Шеннон Чакраборти - Золотая империя [litres]

Та с силой потянула его, и Али поскользнулся, хватаясь за такелаж, чтобы не свалиться обратно в озеро. Но покусившаяся на него нежить была всего лишь первой из многих. Он даже не успел вскрикнуть, как из воды повыскакивали другие фигуры, шлепаясь на палубу и немо, смертоносно устремляясь к цели.

– Боже милостивый, – выдохнул Ваджед.

Гули . И не просто гули. Потому что изодранные лохмотья, прилипшие к их разлагающейся плоти, показались ему знакомыми. Очень знакомыми.

– Братья… – прошептал Али. – Нет. О нет, Всевышний…

Гулями были павшие солдаты Королевской гвардии – воины, утонувшие и убитые в первую ночь вторжения Манижи.

Это невозможно . Быть того не может. С неба не должен проливаться огненный дождь, а убитые джинны не должны превращаться в гулей.

Это была магия крови. Джамшид не ошибся.

С ревом Али обнажил свой зульфикар, отсек руку, вцепившуюся в его лодыжку, и вскочил на ноги. Время для раздумий еще не пришло. Пришло время сражаться.

Прогремел выстрел. Физа торопливо перезаряжала пистолет, поскольку пуля ничуть не замедлила надвигающегося гуля. Али бросился к ней на выручку. Невзирая на мучительную скорбь, он занес зульфикар и отрубил гулю голову. Нежить покачнулась…

…и продолжила идти дальше.

С человеческими гулями такого не случалось.

Физа закричала и выстрелила снова, когда обезглавленный труп потянул к ней свои руки. Не видя других вариантов, Али схватил кофель-нагель и столкнул ожившего мертвеца обратно в озеро.

Это выиграло им минуту, не больше. Нежить выскочила на поверхность, как пробка, снова устремляясь к кораблю.

Физа убрала пистолет, и Али бросил ей кофель-нагель, а сам заменил свой зульфикар на серповидный меч, который вручил ему Себек. Прилив прохладной магии окатил его руку, когда он коснулся оружия, по запястью заструилась вода.

– Зейди!

Крик Ваджеда послужил Али достаточным предупреждением, и он отпрыгнул в сторону, избежав атаки гуля. Затем круто развернулся и полоснул гуля клинком марида прямо поперек груди.

Тот остановился как вкопанный. Застонал, покачнулся, а затем с тошнотворным хлюпающим звуком из раны хлынули жидкости. Вода, гниль и грязь вытекали из распухшего трупа с такой силой, что все его тело ходило ходуном, оставив на палубе лишь выжатую оболочку.

Али вдруг обрадовался, что не помнит, когда он в последний раз ел. Вокруг него многих рвало. Он уставился на свой новый меч – меч, подаренный маридом .

Затем вложил его в ножны и бросился к перилам.

– Продолжайте сталкивать их в воду! – крикнул он.

– Ты куда собрался? – удивилась Физа.

– Звать на помощь!

И Али сиганул обратно в озеро.

Картина, представшая его взору на глубине, не внушала оптимизма.

В воде было тесно от мертвецов, плыть среди них было равносильно тому, чтобы пробиваться сквозь косяк рыб – рыб, которые избегали его, шарахаясь в стороны, будто от акулы. Гули карабкались друг другу на спины и цеплялись тем, что оставалось от их ногтей, их зубов – не важно, – стремясь попасть на корабли. Давка мертвой плоти напомнила Али о происшествии на Ниле, и он не мог не содрогнуться при воспоминании о том, как легко его тогда могли съесть заживо.

И он приложит все усилия, чтобы такая судьба не постигла ни армию, которую он сам привел в Дэвабад, ни его близких в городе… даже если для этого придется обратиться за помощью к союзникам, чей вид иногда пугал не меньше гулей.

Себек рассказывал Али об особой важности озера, но теперь он видел это собственными глазами. Чувствовал . Тысячи потоков разбегались во всех направлениях, дорожки светлого, как пыль в солнечном луче, золота подсвечивали воду. Али протянул руку и схватил один из потоков.

«Кузены… – взмолился он. – Мне нужна ваша помощь».

Сперва ничего не происходило. Даже из-под воды Али слышал, как кричат и гибнут его бойцы. Но постепенно свет начал меняться, когда в разных частях озера отдельные потоки резко выпрямлялись, как туго натянутые ленты. Затем стали открываться водные туннели. Темно-сине-зеленые – из бурных морей. Иссиня-черные – из глубочайших впадин. Тускло-коричневые – из прудов и рек. Кристально-чистые – из родников. Льдисто-белые – из бурных водопадов.

И из этих туннелей появились самые разные мариды.

Все представители его вида.

Они стекались с неистовым, яростным напором тех, кто видел, как вторглись в их дом. Тритоны, вооруженные жуткими копьями. Полувыдры-полукрабы, стрекочущие и щелкающие клешнями. Акулы, кракены и угри, которых с легкостью можно было бы принять за морских драконов. Они услышали его зов и вернулись в озеро, которое боялись никогда больше не увидеть.

Они без промедления атаковали гулей, заполонивших их священный водоем, тем самым спасая жизни джиннов на поверхности озера. Его переполняла благодарность, но Али не нужно было ничего говорить. Его эмоции разносились по воде точно так же, как и их облегчение и радость.

А потом на глубине как будто бы зашевелилось само илистое дно озера, до сих пор мерцающее давно сброшенной чешуей Тиамат, и вверх потянулись щупальца, такие большие, что ими можно было выкорчевывать заросли папоротника. Они обросли эонами мусора: костей и рыболовных крючков, крабов и корневищ затонувших деревьев.

Это был марид озера, вселившийся в него.

Али застыл в воде, когда существо осторожно приблизилось и коснулось одним из щупалец его руки. Они не обменялись ни единым словом. В этом не было необходимости: они уже знали друг друга, ведь Тиамат поделилась с ними их худшими воспоминаниями. Пытками Али и непостижимым одиночеством обездоленного марида озера.

Вместо этого разум Али наполнился новыми видениями. Утес под дворцом и озерные волны, бьющиеся там о скалы так яростно, что брызги долетали до стен. Чернильная вода накатывала и отступала, и широкие волны облизывали горы и заливали долины.

Теперь Али знал, что ему нужно делать.

Он коснулся рукой марида озера, а затем, предоставив своим сородичам разбираться с гулями, вынырнул на поверхность и поплыл к ближайшему кораблю – им оказался затонувший галеон из коралла и утилизированной древесины. Моряк Аяанле испуганно вскрикнул, когда Али выбрался на палубу и выпрямился в полный рост, но никто не стал нападать на него, и он счел это хорошим знаком.

Али снова бросил взгляд на доки. Когда гули атаковали, он остановил флот, не желая привести нежить в город, но сейчас снова потянул за воду, чувствуя, как озерный марид придает ему сил. Необходимо было добраться до дворца.

Но ему пора прекращать думать, как джинн. Али не нуждался ни в доках, ни в сухих улицах – улицах, где его бойцы рисковали столкнуться с врагом или стать жертвами Афшина.