Шеннон Чакраборти - Золотая империя [litres]

Он отвлекся. Как и Манижа.

Нари решилась действовать. Подкрепленная всеми своими воровскими инстинктами и защитой дворца, она выскользнула из дверей, ринулась к матери, занесла нож…

Глаза Джамшида округлились. Он не сказал ни единого предупреждающего слова, но хватило и этого.

Манижа обернулась и перехватила запястье Нари в тот момент, когда дочь попыталась нанести ей удар. Но время, проведенное Нари в обществе воинов, не прошло даром. Ногой она сделала Маниже подсечку, и вдвоем они повалились на землю.

– Нари, не надо! – воскликнул Джамшид. – Это же наша мать!

Джамшид был прав, но сейчас этот факт ничуть не ослабил решимости Нари. После погромов, устроенных Манижей в Дэвабаде; после того как она вновь поработила Дару, отдала ифритам Нари и продала многострадальные души, покоившиеся в Великом храме; после всего этого не имело значения, что в их жилах течет одна кровь. Семья Нари осталась на кораблях маридов. Работала в больнице и томилась в подземельях.

И Нари сделает все ради их спасения.

Однако она недооценила, с каким жаром ее мать готова отстаивать собственные интересы.

Манижа крепче стиснула запястье дочери, и теперь уже вскрикнула Нари – острая боль обожгла кожу там, где мать касалась ее. Пока они вырывали друг у друга нож, ее кожа успела покрыться волдырями, которые расходились от пальцев Манижи кругами, после чего мать отпихнула ее от себя с силой, которой никак не могла обладать. Нари отлетела к самому парапету, нечаянно выпустив нож, и упала на пол, приложившись затылком о камень.

– Ах ты жалкая маленькая дрянь, – прошипела Манижа, поднимаясь на ноги. – А ведь я всегда была к тебе снисходительна. Сколько раз я тебя прощала, была готова раскрыть тебе свои объятия, а ты решила всадить мне нож в спину, будто какая-то уличная разбойница?

– Прощала? Ты отдала меня ифритам!

Нари всегда считала себя талантливой лгуньей, но один укоризненный взмах головы Манижи уделывал ее подчистую.

– Да! Чтобы они держали тебя под охраной до окончания битвы, поскольку тебе явно нельзя доверять!

– Врешь! – Нари обхватила запястье рукой. Волдыри перестали распространяться, но на обожженной плоти остался отпечаток пальцев Манижи. – Ты назвала им мое имя и разрешила использовать меня, чтобы они могли освободиться от печати Сулеймана!

Все еще в кандалах, Джамшид бросился к Нари.

– Ты в порядке? – спросил он, разглядывая ее запястье.

В лице Манижи мелькнуло негодование.

– Не растрачивай на нее свои чувства, сын мой. – В ее голосе прозвучала досада. – Правы были мои предки. Шафиты – это болезнь . Их кровь испорчена – твоя кровь испорчена. И я не допущу, чтобы еще один Нахид был повержен грязнокровной лгуньей.

Дара подался вперед, как будто собираясь вмешаться, но тут с неба спустились еще две адские кровавые твари Манижи – крылатый змей и полуразложившийся огромный стервятник, – и он со стоном повернулся к ним.

И замечательно: это касалось только Нари и ее матери.

– Какая же ты гадина, – отвечала Нари. – Это не шафиты сказали Визарешу, где искать сосуды рабов. Это не шафиты поработили Дару и использовали его для убийства тысяч душ.

Глаза Манижи вспыхнули:

– Да как ты смеешь судить меня? Ты ничего не знаешь о нашем мире. Думаешь, твое жалкое человеческое существование хоть чего-то стоит по сравнению со страданиями, которые пережили дэвы? Думаешь, несколько коротких лет, проведенных здесь, делают тебя одной из нас? – Ее голос стал жестче, когда она оглянулась на Дару. – С меня довольно. Афшин, я хочу, чтобы ты…

– Нет! – Джамшид заслонил собой Нари. – Не трогай ее! – Он выглядел так, словно вот-вот расплачется. – Мама, пожалуйста. Я не хочу смотреть на то, как кто-то из вас умирает. Нари – моя сестра. Она помогла мне преодолеть самое темное время в моей жизни…

– Это было до или после того, как она столкнула тебя со стены, надеясь, что ты упадешь на шеду? Она недостойна твоей преданности, Джамшид. И она не твоя сестра. С этой спасительной байкой пора кончать. Она – ошибка Рустама, – прошипела Манижа. – Оплошность в образе нищей кухарки из Египта. Такой же воровки , которая была горазда только раздвигать ноги и зариться на чужое.

Нари чувствовала, как сотрясался дворец. Комплекс погрузился в хаос, с задыхающегося неба падали огонь и вода, а вокруг бесновались звери всех стихий, живые и мертвые. Гиб ее народ – дэвы, джинны, шафиты, все, – и едкий воздух полнился их криками.

Но ей вдруг показалось, что все это происходит очень далеко.

– Моя мать была египтянкой? – прошептала она.

Новость удивила не только ее. Дара обезглавил гадюку и развернулся к ним, продолжая сражаться спина к спине со вторым Дэвом.

– Рустам? Она дочь Рустама? Но ты говорила…

– Я приказала тебе молчать, – скомандовала Манижа, и рот Дары захлопнулся. – Впредь придержи свои замечания при себе, Афшин, если они не касаются обороны Дэвабада от орды, прорывающейся сквозь стены.

Но картина в голове у Нари уже начинала складываться. Рустам. Тихая тень яркой звезды Манижи. Дядя, о котором она так мало знала и в чьей апельсиновой роще находила уединение.

Ее отец. Брат Манижи. Намеки, брошенные ифритами во время их спора…

– Ты убила Рустама, – пробормотала Нари. – Аэшма сказал, что ты убила его.

Манижа закатила глаза:

– Теперь я не только поработила дэвов и отдала ифритам храмовые сосуды, но и убила собственного брата? Будут ли еще безумные обвинения или тебе нужно несколько минут, чтобы обдумать свою следующую ложь? – Она обратилась к сыну: – Джамшид, послушай меня. Я знаю, что у тебя добрая душа. Знаю, что ты любишь ее как сестру. Но она – шафит, и ее симпатии всегда будут лежать в первую очередь на стороне джиннов. Она была готова убить женщину, которую считала своей матерью! Она была готова пожертвовать тобой, чтобы спасти своего принца джиннов!

Теперь настал черед Джамшида цепенеть от шока.

– О чем ты говоришь?

– Ах, она тебе не рассказывала? – поддела Манижа. – Гасан хотел, чтобы она уговорила его сумасшедшего сына сложить оружие. Он сказал Нари и твоему отцу, что убьет тебя, если она не согласится. И, столкнувшись с выбором между братом и Ализейдом, кого ты решила спасти, Нари?

Уязвленность в глазах Джамшида разбивала ей сердце. Манижа прочла его как открытую книгу – Нари тоже прекрасно знала, как свежи и непрочны его симпатии к шафитам.

Она прекрасно знала, что он считал Али ее слабостью.

Нари сглотнула.

– Гасан уничтожил бы половину города, если бы мятеж провалился. У Али был хороший шанс сместить его и избавиться от тирана, угнетавшего наш народ… Джамшид , – воскликнула она, когда он, выругавшись, отвернулся. – Пожалуйста! Я должна была поставить Дэвабад на первое место!