Майкл Салливан - Эра войны. Эра легенд [3-я и 4-я книги серии] [сборник litres]

– Удар, сломавший тебе руку, – сказала Падера, – превратил пахаря в лепешку.

Рэйт огляделся, но не смог найти тело Вэдона.

– Мертвых оставляют у ворот, – объяснил Тэш.

Кроме трех сыновей у Вэдона была дочь по имени Теа. Рэйт всего один раз видел ее в Далль-Рэне. Настоящая красавица: высокая и стройная, с длинными косами. Год назад во время атаки грэнморов на Далль-Рэн Теа погибла. Вэдон тогда бросил свое хозяйство и решил стать воином. Я же только что с ним разговаривал.

Падера соорудила перевязь и перекинула ее Рэйту через шею. Неподалеку стояла Роан, все в том же тяжелом кожаном фартуке в пятнах и подпалинах, с лицом, выпачканным сажей. Тревожно сцепив руки, она беспокойно озиралась по сторонам.

Оглядев двор, девушка покачала головой, а потом молча ушла.

Рэйт смотрел ей вслед.

– За Гиффорда волнуется, – сказала Падера.

– За Гиффорда? Почему? Где он?

– Только Мари то ведомо, хотя, сдается мне, даже она толком не знает.

– Куда мог уйти калека? – непонимающе спросил Рэйт.

Падера улыбнулась.

– А вот это большой вопрос.

На холме – ни души. На вершине одиноко стояла нетронутая поленница.

Поднявшись на холм, Гиффорд увидел у его подножия деревеньку Пердиф: пять обгорелых хижин, теснящихся вокруг колодца. Он и людей сосчитал: двенадцать человек, все мертвые. На земле лежали изломанные, растерзанные тела мужчин, женщин, детей и двух собак.

Гиффорд свалился с взмыленной спины Нараспур; другого способа спуститься он не знал. Земля оказалась жесткой, и он некоторое время просто лежал, ожидая, пока утихнет боль. Лошадь медленно и устало побрела прочь. После долгой скачки ей наверняка хотелось пить. Может, учует воду. Кое-как поднявшись на ноги, Гиффорд подал голос: «Есть кто живой?», подождал, потом позвал снова. Никто не ответил. Доносился лишь сухой шелест неумолкающего ветра да хлопанье крыльев. Между трупами бродили стервятники.

Солнце поднялось уже высоко, но Гиффорд понятия не имел, как зажечь сигнальный огонь. Когда он отправился в путь, его снабдили едой, водой, волшебными доспехами и чудесным мечом, однако не дали ничего, чем можно развести костер. В этой иссохшей пустоши хватит и искры, но ему нечем высечь даже одну-единственную искорку. Никто не ожидал, что фрэи первыми доберутся до Пердифа.

В большинстве деревень люди пользовались жаровнями. Разведение костра требует сил и времени, а потому гораздо удобнее поддерживать огонь, не давая ему погаснуть. Правда, в Дьюрии жаровни считались непозволительной роскошью, ведь на многие мили вокруг не росло ни одного дерева. Даже в поленнице почти не было дров, в основном, овечий навоз.

Будет ли все это гореть?

Персефона приказала сложить костер из бревен, только кто же в холодную зиму станет тратить хорошее дерево неизвестно для чего?

Гиффорд улегся на спину и позволил себе чуть-чуть отдохнуть. Руки и ноги отчаянно болели, но он был жив. Он совершил невозможное – вырвался из Алон-Риста и меньше чем за день добрался до Дьюрии верхом на лошади. И что теперь?

Он сел.

А как бы поступила Роан?

Она придумала бы какой-нибудь необычный способ – например, использовать силу ветра. Глядя на кострище, Гиффорд не нашел ничего подходящего для растопки. У меня нет даже двух палочек, чтобы потереть их друг об друга. Вокруг валялось множество камней. Гиффорд много раз видел, как Хэбет высекает искры, стуча камнями. Он попытался сделать так же – ничего не вышло.

Не надо было слезать с лошади.

Возможно, где-нибудь неподалеку есть еще одна деревня, в которой найдется огниво и растопка или жаровня с углями. Гиффорд огляделся, но не обнаружил Нараспур: видимо, она ушла.

Как долго продержится Алон-Рист? Сколько времени осталось у Роан? Какой же я герой, если провалю свое задание из-за…

Гиффорд внимательно оглядел костерок из пары поленьев и навоза.

Что там Арион говорила про нагретый солнцем камень?..

Люди, склонные к творчеству, более восприимчивы к силам природы. Они слышат шепот мироздания, и это помогает им двигаться в правильном направлении.

Гиффорд уставился на костер. Он и не надеялся зажечь его, разве что…

Сделай мне одолжение, Гиффорд. Я хочу, чтобы ты пошевелил пальцами вот так.

С тех пор он многократно пытался повторить свой успех, но ему ни разу не удалось. Каждая попытка заканчивалась провалом, однако раньше не возникало жизненной необходимости, чтобы все получилось.

Бывало ли так, что ты очень чего-то хочешь, и это происходит?

Гиффорд ничего так сильно не желал, как зажечь огонь.

Представь, что мои руки превращаются в пепел.

Он глубоко вздохнул, сосредоточился на костре и принялся делать движения руками, словно пощипывал струны арфы.

Сосредоточься. Закрой глаза, если так тебе будет легче.

Так он и поступил. Закрыл глаза и представил, как поленницу охватывает огонь: громкое гудение, волна тепла, треск дерева и пламя – высокое, жаркое пламя.

Гиффорд открыл глаза.

Ничего.

Несколько поленьев и кучка навоза остались прежними, даже не задымились.

Арион солгала. Непонятно зачем, но все-таки солгала. И она, и мистик просто…

Доспехи… они же покрыты рунами!

Гиффорд снял шлем и, нащупав застежки, стащил с себя стальные доспехи – подарок Роан. И тут ему пришла в голову мысль:

Хлопни в ладоши.

Идея возникла из ниоткуда. А может, это посоветовала мистик? Гиффорд не помнил. Мысль просто появилась в голове, невероятно ясная, до странности четкая. Его охватили страх и восторг, потому что он понял: это сработает. Вот ответ на загадку – как всегда, очевидный.

Часто внутренний голос подсказывает нам, что нужно идти налево, или нам просто кажется, что направо идти не стоит. Некоторые называют это чутьем или интуицией, но на самом деле мироздание говорит с нами на древнем языке, который ты почти понимаешь.

Теплый ветер дунул в лицо.

«Роан применила бы силу ветра», – снова подумал Гиффорд.

Он оглядел горизонт и опустился на колени.

Заново научиться говорить на языке мироздания, получать и использовать его силу – это и есть Искусство.

Гиффорд был совсем один, на вершине небольшого холма среди бесплодной пустоши. Никто не мог ни видеть его, ни слышать. Он закрыл глаза и принялся напевать. Снова налетел ветер, мягким трепетным поцелуем коснулся волос. Юноша поднял руки, ощутил движение воздуха между пальцами.