Вэнс Брайсленд - Дочь творца стекла

— Всего понемногу. Порой приходится так делать, или меня не воспринимают всерьез!

— Особенно этот твой дядя, — присвистнул Мило. — Рядом с ним и лимон сладкий.

Он вызывал у нее смех. Последние слова напомнили, как отец запрещал смеяться над Фредо. Она невольно прикрыла ладонью рот.

— Ты хуже Петро, — сказала она.

— Кто он?

— Мой младший брат.

— Где он?

— В инсуле Кающихся Лены.

Он нахмурился.

— Почему ты не с ним?

Впервые кто-то задал ей этот вопрос. Он пронзил ее сердце как стрела. Она стиснула зубы, глубоко вдохнула и спокойно сказала:

— Они не хотели меня. Как и инсула Детей Муро.

— О, — он пожал плечами. — Невелика потеря.

— Это серьезная потеря! — воскликнула она. Глупо было думать, что простой страж поймет. — Я всю жизнь ждала, чтобы меня приняли!

— У тебя есть дела лучше, чем тратить время там, — Мило говорил серьезно. — Все знают об инсулах.

— Что они знают? — завопила она, пытаясь подавить тревогу.

— Это же частные школы для богатых? О, они учат чарам, это да, но они просто убирают юных представителей Семерки и Тридцати с дороги. Они занимают их своими мастерскими, чтобы старшие сыновья переместили потом семьи в казу и унаследовали их без состязания с братьями и сестрами. Так сохраняют мир в семье, хотя все эти наряды и церемонии делают вид, что это важно, да? Тебе не нужен этот бред.

Риса моргнула, не ответила. Да, дети обычно не жили в своих казах, когда их забирали в инсулы. Они проводили там исследования, посвящали себя жизни священников, перебирались в мастерские в маленьких городах. Мысль, что такая традиция просто позволяла следить за наследованием казы, и не приходила к ней.

— И мне это не нужно? — сказала она.

Мило покачал головой.

— У меня и сестры был когда-то свой маленький клуб. Нужен был пароль, чтобы войти. От этого мы ощущали себя особенными. Мы отправляли зашифрованные послания, собирали взносы и…

— О! — он сказал то, что потрясло ее. Ее кожу покалывало, словно ее ударило молнией. Риса не знала даже, что сделать первым. — Отдай мне письмо!

— А что? — он отдал послание. — Я его не порвал.

— Знаю! — она разложила лист, пару мгновений разглядывала его. Когда она подняла голову, в глазах стояли слезы. — Мило, — она едва могла выдавить слова. — Моя семья в ужасной беде.

— Тише, маленькая Риса. Ты перенервничала, — мастерская была наполнена резким запахом стекла в печах. Кузен Фредо улыбнулся ей. — Мы все нервничаем из-за смерти короля. Может, тебе нужно прилечь.

— Маттио, — сказала она. — Ты видишь, что я имею в виду!

— Вижу, — буркнул низким голосом Маттио, читая письмо. Он провел пальцем по последним буквам строк:

з а л о ж н и к и

— Заложники, — выдохнула Риса. Когда кузен Фредо резко вдохнул, она ощутила любопытное удовлетворение.

— Она знала, что ее письмо проверят, так что использовала шифр Петро, — медленно сказал Маттио.

— Но зачем вообще писать? — спросил Фредо. Эмаль и Маттио уставились на него.

— Им нужно было написать, чтобы мы не переживали. Принц мог задержать их, — ответила Риса. — Стражи получили приказы от него, — она посмотрела на Мило, потом вспомнила, что он не был убежден, что ситуация была опасна. Он кивнул от ее намека.

— Казаррина, это дело семьи, — Фредо потирал руки. — Не думаю, что это касается кого-то, кроме нас четверых, и твоего брата, конечно. Неужели…? — он кивнул на стража.

— Фредо, не будем грубы с гостями, — сказала Риса, несмотря на тревогу. Ей было приятно, что на губах Мило появилась кривая улыбка. — Ты слышал капитана Толио. За мной приглядывают. У меня нет выбора, — она повернулась к Маттио. — От брата есть ответ?

— Слуга только недавно отправился, — сказал мастер. — Твой брат должен быть тут к вечеру.

— Надеюсь, — сказал женский голос с порога. Фита снова была недовольна. — Половина слуг рыдает из-за короля Алессандро, даже те, кто юн и не помнит, когда он в последний раз выходил из замка. Другую половину пугают стражи. Казарро все наладит! Все уважают казарро!

— Пока Ромельдо не прибыл, казаррина, — вздохнул Фредо, — я займусь этой сложной ситуацией.

— Хорошо! Хоть кто-то будет действовать! — сказала Фита.

— Нет. Ты не той крови, — Риса ощутила румянец на лице.

— Из-за неудачного брака моего отца я не из Семи и Тридцати, девочка моя, но я той крови, — он сделал паузу, давая ей возразить. — Тебе всего шестнадцать. И ты слабого пола. Твой отец, — с нажимом сказал он, а она хотела перебить от гнева, — точно предпочел бы, чтобы Каза Диветри оберегал мужчина, как я.

— Я была бы спокойнее! — отметила нахально горничная.

Риса хмуро посмотрела на Фиту. Она повернулась и посмотрела на Маттио, он покачал головой. Может, он и соглашался с ней, но не хотел спорить с Фредо. Может, спорить было бесполезно. Ее отец всегда заявлял, что женщина не будет управлять Каза Диветри. Он мог думать, что она опозорила казу. Даже Ромельдо рассмеялся бы от ее попыток управлять казой. Жаль, у них были устаревшие взгляды!

Она сказала Фредо ровным голосом:

— Я не буду просто сидеть, пока… — она понизила голос, чтобы Фита не слышала, — пока мои родители в опасности.

— И не нужно сидеть, кузина, — вдруг бодро сказал Фредо. — Можешь приглядывать за кухней, доставить днем подношение в замок. Это подходит для девушки, у которой есть свободное время. А я буду в кабинете твоего отца. А вы — за работу.

Эмиль моргнул. Маттио охнул. Они раскрыли рты, а Фредо вышел. Риса разозлилась, захотела бросить что-то в гадкого родственника.

— Он не имеет права! — прорычала она сквозь зубы.

— Особенно, когда прибудет Ромельдо! — согласился Маттио. — Он решил устроиться как дома!

— А нам нужен тот, кто может управлять, пока господина нет, — возразила Фита. — Хотя почему он отправил простую, без обид, дитя, но почему он назначил тебя управлять кухней, я не знаю. Твоя мать всегда была занята красивыми окнами, так что не учила тебя…

— Я приказываю взять Дома в слуги на кухне, — сказала Риса, постоянное ворчание горничной ее утомило.

Фита вскрикнула.

— Грязного нищего? Нет, казаррина, это не обсуждается.

— Ничего не поделать, — рявкнула Риса. — Если так восхищаешься дядей Фредо, слушайся меня. Он сделал меня твоей госпожой. Пусть помоют Дома, если тебе не нравится запах. Дайте ему старую одежду. Ты можешь, я знаю. Просто не хочешь.

— Он ни для чего не годится!