Шеннон Чакраборти - Золотая империя [litres]

Сердце обливалось кровью от таких слов. Нари хотелось встряхнуть его и придушить. Вцепиться в него и спасти.

Но она только тяжело сглотнула.

– Что Манижа с тобой сделала? Дара… – Она потянулась к его щеке и повернула лицом к себе, когда он начал терять сознание. – Поговори со мной, – попросила она. – Расскажи, как тебя вылечить.

Он моргнул.

– Железо, – прошептал он. – Меня отравили. Я умирал, а она… а она… – Слезы навернулись ему на глаза. – Я убил мою Нахиду.

– Ты спас нас всех. Ты поступил правильно. Яд… что за яд? Как он поступил в кровь? – Она приложила к нему свободную руку, призывая исцеляющую магию.

Безрезультатно. Нари попробовала еще раз, а затем ойкнула, когда руку пронзило жгучей ледяной болью.

Кольцо замерзало.

Морозные узоры покрыли жемчужину, обежали латунную оправу. И не только кольцо: замерзала сама земля. Воздух. Изо рта вырывался пар, с неба повалил снег, а зеленые глаза Дары заблестели лихорадочным изумлением.

– Нари. – Это был Джамшид. Он уложил мать на землю и прикрыл ей глаза. В нем сейчас бушевал ураган эмоций, но тревога, с которой он произнес ее имя, перекрыла все остальное. – Ты заключила с ними сделку.

– Мне все равно! – Нари снова потянулась к Даре.

На этот раз ее сшибло с ног ударом воздуха.

«Ты обещала». В голове раздавалось сердитое верещание, ледяные иглы пронзали кожу. «Ты обещала».

Пери.

– Но Манижа уже мертва! – закричала она.

В ответ на это по павильону пронесся пронизывающе холодный ветер, швыряя кирпичи и мусор. Град, размером с ее кулак, посыпался с неба, рикошетами разлетаясь вокруг нее.

Потому что в действительности дело было вовсе не в Маниже. И не в Дэвабаде. Сами пери признавались, что их не волнуют «распри» ее народа. Дело было в Даре. Монстр, как они его называли. Дэв, в чьей силе они чувствовали угрозу себе.

Они хотели его смерти.

Дара коснулся снега, собравшегося у него на щеках.

– Пери, – сказал он понимающе.

Джамшид высвободил у Манижи из-за пояса ледяной кинжал.

– Они помогли нам при условии… при условии, что мы избавимся от тебя, – сознался он.

– А-а… – Какое-то усталое отчаяние, будто он с самого начала знал, чем все закончится, будто давным-давно перестал даже надеяться, читалось в пепельно-сером лице Дары. – Наверное, зря я угрожал спалить ваши ветры.

Джамшид громко сглотнул.

– Я могу это сделать. Быстро.

Дара задрожал.

– Нет, бага Нахид, я не могу просить тебя об этом. Я…

– Может, прекратите спорить об убийстве? Я не слышу своих мыслей!

Нари выхватила кинжал пери из рук Джамшида и вскочила на ноги.

Ветер рвал на ней одежду, сыпал в лицо ледяные иглы. В голове крутились слова пери – обещание, которое они взяли с нее на той горе. Когда она пролетала над Дэвабадом, все казалось таким простым, справедливым. Дара – убийца. И он должен ответить за все по справедливости.

Но это не справедливость. Это убийство. И на одном Даре все не кончится. Что помешает пери снова вносить свои «коррективы»? Что помешает им совать свои клювы в дела ее народа и выбирать новых джиннов для своих забав?

Она бросила взгляд на город, охваченный битвой. Нари слышала голоса смерти: крики тех, кто сегодня умирал без всякой на то причины, и стоны гулей и чудовищ. Она потянулась к кольцу: если их магия восстановится, у ее народа появится шанс на победу.

Но ничего не происходило. Нари не могла наделить магией никого, кроме самой себя. Пери говорили о деянии, которое нужно совершить, чтобы упрочить свою связь с кольцом, ехидно заявляя, что она не чета Анахид.

Вдалеке небо закрутилось в торнадо, которое пронеслось над полями. Нари смотрела на свой разрушенный город, снова ставший песочницей излишне могущественных существ, а затем провела пальцами по ледяному лезвию кинжала пери.

Тот был так остр, что на пальце моментально выступила кровь. Нари уставилась на каплю темно-красного цвета – цвета, который несправедливо определял слишком многое.

Кровь низшего существа.

– Нари… – В голосе Джамшида зазвучало беспокойство. – Нари, что ты задумала?

Нари еще раз посмотрела на свой дом. А потом плотнее обхватила рукоять кинжала.

– Раскрутить мишень.

И она поднесла ледяной клинок к своей груди.

В воздухе раздался пронзительный визг, крики дюжины птичьих голосов, а затем в нее вцепились когтистые лапы. «Нет!» – кричали голоса. «Не смей!» Невидимая рука схватилась за кинжал, касаясь ее кожи холодными пальцами.

Проворной рукой – многолетние кражи кошельков идеально отточили ее рефлексы – Нари поймала пери за руку и, не выпуская, погрузила лезвие себе в сердце.

От боли у нее подкосились ноги, а потом кровь потекла ей на руки и хлынула изо рта. Кольцо Сулеймана обожгло руку, магия внутри нее обезумела, пока ее тело отчаянно пыталось спастись, а ткани – восстановиться.

Но нельзя исцелиться, когда из твоего сердца торчит кинжал.

– Нари! – закричал Джамшид, бросаясь к ней.

Собрав все свои умирающие силы, Нари снова воззвала ко дворцу. Пол вздыбился, отбросив его прочь.

Небо переменилось, тучи сгустились такие, что казалось, будто ее окунули в чан беспросветной серости. Каменный пол стал скользким от снега и льда, снежная крупка на ветру щипала лицо. Перед глазами плыло, и прыгали черные пятна, в голове мутилось. Но она видела крылья ослепительных цветов драгоценных камней. Слышала злой, кричащий щебет, серьезный спор.

Спасайтесь!

Лгунья, она обманула нас!

Непредвиденно, недопустимо!

Перед ней материализовалась жемчужная пери, одной рукой все еще пригвожденная к кинжалу.

– Исцели себя! – велела она. – Твоя кровь не должна остаться на наших руках!

Создатель, как же ей было больно! Невыносимо больно. Нари достаточно хорошо разбиралась в работе сердца, чтобы поддерживать ток крови по организму, но от смерти ее отделяли считаные мгновения.

Поэтому она набрала достаточно сил, чтобы плюнуть в лицо пери, плюнуть уже скорее кровью, чем слюной, яркой и алой.

– Моя кровь будет на ваших руках, – проговорила она, задыхаясь. – Кровь человеческая и кровь дэвы. Моя низшая жизнь. И вы окажетесь в долгу перед моими народами на тысячу лет.

Снова поднялся визг. Боже, до чего истеричные и лицемерные создания. Неудивительно, что Хайзур предпочитал проводить время в обществе Дары.

Она погубила нас! Она нарушила равновесие!

– Нет, – раздался голос сапфирового пери, возникшего в гаснущем боковом зрении Нари. Покрывало бледно-голубого тумана, похожего на рассветное небо, было накинуто ему на голову. – Она ждет от нас предложения.

Нари на секунду закрыла глаза, морщась от боли. Полдюжины ответных острот вертелось на языке, но даже в ней не было столько язвительности, чтобы тратить на них последние отведенные ей мгновения жизни.