Майкл Салливан - Эра войны. Эра легенд [3-я и 4-я книги серии] [сборник litres]

– Вот ты где! – Падера цепко схватила Брин за руку. – Куда запропастилась? Найди Роан, пусть возьмет свою сумку. Потом принеси ведро воды, теплой, но не горячей, и чистых тряпок, да побольше.

– Ты позвала меня только для того, чтобы я привела Роан? – удивилась Брин. – Почему бы просто не…

– Ступай! Живее!

Персефона вскрикнула. Брин опрометью выбежала вон из шатра.

– Роан! Иди к Персефоне! Ребенок!

Изобретательница задумчиво смотрела на равнину, словно о чем-то размышляя.

– Беги скорее и захвати сумку!

Убедившись, что Роан ее услышала, Брин побежала за водой. На кострах грелись горшки. Она позаимствовала один.

– Ты что делаешь? – рявкнул на нее какой-то гула-рхун.

– Забираю по приказу кинига. – Ложь, уже вторая за день.

Брин набрала полведра речной воды, добавила туда воды из горшка, чтобы получилась теплая, но не горячая, и прихватила корзину с тряпками, предназначенными для перевязки раненых.

Я лгунья и воровка, и это еще полдень не наступил.

Наконец Брин вернулась к шатру. Послышался приказ Падеры: «Тужься!»

Девушка отдала старухе воду и тряпки.

– А теперь принеси самое лучшее одеяло.

– Где я возьму…

– Быстро!

Брин нигде не могла найти одеяло. Ее собственное осталось на том берегу реки. Она в отчаянии огляделась, прикидывая, у кого можно…

Ее внимание привлекли отдаленные крики.

В том месте, где проходили воины, высокая луговая трава примялась. Оружие и доспехи блестели на солнце.

Они сражаются!

Ровный строй был сломан, боевой порядок нарушен. На земле валялись неподвижные тела.

Тэш!

Вид переворачивающейся телеги поверг Тэша в ужас. Застыв от изумления, он наблюдал, как Мойя и Гиффорд катятся по земле. Оба получили синяки и ушибы, но остались живы, и даже стрелы не причинили им вреда.

Увидев, как фрэи бросают луки и выхватывают мечи, Тэш обратил взор к небу, прошептал: «Спасибо, Мари!», обнажил оба клинка и выбежал из-за камня. До места крушения повозки было всего несколько ярдов, однако эльфы двигались быстрее.

– Эгат, эйн мер Тэтлин, бридиит! – заорал Тэш.

Он не знал точного перевода, знал только, что это страшное эльфийское ругательство. Фрэи удивленно обернулись, подарив ему пару драгоценных мгновений.

Тэш нанес удар левой, слабой рукой. Так учил Сэбек, владелец Грома и Молнии: противник блокирует первый клинок, зато второй принесет ему смерть. Эльфы оказались на удивление мягкими.

Все равно что сыр резать. От этой внезапной мысли юноша улыбнулся.

Прежде чем второй эльф заметил угрозу, Тэш упал на колено, пригнулся и вонзил клинок фрэю под нагрудник, выпустив врагу кишки. Рядом возник еще один. Тэш подпрыгнул, уходя от удара снизу, взмахнул в прыжке мечом и отделил голову эльфа от туловища.

Трое! Больше, чем убил Грейвис.

Однако этим дело не кончилось. Враги наступали на Тэша удивительно ровным строем, следуя друг за другом на расстоянии пяти ударов сердца. Тэшу требовалось всего три удара. Эти эльфы точно не были галантами и даже не принадлежали к сословию инстарья, потому что обращались с оружием не лучше водоносов. Фрэи могли похвастаться быстротой и чувством равновесия, не более того. Когда мертвые тела рухнули на землю, страх лишил противника и этих скромных преимуществ.

Руки, грудь и ладони Тэша окрасились алым, солнце припекало затылок, ноздри щекотал запах крови, но юноша чувствовал себя хорошо. Не просто хорошо – отлично. И вдруг все прекратилось: эльфы отступили. Он только вошел в ритм, ему не хотелось останавливаться, однако противник отказывался атаковать. Правда, фрэи не сбежали; такое ощущение, будто они ждали…

– Тэш! – крикнул Гиффорд.

Удивившись, что гончар-калека еще жив, Тэш повернулся как раз в тот момент, когда фрэйский лучник выпустил стрелу.

Мойя схватила лук. Тетива оказалась по-прежнему хорошо натянута. Одри готова к бою!

Девушка обнаружила рядом воткнутую в землю фрэйскую стрелу. «На безрыбье и рак рыба», – подумала она, накладывая стрелу на тетиву.

Над горой мертвых тел стоял Тэш, в него целился лучник. Воительница натянула Одри, понимая – слишком поздно: фрэя-то она убьет, только он все равно успеет застрелить Тэша.

Дальше Мойя действовала не думая. Времени прикинуть варианты не осталось, пришлось довериться чутью. Будь у нее возможность все хорошенько обдумать, она поступила бы иначе, но в тот момент размышления оказались недоступной роскошью, и воительница сделала первое, что пришло в голову. У нее просто не было времени предположить, что такое невозможно.

Фрэй выстрелил в Тэша, метя в незащищенную ямку над ключицей, однако на середине полета в стрелу эльфа вонзилась другая стрела. Раздался треск, эхом разнесшийся по всему лугу.

Тэш и фрэй обратили изумленные взгляды на Мойю.

Эльф потянулся за второй стрелой. Юноша бросился на него. Воительница заметила на земле свой колчан и метнулась к нему. Схватка завершилась неожиданным образом: Гиффорд, по-прежнему лежащий под ногами у лучника, взмахнул клинком. По противнику не попал, зато повредил лук.

Через мгновение фрэй был убит ударом Тэша и стрелой Мойи.

Оставшиеся эльфы сбежали. Мойе хотелось думать, что они втроем обратили врага в бегство, однако нельзя сбрасывать со счетов приближающиеся повозки, перегруппировавшиеся войска… и еще одно обстоятельство.

Дракон пробудился.

Гиларэбривн расправил огромные крылья; на поле боя опустилась тень. Даже лежа, чудовище внушало страх, а на ногах и с расправленными крыльями повергало в ужас и изумление. Мойе стало не по себе, фрэям – тем более. Девушка ожидала, что дракон взлетит, изрыгнет пламя и испепелит врагов, он же просто наблюдал за их бегством.

Мойя подбежала к гончару.

– Гиффорд! Ты ранен?

Тот снял шлем.

– Коленку ушиб.

– Ушиб? Коленку? Ты шутишь?

– Нет. – Гиффорд потер закованную в доспехи ногу и поморщился. – Кажется, неудачно пфиземлился.

Фрэи бежали, сражение окончилось. Отведя взгляд с поля битвы, Брин заметила аккуратно сложенную синюю ткань, схватила ее и помчалась обратно.

Из шатра Персефоны раздался детский крик.

Едва войдя, Хранительница увидела ребенка, крошечного розового мальчика. Падера купала его в тазу. Роан взяла у Брин ткань, завернула в нее малыша и вручила измученной Персефоне, возлежащей на мешках с зерном. При виде сына новоявленная мать улыбнулась, ее глаза засияли.

– Это плащ галанта? – спросила Роан.

Только сейчас Брин заметила, что за ткань она стащила.

Киниг смотрела на крошечный сверток. На ее лице отразилась печаль.