Виктория Форестер - Мальчик, который знал всё [litres]

На второй день радость начала сменяться беспокойством. Все разговоры теперь вертелись вокруг спасательных работ. Скоро ли им пришлют воду и пищу? Как, интересно, их будут спасать – на лодке или на вертолёте? Как долго ещё продлится всё это? Во время учёбы в полицейской академии мистера Кайзера учили тому, как нужно действовать в подобных чрезвычайных ситуациях, но ему просто нечем было сейчас пробить дыру на крышу, чтобы вылезти с семьёй из чердака, на котором они были заперты, как в ловушке. К полудню были съедены последние два завалявшихся в сумке миссис Кайзер протеиновых батончика и допита бутылка воды из школьного рюкзака Кэти. Больше у них не осталось ни еды, ни воды.

Решив, что дети уснули, миссис Кайзер тихо прошептала своему мужу:

– Ну почему их до сих пор нет? Где же Агентство по чрезвычайным ситуациям? Красный Крест где? Нашим детям необходима вода и еда. Немедленно. Мы так долго не продержимся…

У мистера Кайзера были свои соображения на этот счёт, только он не хотел делиться ими с женой. В конце концов, правительство знало о том, что здешняя плотина построена очень давно и постепенно осыпается. Разве не напечатала местная газета всего неделю назад большую статью про судьбу отчётов о жутком состоянии плотины, которые представили специалисты? Тех самых отчётов, которые правительство и даже сам президент постоянно отвергали и отрицали.

Вот мистер Кайзер и задавался сейчас вопросом: а не специально ли так медлит правительство? Или, хуже того, не просто медлит, а вообще не собирается никого спасать? Чтобы не осталось свидетелей.

Именно тогда вдруг перестали жаловаться и хныкать дети, и то, что они притихли, сильно испугало мистера Кайзера. Они ещё слишком маленькие, у них не хватит сил, чтобы долго продержаться. Мистер Кайзер боялся даже думать об этом.

К утру четвёртого дня все надежды окончательно растаяли. Когда миссис Кайзер попыталась разбудить Тимми, он долго не хотел просыпаться, потом открыл глаза, простонал и снова уснул. Миссис Кайзер обменялась взглядами с мужем – они оба знали о том, что должно произойти дальше. Хотя на чердаке было жарко, как в печке, вся семья держалась вместе, стараясь словом или маленьким жестом поддержать, подбодрить друг друга. Кэти протянула руку и накрыла ею отцовскую ладонь, а миссис Кайзер нежно погладила Тимми по голове.

Мистер Кайзер был единственным, кто проснулся, услышав лёгкие шаги по крыше их дома. Затем раздался глухой стук, и затрещало дерево. Мистер Кайзер, словно во сне, наблюдал за тем, как в крыше появляется дыра. Полетели щепки, по счастью, не задев никого из семьи.

А спустя пару секунд в отверстии показалась летящая девочка. Мистер Кайзер прищурился, не веря своим глазам, не веря тому, что это не сон. Ущипнул себя. Нет, девочка не исчезла, продолжала парить в воздухе. Летала…

Затем девочка опустилась сквозь дыру в крыше на чердак, где сидела семья Кайзеров. Длинные каштановые волосы были заплетены в косу, а одета она была в джинсы и голубую футболку с надписью: «Вторая звезда справа, и вперёд до самого утра». На носу и щеках маленькой летуньи была целая россыпь веснушек. Опустившись на пол, девочка присела рядом с мистером Кайзером, и теперь он разглядел, что в принципе девочка была самой обыкновенной, из тех, что десятками можно встретить на главной улице их городка. Необычными, пожалуй, были только глаза – синие, как небо, глубокие, как океан, они смотрели на мистера Кайзера с таким пониманием, сочувствием, с такой мудростью, которая достигается только многолетним опытом. Да, та девочка была обыкновенной и в то же время совершенно необыкновенной.

– Мы с друзьями пришли помочь вам, – сказала девочка.

Мистер Кайзер кивнул. Слов у него просто не было.

Девочка позвала кого-то, и сквозь дыру в крыше на чердак спрыгнула ещё одна девочка. Она была взрослее первой, лет примерно четырнадцати. И намного тяжелее – мистер Кайзер почувствовал, как дрогнул и прогнулся пол чердака под её весом. Она кивнула мистеру Кайзеру и, не говоря ни слова, осторожно подняла Кэти и Тимми. Взяла их одной рукой, другой подхватила миссис Кайзер и легко подняла их на крышу, навстречу чьим-то протянутым рукам. В сумме дети плюс миссис Кайзер весили килограммов сто, не меньше, а эта девочка обращалась с ними так легко, словно это были пёрышки, а не люди.

Затем пришла очередь самого мистера Кайзера. С небольшой помощью всё той же девочки он выбрался на крышу и замер, потому что открывшаяся его глазам картина была тревожной, неожиданной, даже невероятной. Нигде не было ни спасателей, ни медиков, ни полицейских – никого. Только три лодки, и в каждой из них дети – по двое, по трое. И они плыли на своих лодках от дома к дому. Подплыв к покосившемуся под каким-то невозможным углом дому, сидевшая в одной из лодок темнокожая девочка вдруг уменьшилась до размеров куклы Барби и пролезла в дымоход, откуда вскоре появилась с парой спасённых ею попугаев. В другой лодке стоял худенький черноволосый мальчик и смотрел вокруг так, словно мог, как рентгеном, просвечивать дома насквозь. Миниатюрная девочка с восточной внешностью в безупречном белом шёлковом платьице (нет, вы можете себе такое представить?) разгребала обломки, убирая их с дороги с помощью телекинеза. А крупная девочка – та самая, что подняла с чердака семью Кайзеров, – легко проламывала крыши домов, машин и вообще крушила любые преграды, мешавшие добраться до тех, кто ждал помощи. А над всеми в воздухе парила летающая девочка – опускалась на крыши домов, сновала между лодками, порой поднималась так высоко, что исчезала из виду, но затем появлялась вновь. При этом все они были самыми обыкновенными детьми. Посади их не в лодки, а в класс за парты, и пройдёшь мимо, не обратив на них внимания.

Когда лодки наполнились спасёнными людьми, они подплыли к двум большим чёрным фургонам на берегу. Как и на лодках, на фургонах не было никаких опознавательных знаков.

Каждого из спасённых по одному приглашали пройти в первый фургон. Когда дошла очередь до мистера Кайзера, он, честно говоря, даже не удивился, обнаружив, что внутри фургон оснащён самым разным медицинским оборудованием. По-настоящему поражало только то, что не было видно ни использованных шприцев, ни капельниц, ни окровавленных бинтов. Когда мистер Кайзер уселся на смотровом столе, к нему подошёл худенький и очень бледный мальчик.

– Н-не двигайтесь, п-пожалуйста, – сказал он.

Этот мальчик живо напомнил мистеру Кайзеру его Тимми. Тоже лет шесть, наверное, не больше. И мистер Кайзер вдруг сразу остро затосковал по сыну.

А подошедший к мистеру Кайзеру мальчик стал растирать свои ладони и тёр их до тех пор, пока они не начали светиться. Свет этот был ослепительным, белым, похожим на солнечный; смотреть на него стало больно глазам, и мистер Кайзер отвернул голову. А мальчик начал дуть на свои ладони, и их свечение смягчилось, из ослепительно-белого сделалось красным. Затем мальчик протянул руки, и свет с них перетёк в живот мистеру Кайзеру.