Шеннон Чакраборти - Золотая империя [litres]

Тяжелая рука Себека сжала его плечо:

– Осторожнее. Если твой разум заблудится здесь, ты тоже заблудишься.

Али кивнул, все еще завороженный. Он снова взглянул на речную тропу, и золотое и серебристо-белое мерцание показалось ему знакомым.

– Река соли и золота, – вспомнил он. – Ты – тот самый марид из реки соли и золота. Это твое воспоминание я видел в своем сне, когда Анахид подняла остров и…

Себек отпустил его плечо так резко, что Али пошатнулся.

– Да, – отрезал он, пресекая дальнейшие расспросы. – Ты умеешь дышать и плавать по-нашему?

Смущенный переменой темы, Али ответил с заминкой:

– Ну, да… То есть утонуть я не могу, если ты об этом.

– Тогда проще всего, если мы поплывем. – Марид бросил взгляд на Нари. – Я могу превратить ее в рыбу, чтобы она сопровождала нас.

Али тотчас отступил назад, крепче прижимая к себе Нари.

– Я не хочу, чтобы ты превращал ее в рыбу.

Себек плавно покрутил головой. И снова Али мог поклясться, что увидел в его чертах намек на вытянутую морду и острые зубы, и по коже у него прошел мороз.

– Ты боишься, что я причиню ей вред, – произнес он утвердительно.

– Я видел твое воспоминание, – ответил Али, дрожа. – Ты поклялся отомстить Анахид.

– Она произошла не только от Анахид, – возразил Себек, длинным пальцем указывая на Нари. Его перепончатая ладонь напоминала латную перчатку. – Она также рождена от народа этой земли, моей земли, моих вод , и моя связь с ними намного древнее дэвской демоницы, покусившейся на наше озеро.

– Человеческая семья Нари была из Египта? – Али подумал, что это ее непременно утешит. Марид кивнул, и Али продолжил расспрос: – У нее остались здесь родственники?

– Они мертвы. – Марид дергано отвернулся. Али почти ожидал увидеть крокодилий хвост, волочащийся за ним по песку. – Пойдем, если ты настаиваешь на пешей прогулке. Эти тропы предназначены для путешествий вплавь, и их трудно поддерживать в таком виде.

Подхватив Нари поудобнее, Али последовал за маридом. Марид . После всего произошедшего казалось невозможным, что он идет плечо к плечу с одним из этих существ. На языке вертелась сотня вопросов, и все же Али, который так жадно искал объяснений своей одержимости и обычно никогда не упускал возможности узнать что-то новое, обнаружил, что боится спрашивать.

Чего нельзя было сказать о Себеке.

– Сколько вас осталось? – спросил Себек.

Али не поняла вопроса.

– Здесь только мы, – сказал он. – Нари и я…

Марид раздраженно клацнул зубами.

– Сколько у тебя родни? Я видел в твоей памяти, как управляла водой твоя сестра, и твоя мать хранит наши традиции. Сколько еще вас осталось?

Али снова стало не по себе.

– Почему ты спрашиваешь о моей семье?

– Потому что ты просил об одолжении, и я его выполнил. А теперь отвечай мне.

Лгать, находясь в царстве могущественного марида с бессознательной Нахидой на руках, казалось неразумным, но Али все же уклонился от ответа.

– Не могу сказать точно. Я вырос в Дэвабаде и плохо знаю родственников по линии матери.

– Они всегда жили в Та-Нтри?

– Да, – ответил Али, прежде чем сообразил, что это было не совсем так. В конце концов, неспроста его мать стала королевой, а ее семья имела хорошие политические связи. – Точнее, по большей части. Мать рассказывала мне, что наши предки часто путешествовали между Та-Нтри и Дэвабадом в первые столетия после завоевания. Среди них были министры, советники и тому подобное. Но с тех пор многие вернулись жить в Та-Нтри.

– Ах, – тихо проронил Себек. – Ясно.

– Что тебе ясно?

Марид пропустил его вопрос мимо ушей.

– Есть ли среди них такие же благословенные, как ты?

Благословенный . Мог ли Али себя так называть? Он вспомнил день в кабинете у Иссы, когда его встревоженная мать молила испуганного ученого о помощи.

– Нет, насколько мне известно. – Он помедлил. – Твоих сородичей в Та-Нтри почитают за чудовищ. Не думаю, что есть кто-то еще, похожий на меня.

– Стало быть, у вашего народа ужасно короткая память.

Али изо всех сил старался поспевать за длинными шагами Себека, а вес Нари в его уставших руках становился все ощутимее.

– Что ты хочешь сказать? Значит ли это, что все рассказы о маридах неправда?

Теперь Себек оглянулся, и его рептильи глаза сверкнули.

– Этого я не говорил.

Али прошиб озноб. А что рассказывают о тебе? Али хотел спросить, но в кои веки инстинкт самосохранения не позволил вопросу сорваться с губ.

Желая сменить тему, Али задал другой вопрос:

– Ифритка называла тебя Себеком. Это твое имя?

– Одно из имен, которые дали мне смертные.

– Смертные знают о тебе?

– Смертные поклонялись мне. – В голосе Себека снова зазвучал голод, и холодное бесстрастие ушло, как вода во время отлива. – Они наполняли сияющие храмы моим ликом и строили города во имя мое. Эта земля велика только благодаря мне.

У Али пересохло во рту.

– И чего им это стоило?

– Невест. – Али бросил на него изумленный взгляд, но Себек, казалось, ничего не заметил, погрузившись в задумчивость, которая полностью преобразила туманные черты марида. Теперь это было лицо крокодила, в чьих желтых глазах горела жажда крови, а на зубах блестела слюна. – Женщин, налитых первым соком плодородия, смертности… сколько силы в таком слиянии, в их крови… – вспоминал Себек с ностальгией. – Это ни с чем не сравнится.

Али покачнулся на ногах, но на этот раз не от усталости. Откровенная жажда и самолюбование в голосе Себека, то, как он встретился взглядом с Али, будто разделяя с ним общую страсть… от этого Али замутило. И хотя он старался следить за языком в присутствии столь могущественного существа, его сердце не могло этого стерпеть.

– Это же… чудовищно, – выпалил он, глядя на Себека. – И ты не думал, что все эти женщины предпочли бы жить и рожать своих детей, а не быть обесчещенными и утопленными?

– Я не всегда их топил. – Себека, казалось, ничуть не смутило отвращение Али. – Они сами решили поселиться на моих берегах. И какой бы крови им это ни стоило, они всегда радовались, когда видели мои разливы. Я никого не брал против воли – не мог. Мне не под силу убить низшее существо без его согласия.

– Ты называешь это согласием, когда сам грозил их семьям голодом и притворялся Создателем?

Взгляд Себека скользнул по принцу, распознавая наконец его презрение. Часть голода сошла с его лица, но Али напрасно боялся прогневать его: Себек выглядел просто усталым – и, возможно, немного раздраженным.

– Ты из тех, кто называет себя джинном, не так ли? – спросил марид. – Похоже, ты делишь веру с народом этой земли, одну из тех, что вытеснили меня. Довольно ироничный поворот судьбы для нас обоих.