался позади, чтобы описать своему другу случившееся. Как бы быстро всё не произошло, мне всё равно потребовалось несколько минут, чтобы всё ему объяснить. Когда я закончил, Дориан вопросительно посмотрел на меня:

— Почему ты сказал ему, что обдумаешь это предложение? — спросил он. Дориан отлично знал, что я совершенно не собирался пытаться торговаться с богами.

— Время, — ответил я. — Гораздо проще планировать что-то, если знаешь «когда», а не только «где». Теперь я знаю ответы на оба этих вопроса, в то время как раньше я не мог быть уверен ни в том, ни в другом.

Дориан потёр свою свежевыбритую щёку:

— Только тебе могло прийти в голову так воспользоваться гневным богом. Ты думаешь, что они собираются привести свою угрозу в исполнение?

— Конечно, — сказал я, — но главный вопрос — почему сейчас? У них было семь лет на планирование мести, но они ничего не делали. А теперь они внезапно появляются, и, похоже, действуют очень поспешно. Если бы их действительно заботило наказание меня за пленение Сэлиора, то они уже давно бы что-то предприняли. То, что они бездействовали, говорит мне о том, что они меня боятся больше, чем беспокоятся о своём потерянном брате.

— Тогда что их вынудило?

Я беспокоился о том, что, возможно, уже знаю ответ:

— Думаю, они боятся кого-то больше, чем меня.

Ужин и празднование были чуть более мрачными, чем Пенни планировала, в основном из-за нашей злосчастной встречи с Карэнтом. Николас выглядел глубоко задумавшимся, отвечая на большинство вопросов короткими ответами, и едва смеясь над моими редкими шутками. В итоге мы пошли спать немного раньше, чем собирались, ко всеобщему облегчению, я полагаю.

На следующее утро мы с Пенни встретились с Николасом за завтраком, а потом пожелали ему доброй дороги домой. Вопреки моим изначальным опасениям, что он может остаться и настоять на участии, узнав о наших неминуемых неприятностях, Король Гододдина был, похоже, лишь рад нас покинуть. Прощаясь с нами наедине, он приостановился, и извиняющимся образом посмотрел на меня.

— Мордэкай, — сказал он, чуть погодя, — я хочу, чтобы ты знал, что я уважаю тебя, и благодарен за всё, что ты и твоя жена сделали для нас, но…

Я перебил его:

— Тебе не нужно объяснять. Я понимаю, Николас.

— Нет, нет! Нужно. Я стольким вам обязан, но я не могу заставить себя пойти против наказа моего бога. Боюсь, что я уже навлёк на себя проклятье, став твоим другом, и всё же я не могу не подумать, что должен быть какой-то способ всё это решить. Ты — хороший человек, Мордэкай, и мой бог — хороший бог. Быть может, если ты согласишься с его желаниями и попросишь прощения… вы вдвоём сможете работать вместе, чтобы остановить Мал'гороса, и шиггрэс тоже.

За то время, которое я провёл с Николасом, он начал мне нравиться, но он явно был зашоренным — или, возможно, дело было в различии нашего личного опыта.

— Хороший бог не угрожал бы жизням невинных из-за моих действий, правильных или неправильных. Истинному «богу» не нужно было бы со мной торговаться, и его нельзя было бы пленить. Мы имеем дело не с богами, Николас… не с теми, о которых нас учили в детстве. Эти сущности — сверхъестественные, чудовищные задиры-переростки. Разница между ними и человеческими тиранами заключается лишь в величине их власти. Если истинный бог существует, и если он благ, тогда Карэнту и остальным следует бояться, поскольку они будут у этого бога во главе списка ожидающих наказания злодеев.

Король Гододдина окинул меня потрясённым взглядом:

— Каждый раз, когда мы говорим, новые богохульства срываются с твоих губ с той же лёгкостью, с какой рыба дышит водой. Как может существовать бог над богами? Если бы такой бог существовал, разве советовал бы ты ему, пока он судит богов и людей? Что это за спесь такая?

— Зови это спесью, если хочешь, но если Миллисэнт не в начале его списка, то понятие «благой» к нему не применимо. Либо так, либо «благо» и «зло» сами по себе являются лишь относительными моральными понятиями, которые власть имущие используют для оправдания своих действий, — твёрдо сказал я ему.

Николас отвёл взгляд:

— Ты безумен, но я всё равно буду молить о милосердии для тебя, — сказал он. Сэр Барнабас открыл для него дверь, но прежде чем выйти, Король Гододдина оглянулся на меня: — Прощай, Мордэкай, было интересно узнать тебя поближе.

— Прощай, Николас, желаю тебе удачи и безопасности в грядущей буре, — ответил я, и он вышел наружу. Это была последняя наша возможность поговорить наедине, поскольку после этого наши прощания произносились в присутствии всех жителей Замка Камерон и Уошбрука. Не приходится говорить, что пожелать Николасу доброго пути домой собралась большая толпа. В наших стенах не часто гостили короли.

Когда позже, тем же днём, ситуация притихла, я вернулся в свой кабинет, чтобы написать письмо, которое следовало отправить ещё вчера. «Слишком много событий происходит одновременно», — мысленно сказал я себе. Взяв перо, я начал письмо:

Сайхан,

Мы под угрозой неминуемого нападения здесь, в Замке Камерон, и потому я должен приказать тебе повернуть назад, и немедленно возвращаться. Если возможно, поспеши вернуться в течение недели. Я объясню события, что привели к этому, когда ты вернёшься. Пока я лишь скажу, что боги вернулись, и с нетерпением ждут воссоединения со своим потерянным братом.