Шеннон Чакраборти - Золотая империя [litres]

Али, казалось, с трудом сдерживал улыбку.

– Считай, что угроза возымела эффект.

– Вот и хорошо. Тогда пойдем. Мы и так достаточно времени потратили впустую, а я бы хотела наконец понять, что произошло за прошлую ночь и как у вас с маридом успели сложиться такие панибратские отношения.

– Это долгая история.

– Али, в нашем путешествии все идет не слава богу. Сам понимаешь, нам предстоит долгая прогулка.

Нари перешагнула через гниющие останки упавшей пальмы, откинув с лица пряди волос, мокрые от пота.

– Так он был крокодилом или просто выглядел как крокодил?

Шедший впереди, Али прорубал путь через заросли зеленых вьюнков. Опасаясь идти по открытому пляжу, они решили держаться опушки леса.

– Он казался чем-то посередине, – ответил он. – Как будто и тем и другим одновременно. Чем пристальнее я его разглядывал, тем труднее становилось различить.

– И он знал обо мне?

– Себек сказал, что это именно он наложил чары на твой облик. И добавил, что это было частью пакта, заключенного с твоей родней по человеческой линии, ради твоей безопасности.

– Родней по человеческой линии? – Нари остановилась, как громом пораженная. – У меня есть семья в Египте? Он говорил что-нибудь еще?

Али с виноватым видом оглянулся.

– С его слов, они давно мертвы. Прости, Нари, но он отказался сообщать мне что-либо еще. Потому он и усыпил тебя – сказал, что тебе лучше не вспоминать.

«У меня была семья в Египте. Я настоящая египтянка» . У этого сладкого откровения имелся горьковатый привкус, потому что в глубине души Нари боялась, что никогда больше не увидит Египет. А на запутанном гобелене ее прошлого добавился еще один узелок. Ее мать была уроженкой Дэвабада, бану Нахидой, за каждым движением которой неотступно следили. Нари предположительно родилась где-то в Дэвастане, на дороге между Дэвабадом и Зариаспой. Где в этой истории могло найтись место для ее отца, шафита и египтянина? И как маленькая Нари попала на его родину?

– Каждый раз, когда я узнаю что-то новое, у меня появляется еще больше вопросов. – Нари пнула ногой расколотый кокосовый орех. – Ненавижу. Ненавижу загадки. Не зная всего, нельзя составить хороший план.

– Зато он подтвердил некоторые наши подозрения о причастности маридов к взятию города. Он обвинил Анахид в том, что она украла их озеро и использовала печать Сулеймана, чтобы принудить его род к рабскому услужению – вот почему они помогли моим предкам свергнуть Совет Нахид. И когда до них дошли слухи о возвышении новой могущественной Нахиды, которая вознамерилась вернуть город себе, они решили остановить ее.

Солнце давно взошло, день стоял знойный, но спина у Нари покрылась холодным потом.

– Так вот почему мариды убили Дару. Они боялись, что Манижа использует его в завоевании Дэвабада.

Ну, конечно, в который раз связь с Нахидами губила Дару.

Али секанул по ветке.

– Поэтому они и в меня вселились. Себек сказал, мариды бы не рискнули убивать дэва напрямую, вот и устроили все так, чтобы выглядело, будто клинок заносит представитель его же рода. Но этого оказалось недостаточно, и теперь мариды перед ним в каком-то кровном долгу за убийство низшего существа. Они не могут причинить ему вреда, и у них нет другого выбора, кроме как помогать ему.

– Ты тоже не смог причинить ему вреда.

На долю секунды Али неподвижно застыл, но затем снова двинулся вперед, отгоняя комаров от лица.

– Я все еще владею магией маридов. Может, в этом все дело.

– Может, – тихо отозвалась Нари. – Он сказал тебе что-нибудь еще?

– Нет, но то, что он мне показал… то, как мы путешествовали, Боже, это было невероятно. Будто сама река зависла над нами. Рыбы шли косяками, золото сверкало на песке, звезды отражались в воде, – рассказывал Али с восхищением в голосе. – Он показал мне, как ловить течения, и я словно увидел весь мир сквозь его воды.

– Как мило со стороны тех, кто тебя пытал.

– Поверь мне, об этом я не забуду. И в нем было много нелицеприятного. То, как Себек поступал с людьми… – Али содрогнулся. – Боже упаси, я не могу этого даже озвучить.

Злодеяния, которые страшно озвучить, – это уже больше походило на волшебный мир, знакомый Нари. Она бросила тревожный взгляд на океан, сверкающий из-за деревьев, почти ожидая увидеть морских тварей, выходящих из его глубин.

– Я удивлена, что он показал тебе все это. Я удивлена, что он спас нас.

Али разрубил очередной вьюнок.

– Как я и говорил, он обещал твоей семье, что будет охранять тебя.

– Ну да.

Но Нари казалось, что они упустили какой-то фрагмент мозаики. Она продолжала идти, осторожно ступая по опавшим листьям и сломанным веткам, устилавшим песчаную почву. У нее болели ноги, а комариные укусы, которые множились на обнаженных участках ее кожи, адски зудели. Они шли уже все утро, солнце жарило сквозь деревья, и тень не приносила облегчения.

Впереди Али шагал как заведенный, попеременно поднимая и опуская свой меч. Одетый лишь в светлый набедренник, он выглядел так, словно сошел с тех каменных барельефов с изображениями воинственных королей и полубогов. Его стройное, мускулистое тело обладало сверхъестественной грацией, солнечные лучи, пробиваясь сквозь листву, чертили полосы на его коже, высвечивая царапины и следы укусов, оставшиеся после нападения гулей. Раны начали заживляться, когда они ненадолго сняли печать, но им не хватило времени. Несмотря на внешнее сходство с полубогами, Али как-никак оставался смертным.

«Я чуть не потеряла его прошлой ночью» . От одной мысли об этом у нее сжалось сердце, что, в свою очередь, еще больше встревожило Нари. Сказать, что их дружба не развивалась гладко, было бы преуменьшением, но, лишь признавшись ему вслух на пляже, Нари в полной мере осознала глубину того, что выросло между ними. Нари в жизни не встречала никого, похожего на Али: временами до сих пор приводящего ее в бешенство чрезмерного идеалиста и потомственного врага, который стал ей лучшим другом – партнером, с которым она готова была провести остаток дней в Египте.

«Ты не должна так думать», – упрекнула она себя. Неужели Нари так и не усвоила, что происходит, когда она привязывается к людям?

Они продолжали путь в тишине, пока температура росла, а солнце поднималось все выше. Наконец, когда Нари уже почти выдохлась, из-под земли вырос каменистый холм – нет, не холм, а осыпающийся кирпичный фундамент, поросший сорняками, корни которых ползли по серебристым камням. Вокруг змеилась широкая протока, и там, где она впадала в океан, лазурная синева подкрашивалась густой бурой водой.

– Похоже на руины, – заметил Али. – Себек говорил, что тут обитают джинны.

Они перешли протоку вброд. Хотя вода доходила ей только до колен, Нари дрожала – похоже, ей потребуется немало времени, чтобы прийти в себя после этой ночи. Они остановились у стены фундамента, в два раза выше ее. Стена тянулась до самой кромки воды и растворялась во мраке джунглей.