Шеннон Мессенджер - Зло из прошлого [litres]

«Мне очень жаль», – не придумав ничего лучшего, передала она.

Она почти слышала, как он вздохнул, прежде чем ответить: «Нет. Это МНЕ очень жаль. Не надо было так зацикливаться на себе. Да и с тобой вчера несколько раз вёл себя как последний негодяй, и…»

«Перестань, – перебила она, – день был ужаснее некуда. В такой ситуации любой бы сорвался. Но мы же худо-бедно справились, и надо… как-то жить дальше».

«Да, – совсем уныло отозвался он. – Заснуть сможешь?»

«Вряд ли», – призналась она, хоть и нужно было.

Она уже забыла, когда нормально спала.

«Я тоже, – согласился Фитц. – Если понадоблюсь, только позови, ладно?»

«Ты тоже», – попросила она, прерывая связь и мечтая о каком-нибудь выключателе для мозга, чтобы одним нажатием избавиться от мыслей о том, когда они снова столкнутся с Алваром или куда Гизела увела Тэма, и перестать воображать, как из любого тёмного угла вот-вот набросится кровожадный новорождённый.

– Ты ещё не спишь? – послышался с порога мягкий голос, и в дверях показалась Флори с четырьмя ростками в горшках. – Тебе, наверное, нелегко успокоиться после всего пережитого. Вот я и подумала, может, захочешь послушать новую песню, чтобы усмирить эхо?

– Она уже готова?

Флори с улыбкой кивнула, подошла к кровати и расставила горшки по углам. В одном оказался побег сумеречной лозы. Остальных Софи не знала, но Флори назвала их: темнолист, утоли-трава, баю-корень.

– Они из четырёх разных мест, где я черпала вдохновение для песни… а из-за фестиваля удалось отыскать только баюкорень. Он вился по стволам тех деревьев, где мы затаились, и вдруг посреди ночи сменил мелодию. Может, почувствовал приближение опасности или просто хотел показать, на что способен, но как раз этого мне и не хватало. Попробуем?

– Мне сесть или?.. – спросила Софи.

– Нет. Просто закрой глаза, – нежными пальчиками Флори погладила по щеке, тихонько напевая на древнем грубоватом языке медленную приятную мелодию, чей ритм напоминал биение сердца.

Первый куплет восхвалял ночь, словно баллада о дрожащих тенях, крадущемся тумане и множестве незаметных мелочей, погружающих всё вокруг в мирный сон.

Но дальше началась ода тьме, напоминание о том, что даже в самых тёмных закоулках можно найти пользу и силу. Даже в её собственных тенях.

Гнев.

Сомнения.

Печаль.

Воспоминания, которые слишком больно ворошить.

Каждое слово пронизано ранимостью и силой.

И с каждым новым тактом, каждым ударом сердца чудовище меняло облик. Пока и вовсе не перестало быть чудовищем. Стало просто частью неё самой, с которой можно свыкнуться. И когда Софи поддалась зову теней, они приняли её в свои объятия.

Эхо рассеялось, и она уснула.

Проснулась Софи от пьянящего аромата экзотических цветов и, открыв глаза, увидела, что полог увит изящными побегами четырёх растений, принесённых Флори, которые от её песни вымахали втрое выше прежнего.

Таким ароматом можно наслаждаться целый день.

Но у неё слишком много забот.

Начиная с посещения Эверглена.

Она взяла с собой Флори в надежде, что новая песня успокоит эхо Фитца так же, как и её. Но из-за неразберихи им пришлось немного задержаться.

Софи, конечно, предполагала, что после недавних событий в поместье Вакеров придётся наводить порядок и менять систему безопасности, но увидеть с грохотом падающие на землю огромные ворота никак не ожидала.

– Совет решил донести до окружающих, что здесь нам нечего скрывать, – объяснил Алден, заметив, как Софи уставилась на рухнувшие металлические створки. – Может, они и правы.

– А разве это не опасно? – не удержалась Софи. – Особенно после…

Она осеклась, решив не упоминать Алвара.

– Не беспокойся, безопасность будет обеспечена, – пообещал Алден. – Просто она не будет так бросаться в глаза. А сейчас нам лучше привлекать как можно меньше внимания.

Домик Алвара тоже снесли.

А улей как раз засыпали землёй.

И вместо того, чтобы спрашивать, куда делись трупы, она поинтересовалась:

– Как вы?

Алден со вздохом обернулся, глядя на гномов, срывающих очередную секцию светящейся ограды.

– Признаваться в том, что тебя одурачили, очень нелегко. Или осознать, что любишь того, кто твоей любви недостоин. Смотреть той ночью на страдания, что выпали на вашу долю, и понимать, что ничем не можешь помочь, было просто невыносимо. Гизела ясно дала понять множеством угроз, чтобы никто не вмешивался. Но… наблюдать за Алваром в тот момент, когда к нему вернулась память, когда мой сын, которого я надеялся обрести вновь, вдруг обернулся настоящим чудовищем, которым я так не хотел его считать… Это… в общем, такое не забывается. Да и многим другим эти события аукнутся ещё не раз. Такое пережить непросто, но жить по-прежнему уже не получится. Так что с кое-какими временными трудностями придётся столкнуться не только нашему семейству.

Да уж, пожалуй, он прав.

Хотя «временные трудности» – мягко сказано.

В течение нескольких дней открытые заседания Трибунала по делу Люции и более негласные рассмотрения обвинений в соучастии Орема, Алдена и Деллы стали неиссякаемым источником сплетен о «наследии Вакеров».

Фитц и Биана переносили их стойко, не показывая виду, но Софи замечала, как это терзало их изнутри.

Так что новость от смотрителей за малышами-аликорнами о том, что мембраны становятся всё тоньше, подоспела как нельзя вовремя.

На следующий день Софи с друзьями и, конечно же, Силвени и Грейфеллом расположились возле улья и организовали непрерывное дежурство. И хотя приятных воспоминаний это место отнюдь не навевало, Софи то и дело наведывалась туда, где они расстались с Тэмом.

Ей нужно было напоминание, что хотя друзья и не собирались перевернуть вверх дном весь мир в его поисках, чтобы не подвергать его ещё большей опасности, о нём никогда не забудут и не перестанут искать способы разделаться с врагами.

Кое-какие наброски плана уже начинали вырисовываться, но они твёрдо решили не торопиться. Незримым удавалось добиться своего благодаря скрупулезной расчётливости. Чтобы победить, ей с друзьями придётся последовать их примеру.

А пока Лин велела им радоваться даже малым успехам, ведь Тэм бы это одобрил. Например, тому моменту, что настал после нескольких долгих часов ожидания, когда пара нескладных детёнышей аликорнов, облепленных жижей, вырвались сквозь мембраны из своих ячеек и, доковыляв на дрожащих ножках до счастливых родителей, уткнулись в них мордочками.

Заливаясь слезами радости, все бросились обниматься с воплями: «МАЛЫШ ХОРОШО!», вторя мысленным возгласам Силвени, и Софи даже испугалась, что сердце просто не выдержит переполнявшего её счастья, а вместе с ним и голова. Смеялся даже Фитц, чего в последнее время за ним не замечалось. А когда Софи к нему присоединилась, крепко обнял её и закружил вихрем, совсем как в тот день, когда удалось пересадить малышей в улей.