Мелисса Башардауст - Девушка, змей, шип [litres]

– Почему ты сразу не сказала, что больше не владеешь пером? – спросила Парвуанэ, когда они остались одни.

В ее голосе не было и намека на гнев или обиду. Лишь любопытство.

– Я не была уверена, что ты продолжишь помогать мне, если я открою тебе правду, – пояснила Сорэйя, поворачиваясь к диву лицом. – Почему ты не предупредила, что не можешь просто так вернуться к сестрам?

– Я не была уверена, что ты отдашь мне перо, если я открою тебе правду.

Они стояли лицом к лицу, понемногу открывая друг другу правду, как некогда в подземелье, когда они общались через прутья решетки.

– Почему они тебя изгнали?

– Я допустила ошибку, за которую они меня так и не простили. Они проявили снисхождение в силу моего возраста.

– Я думала, дивы не стареют, – удивилась Сорэйя.

Губы Парвуанэ тронула легкая улыбка.

– Не так, как люди. Я никогда не была ребенком, но на тот момент я появилась из Дузаха позже прочих пэри́к. Для дивов я не многим старше твоего, – пояснила она, а затем добавила, прежде чем Сорэйя успела спросить о чем-нибудь еще. – Нам тоже следует поскорее убираться отсюда.

Она двинулась в направлении, со стороны которого они пришли. Сорэйе не оставалось ничего, кроме как последовать за ней.

Из-за того, что она возвращалась в свою темницу, лес уже не дарил ей того ощущения свободы. Однако Сорэйя все равно постаралась запомнить его, вдыхая его землистый запах. Ей хотелось надеяться, что однажды она сможет вернуться сюда при свете дня.

– Спасибо, – произнесла Парвуанэ, нарушая молчание, но продолжая смотреть перед собой. – Не только за то, что освободила их, но и за твои слова. За твое предложение. Ты взвалила на себя опасную ношу.

– Мне было почти не из чего выбирать, – пробормотала Сорэйя, стараясь не запутаться в подоле своего платья. – Я недостаточно сильна, чтобы сражаться с дивами, не вижу в темноте, и я больше не…

Сорэйя споткнулась о корень, но Парвуанэ успела ее поймать. Сорэйя поднялась на ноги, но Парвуанэ осталась рядом, продолжая держать ее за руку.

– Больше не?.. – переспросила Парвуанэ.

Сорэйя произнесла эти слова не думая, но теперь ей пришлось посмотреть правде в глаза. « Больше не ядовита », – хотела сказать она. Но стоило ей попытаться произнести эти слова, как в горле у нее встал ком. Она предала семью, чтобы избавиться от проклятия. Теперь было нельзя сожалеть о его отсутствии.

Но Парвуанэ догадалась, что было у Сорэйи на уме.

– Теперь тебе его не хватает, да?

Горло Сорэйи расслабилось, когда она услышала правду из чужих уст. Отчего так выходило, что стоило ей оказаться рядом с Парвуанэ, ее секреты тут же раскрывались? Из-за Парвуанэ? Или из-за темноты и ощущения оторванности от привычной жизни, создавших впечатление того, что все было дозволено? Или, может, не дозволено, а… достойно прощения?

– Ты, наверное, считаешь меня глупой, – отозвалась Сорэйя дрожащим голосом. – Ты предупреждала меня, а я тебя не поверила. Зато поверила ему . Поверила всем сердцем.

Парвуанэ сжала руки Сорэйи. Глаза ее сверкнули в темноте.

– Он дал тебе повод верить ему, а затем злоупотребил твоим доверием. Не злись на себя понапрасну. Прибереги эти эмоции для него.

Парвуанэ отпустила руки Сорэйи. Мгновение она оставалась неподвижной и смотрела на Сорэйю. Затем внезапно двинулась в другом направлении.

– Следуй за мной!

Сорэйя тут же последовала за ней, стараясь не терять Парвуанэ из виду в ночном лесу.

– Куда мы идем?

Парвуанэ замедлилась, позволяя Сорэйе нагнать себя, и заговорила исполненным волнения голосом:

– Ты всю жизнь прожила с проклятием по его вине, и теперь, избавившись от проклятия, не можешь насладиться свободой. И вновь из-за него. Почему ты должна страдать из-за его поступков?

Парвуанэ вновь бросилась вперед. Сорэйя последовала за ней.

– Но куда ты нас ведешь ?

Парвуанэ внезапно остановилась, и Сорэйя едва не врезалась в нее. Див понюхала воздух, положила руку на растущее рядом дерево и кивнула.

– Грабы, – констатировала она и подошла к одному из деревьев.

« Грабы », – сказала Парвуанэ. Сорэйя вгляделась в окружавшие ее разномастные деревья с толстыми стволами.

Див вернулась с вымазанными в древесном соке руками.

– Закатай рукава.

Сорэйя хотела было спросить, что та хотела сделать, но передумала, увидев взволнованное сияние глаз Парвуанэ и вспомнив их сумбурную пробежку по лесу. Она закатала рукава своего заношенного платья.

– Что дальше?

– Вытяни руки.

Сорэйя подчинилась. Желудок у нее свело от предвкушения: она понимала, что последует дальше. Парвуанэ подошла к ней и провела руками по внутренним сторонам предплечий Сорэйи. Сорэйя тут же выпрямилась, у нее сперло дыхание.

– Что ты делаешь? – выдохнула она.

– Не шуми. Увидишь.

Парвуанэ покрыла предплечья и ладони Сорэйи древесным соком и отошла, облокотившись спиной о стоящее неподалеку дерево.

– А теперь подожди, – прошептала она.

Казалось бы, Сорэйя должна была чувствовать себя глупо, стоя посреди леса с вытянутыми перед собой вымазанными древесным соком руками. Но лес был живым . Она ощущала, как он пульсирует вокруг нее. И поэтому она понимала, что не просто стоит, но ждет, а руки ее приглашают к ней посланца, которого готовился отправить к ней лес.

Ждать пришлось недолго. Сначала до нее донесся трепещущий звук, исходящий откуда-то из воздуха. И тут она почувствовала, как что-то пощекотало ее руку. Опустив глаза вниз, она увидела серо-коричневого мотылька, сидящего на ее левом предплечье. Он поднимал и опускал крылья.

Сорэйя едва дышала, боясь его спугнуть. Или и того хуже, что мотылек остановится и упадет замертво, как когда-то произошло с бабочкой. Однако кожа ее была покрыта древесным соком, а не ядом, а потому мотылек не умер. Более того, вскоре один за другим к нему присоединились другие. Четвертый сел прямо ей в ладонь. Для них Сорэйя ничем не отличалась от даровавших пищу и жизнь деревьев. Для них она не была источником смерти и разрушения. Сорэйя рассмеялась. Глаза ее заволокли слезы.

Теперь она поняла, зачем Парвуанэ привела ее сюда. Здесь, в лесу, вдали от Азэда, дивов и семьи Сорэйя могла позволить себе насладиться отсутствием проклятия, не испытывая чувства вины. Она еще успеет вернуться в Арзур, отыскать перо Симург и спасти семью. Но сейчас она могла восхититься прикосновением крыльев к коже.

Тут она почувствовала смущение и посмотрела на Парвуанэ, все еще опирающуюся о дерево. Она стояла со сложенными на груди руками и улыбалась, наблюдая за Сорэйей. Это был первый раз, когда Сорэйя видела ее искренне улыбающейся. Тогда она попыталась представить происходящее со стороны Парвуанэ. Был ли это и для дива первый раз, когда она видела ее искренне улыбающейся?