Алан Прог - Книга Пророков

Все бы хорошо, да вот команда — сборище тупых и жадных дураков. И хуже всего то, что не могут они дня прожить без того, чтобы не устроить драки. Даже когда на горизонте маячат баснословные богатства — и то не могут набраться терпения. Уже сейчас на двух кораблях случилась поножовщина и пять тел с распоротыми животами и резанными глотками ушло за борт кормить рыб.

Недаром за эскадрой всегда тянется целая стая водных хищников и падальщиков…

— Петлю вам на шею!

Восемь дней. Нет, не дойдет так просто эскадра до Нагрокалиса. Бунт будет почти наверняка. Перепьются, подерутся, решат, что добыча маловата, а доля капитана слишком велика.

Тут же найдутся желающие занять его место. Они и приволокут щепу с надписью «низложен», накарябанной судовым грамотеем. А потом, по заведенной традиции, придется в поединке на ножах выпустить кишки паре идиотов, да еще нескольких умников отправить в последний путь по доске — прочим в назидание. А все это — лишнее потраченное время и потерянные для команды бойцы.

— Раздери вас спрут через три колена!

Команде нужно развлечение, возможность развеять скуку хоть как-нибудь, выплеснуть ее на некстати попавшегося по дороге пузатого «торговца» или плоскодонку несчастного рыболова, с которого и взять нечего, кроме десятка сазанов, да возможности самого немного потыкать клинками, а потом отправить по доске, да за борт.

— Вижу судно! — вдруг взвился дозорный. — Судно!

Команда радостно гаркнула, рассыпаясь по палубе и хватаясь за кривые абордажные тесаки. Драться среди вант, парусов, мачт и прочего такелажа, мешающего хорошо размахнуться, удобнее всего было короткими клинками — а потому большинство искателей удачи были вооружены просто стилетами или короткими мечами с тяжелым широким клинком. Распри оказались позабыты, карточные долги — на время — прощены, размеры будущей добычи в затуманенных хмелем мозгах выросли до невероятных размеров, а капитан стал казаться мудрейшим из людей.

У Лохматого отлегло от сердца.

— Абордажные крючья на правый борт! — рявкнул он. — Рулевой, лево руля. Команде разбиться на абордажные отряды! Метательные машины к бою! Передать приказ на другие суда.

С мостика скатился и ринулся на бизань-мачту юнга. Угнездился в корзине, вытащил из-за пояса два красных флажка и принялся размахивать ими в сторону замеченной добычи.

Через некоторое время на мачтах идущих позади кораблей тоже замелькали флажки.

— Они услышали, капитан! — крикнул парнишка. — Идут за нами.

Корабли эскадры начали поворачивать одновременно с флагманом, и строй из кильватерной колонны превратился в широкую цепь — вроде той, с помощью которой дикие лисы загоняют свою добычу. Однако жертва даже не пробовала скрыться от преследователей.

Она стояла на одном месте, лишь медленно дрейфуя под ударами волн, не пытаясь повернуть, поднять паруса или хотя бы подать знак, что сдается на милость победителя, надеясь хоть на какое-то снисхождение к команде и пассажирам.

Ветер был добрый, и флагман стремительно приближался к огромному кораблю. Откуда он взялся, капитан не понял — он мог поклясться всеми морскими чертями, что ничего подобного здесь и в помине не было.

Судно появилось так внезапно, будто всплыло из пучины. Без мачт, без метательных машин, без бортовых люков для загрузки товаров в твиндек.

Впрочем, пираты уже подошли на расстояние выстрела, и Лиск забыл обо всем на свете. На него нахлынул охотничий азарт.

— Внимание всем! Приготовиться к высадке! Абордажные крючья и штурмовые мостики, к борту! На машине: фитили запалить. Стреляй!

Когда на крейсере поняли, что их собираются взять на абордаж, было уже поздно. Воины Голубого Круга привыкли видеть пиратов раболепными попрошайками, то и дело толкущимися возле правителя своего острова, и никак не ожидали, что в открытом море эти трусишки могут попытаться показать зубы. Пусть даже их выйдет четырнадцать против одного.

На флагмане хлопнул об отбойник длинный рычаг баллисты, пущенный опытным снайпером снаряд, скользнув между вантами вытянутого вперед бушприта, описал в воздухе крутую дугу, и сверху вниз обрушился на крейсер, расколовшись о палубу, по которой тут же поструилось горящее масло. Выбравшиеся было к бортам Ревуны вынужденно отступили перед огнем, прячась обратно в трюмы и захлопывая дверцы, с испуганным ревом забираясь на надстройки или прыгая, в ужасе от нестерпимой боли, за борт. Этих считанных мгновений пиратам вполне хватило, чтобы приблизиться к неподвижному кораблю и выбросить абордажные крюки.

Работая быстро и слаженно — одни заматывают на крепежные брусы веревки, другие выдвигают мостки, третьи кидаются по ним вперед — они торопливо спрыгивали на палубу, сторонясь догорающих масляных пятен, и выглядывая прячущихся членов команды.

Лиск, покинув мостик сразу после выстрела баллисты, кинулся к борту, выхватив подаренный в прошлом году самим С’мугой тяжелый обоюдоострый акинак, ворвался на вражеское судно одним из первых, ловко раскроил башку здоровенному Волосатому Ревуну, который с ревом катался по палубе, не в силах вынести боль от множества ожогов. Рядом выстраивалась и остальная команда.

Масло еще чадило черным смолянистым дымом, и лезть вперед, рискуя обуглить свои сапоги или запалить штанины никто не решался. Ненадолго над морем повисла мертвая тишина, нарушаемая лишь мирным плеском волн.

Но вот порыв ветра развеял последние дымы, и с серых надстроек с визгом и рычанием на пиратскую братию бросились спасавшиеся там от огня Ревуны. Перед огромными полуразумными обезьянами были чужаки, которых можно безнаказанно бить, терзать, рвать в клочья и пожирать, не опасаясь окриков вечно недовольных адептов. Из люков ринулись на свет, размахивая саблями, Люди-Крысы и все те же Ревуны…

Искатели приключений оказались отброшены и прижаты к борту — широкоплечие Ревуны, взмахивая тяжелыми секирами, обрушивали их на врагов из-за головы, словно не сражались, а рубили сосны где-то в глубине Тайга. При попытке парировать такой удар стилетом — стилет раскалывался на куски, словно был отлит из стекла. При попытке подставить тесак — тесак отбрасывался назад и входил в тело владельца вместе с лезвием топора. Единственное, что мог противопоставить этой силе человек — это ловкость. Увернуться от удара, подставляя под него соседа, и тыкать, тыкать раз за разом в мохнатое тело мечом или ножом.

С Людьми-Крысами пираты резались на равных. Именно резались — лемуты не рубили врагов с размаха, подобно Ревунам, а тыкали их саблями, либо вонзая, либо врезая в тело быстрыми движениями вперед-назад.

Если пирату удавалось, он успевал подставить под подобный тычок свое оружие. Если нет — то стремился сам заколоть или зарезать Крысу до того, как упадет от потери крови: сабельные порезы почти никогда не доставали до жизненно важных органов, но через огромные раны кровь текла из тела просто ручьем.