Майкл Салливан - Эра войны. Эра легенд [3-я и 4-я книги серии] [сборник litres]

Она стояла на ступенях дворца, плечом к плечу с другими членами Аквилы. Оттуда открывался прекрасный вид на площадь и главную улицу, однако из-за зданий и деревьев жители сперва услышали шум прибывающего войска, и лишь потом его увидели. Забили барабаны, затрубили фанфары – и вдруг смолкли. Стало так тихо, что до ушей Имали донесся звук шагов фэйна, прежде чем сам он появился из-за угла.

– Великий господь наш Феррол! – ахнул Волхорик.

Несколько месяцев назад две тысячи гордых фрэйских воинов в сверкающих доспехах и пятьдесят миралиитов в белоснежных ассиках покинули город, дабы преподать урок жалким рхунам; с войны вернулась лишь горстка грязных, окровавленных калек. Некогда великая армия тащилась домой под испуганный ропот тех, кто вышел отпраздновать победу.

Можно было бы воспользоваться моментом, публично осудить высокомерие и самоуверенность Лотиана, унизить его самого и все сословие миралиитов. Однако, глядя, как фэйн медленно восходит по ступеням, Имали не могла вымолвить ни слова.

Она предполагала, что Лотиан обратится к толпе и произнесет речь. Нужно дать объяснения, успокоить страхи, помочь всем понять происходящее. Вместо этого он, не замедлив шага, направился во дворец.

– Мой фэйн, – тихо произнесла Имали с уважением и сочувствием, которые не слишком-то проявляла прежде, – вы должны что-то сказать. Ваш народ…

Лотиан устало взглянул на нее. Его плечи поникли, лицо осунулось.

– Скажи ты, у тебя лучше получится.

– Что именно сказать?

– Речь идет о жизни и смерти. Мы должны уничтожить рхунов, иначе они уничтожат нас.

За побежденным фэйном шел его сын, Мовиндьюле. Мальчик бросил несмелый взгляд на Имали и обреченно покачал головой. Куратор Аквилы не знала, о чем он думает, и вознамерилась это выяснить в самое ближайшее время. Похоже, ситуация кардинально изменилась, а значит, послание от самопровозглашенного вождя рхунов может превратиться из инструмента политических интриг в способ избежать гибели.

– Мой фэйн, я получила письмо из Алон-Риста, от правителя рхунов, – вполголоса произнесла Имали. – Они желают заключить мир.

– Наверняка его отправили перед последней битвой, когда мы одерживали победу, – покачал головой Лотиан. – Никто не предлагает мир побежденным, – еле слышно добавил он и направился в Тэлвару.

Фэйн с принцем скрылись во дворце. На глазах у потрясенной толпы ворота захлопнулись. Имали подумала, что, как и Лотиан, недооценивала рхунов, и поклялась никогда не повторять эту ошибку.

– Брин!

Хранительница Уклада выкапывала колышки, удерживающие палатку, в которой они с Падерой прожили почти год.

Тяжело дыша и лоснясь от пота, Хэбет одарил ее лучезарной улыбкой. Сколько Брин себя помнила, он был Хранителем Огня клана Рэн. В его обязанности входило поддерживать огонь в чертоге; очень важное дело, ведь все жители далля брали оттуда угли для жаровен и ламп. Хэбету прекрасно подходило это скучное, зато простое занятие, потому что и сам он был до чрезвычайности прост. Некоторые, вроде Сэккета или Хита Косвелла, считали его убогим. Крир, любивший поиздеваться над Гиффордом, не упускал случая поддеть и Хэбета, однако без особого успеха – тот не понимал смысла шуток. Брин считала, что Хэбет не тупой, а медлительный; как и в случае с Гиффордом, его недостатки бросались в глаза сильнее, чем достоинства.

– Тебя Падера ищет, – произнес он в своей обычной манере – тихо и медленно, будто вот-вот уснет.

– Я палатку собираю. Передай ей, приду, когда закончу, – раздраженно отозвалась Брин.

Они с Падерой последние полтора года жили вместе, сперва в симпатичном домике в Алон-Ристе, затем в этой тесной палатке. Брин, как могла, заботилась о старухе – весьма неблагодарное занятие, ведь ее старания никто не принимал всерьез, в первую очередь сама Падера.

– Тебя Падера ищет, – повторил Хэбет.

– Вечно она меня ищет, а я, между прочим, тут за нее работаю.

Брин и остальные беженцы из Алон-Риста пережили суровую зиму в долине Высокое Копье, на южном берегу восточного русла реки Берн. Тонкая ткань палатки не защищала от пронизывающего ветра, так что Брин почти каждую ночь дрожала от холода. Девушка обрадовалась наступлению весны, однако ее приход сулил возобновление военных действий.

Этим утром войско выдвигалось на север. Тэш уходил в составе боевого отряда, а Брин занималась сборами, да еще выполняла поручения Падеры и никак не успевала повидаться с возлюбленным. Девушка не питала иллюзий по поводу их совместного будущего. Мужчина, за которого она мечтала выйти замуж, – один из лучших воинов на свете, только война – дело ненадежное и опасное. Умение сражаться поможет на поле брани, но от судьбы не убережет.

После Грэндфордской битвы все, кроме Брин, воспрянули духом. О войске фэйна до сих пор не было вестей. Многие считали, что рхуны преодолеют пятьдесят миль открытой местности, не встретив ни малейшего препятствия. Если авангард пройдет это расстояние благополучно, за ним последуют остальные, и через несколько дней войско встанет лагерем на подступах к Харвудскому лесу.

Большинство людей с радостью встретили приказ о марш-броске на север; им хотелось поскорее обосноваться в более пригодном для жизни месте. Брин не придавала значения тому, где спать и есть. Единственное, чего она желала, – чтобы Тэш дожил до следующего рассвета. Изнывая от тоски и тревоги, девушка мечтала увидеться с ним, помахать вслед и точно знать, что он останется цел, а вместо этого паковала тюки, пока старая карга пропадает неизвестно где. Все хозяйственные заботы легли на плечи Брин, и Хранительница Уклада сомневалась, что справится с таким грузом. Она вымоталась до предела. Упрямые колышки никак не поддавались, а тут еще Хэбет с приказом от Падеры, которой опять что-то понадобилось.

– Тебя Падера ищет, – в третий раз произнес Хэбет тем же тоном.

– Зачем? – взорвалась Брин. – Что ей от меня нужно?

Хранитель Огня моргнул и сделал шаг назад.

– Помощь.

– Вечно ей нужна помощь, – пробормотала Брин, обращаясь скорее к себе, чем к нему.

– Ей нужна помощь с ребенком.

– С ребенком?! Мари всеблагая, что ж ты сразу не сказал?

Брин опрометью кинулась к реке.

Для перехода на другой берег Сури сотворила переправу из земли и дерна. Обычно по поросшему травой мосту никто не ходил, но этим утром по нему брели десятки людей, волочащих поклажу. Даже тоненькой и проворной Брин не удалось протиснуться сквозь толпу.