Шеннон Чакраборти - Золотая империя [litres]

– Ей нужен отдых, – объявил он. – Столько разговоров переутомят тебя. – Внезапно осознав, что он вышел из тени только для того, чтобы снова указывать Нари, что ей делать, Дара устыдился. – Я имел в виду, если хочешь. Решать, конечно, только тебе, – быстро добавил он, почтительно сложив пальцы.

Что ж, взгляды перестали быть враждебными. Теперь все просто смотрели на него, как на идиота.

Но тут уголок рта Нари пополз вверх, изогнувшись в подобии саркастичной улыбки, и его сердце пустилось вприпрыжку.

– Я рада, что твои взгляды изменились, – сухо сказала она. Она села, поморщившись, а затем искоса посмотрела на чашку, в которой внезапно вскипела вода. – Мне потребуется время, чтобы привыкнуть к такой магии.

– Тебе идет, – мягко заметил Дара. – Магия.

Нари снова встретилась с ним взглядом, и на этот раз в нем читалось сомнение.

– Спасибо.

Что ж, сомнение лучше отторжения. Но теперь, когда она проснулась, Дара снова вспомнил все ужасные слова, которые наговорил ей.

– Не нужно меня благодарить. Это я должен валяться в твоих ногах за то, что случилось на крыше. За то, что стрелял в тебя и…

Ализейд повернулся к нему, и температура в комнате ощутимо упала, воздух стал липким и влажным.

– Ты стрелял в нее?

– Ничего серьезного, – соврала Нари, положив руку на запястье принца. – И я быстро исцелилась. – Она снова перевела взгляд на Дару: – Это сработало, Дара. Вот и все, что имеет значение.

Но все, что можно было испортить, было испорчено, в комнате воцарилось такое напряжение, что Дара почувствовал себя абсолютно лишним. Он понял, что остальные чувствуют себя здесь как дома: Физа и Элашия поправляют подушки Нари, Субха прощупывает ее пульс, а Джамшид подает горячий чай. Поверх смятого одеяла Нари продолжала держать Ализейда за руку.

Ее место с ними. А их место с ней . Дара склонил голову, чувствуя, как груз принятых решений и прожитых столетий тяжело ложится ему на плечи.

– Не буду больше обременять своим присутствием, – тихо проговорил он. – Я лишь хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

Он отступил назад и направился к двери.

– Дара?

Он оглянулся.

Нари смотрела на него все еще недоверчиво, но, когда она заговорила, ее голос звучал твердо.

– Я была рада спасти тебе жизнь. И рада, что ты решил остаться в этом мире.

Он снова сложил руки в благословении и низко поклонился, прячась за ритуальным жестом.

– Да будет гореть твой огонь вечно, бану Нахида.

Разу вышла следом за ним, затворив за собой дверь.

– Я провожу тебя.

Дара, стараясь унять боль в сердце, проворчал в ответ:

– Мне не нужен проводник. Я знаю этот город лучше, чем вы все, вместе взятые.

– Рада видеть, что твой дух остался несломленным, но представь, что я просто хочу удостовериться, что ты действительно ушел. Пойдем.

Он насупился, но последовал за ней по темному коридору.

– Ей здесь будет хорошо?

– Конечно, – удивилась Разу такому вопросу. – Это ее больница. Здесь все ее любили еще до того , как она спасла город от Манижи и вернула им магию.

Перед глазами снова встала битком набитая палата.

– Я и не знал, что она пустила здесь такие корни. Построила семью. – Он не знал лучшего слова, чтобы описать собрание препирающихся, обеспокоенных друзей, толпящихся вокруг Нари. Дэвы, джинны и шафиты. Из разных племен. Из разных конфессий.

Дара и не подозревал, что такое возможно.

– Ну, она же само очарование, – сказала Разу и продолжила мечтательно: – О, в другой жизни мы с ней могли бы обчистить половину игорных залов древнего Арши!

– В каком веке пал Арши?

– Одному Создателю известно, – Разу пожала плечами. – Я стараюсь не думать о времени. Я сойду с ума, если буду слишком часто вспоминать свою прежнюю жизнь.

– Понимаю тебя, – проворчал Дара. – И все же… у тебя есть дом. Смысл. Жизнь, которую ты можешь жить в свое удовольствие.

– А ты думаешь, тебе этого не дано?

– Я заметил, что ты ведешь меня длинным путем через черный ход.

Лицо Разу вытянулось.

– Я подумала, лучше нам будет не встречаться… ни с кем, по возможности. Я верю, что ты был под контролем Манижи, когда напал на сектора, но многие – нет. Они разгневаны, горюют и хотят, чтобы кто-то понес наказание.

Кто бы сомневался . Четырнадцать столетий прошло после Кви-Цзы, а он до сих пор всем известен как Бич. Сколько веков потребуется, чтобы искупить этот последний кошмар?

– Мне не стоило приходить в больницу, – понял Дара, и ему стало не по себе от этого осознания. – Прости. И тебе не стоит никуда меня провожать – я не хочу, чтобы ненависть ко мне перекинулась и на тебя.

– Поверь мне, Афшин, я могу постоять за себя.

Они продолжали идти, пока не вышли из черного хода, ведущего на улицу. В этот ранний час народу на улице было совсем мало.

А значит, ничто не загораживало Даре обзор на уничтоженные кварталы, простиравшиеся от больницы до разрушенного мидана. Тела убитых вынесли, но места их гибели отмечали темные пятна, лохмотья одежды и брошенная обувь среди остального содержимого разоренных домов: битой посуды, грязных постелей и поломанных игрушек. Все нажитое, дома, в которых семьи жили долгими поколениями, все погублено в мгновение ока.

Им, Дарой. Немногим ранее он начал колдовать здесь шатры для укрытия потерпевших, прежде чем те буквально выгнали его взашей. Его жертвы не хотели от него помощи.

И Дара их не винил.

– Надо было мне раньше дать отпор Маниже, – с горечью сказал он. – Создатель, хотя бы днем раньше. Часом . Скольких жертв удалось бы избежать.

– Афшин, если ты ждешь отпущения грехов, то от меня ты его не получишь, – ответила Разу. – Впрочем, не думаю, что хоть кто-то из нас понимал, как далеко она способна зайти. Ни за что на свете я бы не поверила, что она способна убивать других дэвов ради магии крови, не говоря уже о том, чтобы поработить своего собственного Афшина.

И это еще не все, на что она была способна . Нутром Дара чуял, что семьи вельмож не стали единственными убитыми ею дэвами: Манижа убила и родного брата. А ее рассказ о Рустаме, который хотел принести в жертву свою новорожденную племянницу… Дара мог побиться об заклад, что в действительности все произошло с точностью до наоборот.

– Даже не представляю, как нам все это исправить, – признался Дара.

– Шаг за шагом. Я замечала, что даже самые непосильные задачи изнутри кажутся менее пугающими. У каждого из нас есть свои сильные стороны, свои задачи.

Дара скорчил гримасу:

– Пожалуй.

– Афшин, можно задать тебе один вопрос? – Когда он кивнул, Разу не стала хоть вокруг да около: – Ты любишь ее? По-настоящему любишь?

– Я не разрешал задавать мне такие вопросы.