Роберт Янг - Дом, забытый временем

Вероника содрогнулась. Она видела экстатическое выражение восторга на сморщенном, потемневшем от времени лице инструкторши и думала, что однажды тоже станет инструктором, или хозяйкой пансиона, или наставницей по любовным утехам, когда ее красота померкнет, кожа потеряет упругость и на ее тело не покусится самый последний долгонавт. Она снова содрогнулась.

— А разве это… не приглашение? — спросила она.

— Конечно, нет! Ладно. Нужно перенести его и связаться с его кораблем. Он должен быть трезв к тому времени, когда выйдет из лазарета… если выйдет…

— Ну и где монстры? — Кросс перегнулся через перила смотровой площадки и оглядывал летное поле.

— По ту сторону гор, — ответил Обронский. — Там, где их поселение. А сюда соваться им запрещено.

— А нам запрещено покидать порт…

— Вот именно. Так что забудь о них.

— Но наверняка есть способ их увидеть?

— Конечно. Например, приземлиться возле их поселения. Правда, администрации порта это не понравится. А тебе зачем глядеть на них? Меня, например, ничуть не тянет.

— Меня, в общем-то, тоже, — соврал Кросс.

Он перевел взгляд вниз, на вереницу покидающих корабль падших леди в сопровождении своих возлюбленных.

— Не понимаю, — сказал Обронский. — Им тут что, медом намазано?

— Кому?

— Звездным леди, конечно! Вся галактика лежала у их ног, а они позволили каким-то олухам выставить себя пинком под зад! Чего ради?

— Может, любви.

— Любовь! — сплюнул Обронский. — Ты, парень, еще молод и многого не знаешь, хоть и дослужился за четыре рейса до второго помощника капитана. В космосе любви нет. Единственная женщина, которая у тебя будет, — та, услуги которой ты сможешь оплатить!

— Да я знаю, — вздохнул Кросс и посмотрел через поле на взъерошенные холмы, которые служили зелено-розовой прелюдией величественной горной гряды. «И все же интересно, как они выглядят, — подумал он. — Когда-нибудь я это узнаю».

— Посол Нью-Иерихона просит засвидетельствовать свое почтение, миледи, — сказала хозяйка пансиона. — Ваш ознакомительный ролик заинтриговал его, и он просит оказать ему честь и составить компанию.

— На какой срок? — устало спросила леди Вероника.

— На одну ночь. Утром он покидает Вино-Женщины-И-Романс.

— Ну хорошо.

Хозяйка пансиона вышла, через минуту донесся звук закрывающегося лифта. Леди Вероника села и стала ждать. Она гадала, будет ли ненавидеть нового клиента так же сильно, как и остальных до него, и будет ли завтра ненавидеть себя так же сильно, как и в предыдущие завтра.

Вскоре донеслось шипение лифта и шарканье приближающихся шагов. Негромкий стук в дверь…

Она встала и открыла. Послу Нью-Иерихона было лет девяносто. Небольшой парик, подтянутая кожа — он пытался выглядеть пятидесятилетним. Даже с натяжкой не Император Вселенной. Леди Вероника подавила дрожь отвращения.

— Входите, — сказала она.

Нью-Токио лежал в стороне от оживленных трасс, но работа в компании «Фалькон» часто забрасывала Кросса в отдаленные захолустья. Он шел по узким улочкам Какуена мимо выложенных плиткой фасадов домов, в фойе которых сидели мадам с вечными улыбками на лице. Девушки в красивых накидках, смеясь, перегибались через перила балконов, и звездный свет мерцал у них в волосах.

Кросс вспомнил отрывок, который прочел давно, еще в бытность юнгой на «Персее», и с удовольствием мысленно повторил его: «Я одинок тем одиночеством, которое приходит ко всем мужчинам на кораблях без женщин, в море ли, в космосе ли. А если нет женщины, чтобы поприветствовать меня, когда мой корабль достигнет континента или планеты, то я одинок вне всяких пределов, вне всякой способности это перенести…»

Девушка на балконе, мимо которого он проходил, привлекла его взгляд. Возможно, тем, каким образом звездный свет падал на ее лицо, а возможно, своей печальной улыбкой. Кросс остановился в прохладной ночи, глядя на девушку снизу вверх. Ее черные волосы были искусно уложены в сложный куафёр, а брови напоминали распахнутые крылья птицы.

Она коснулась груди и тихо произнесла:

— Хисако.

Он вернулся к фойе, мимо которого только что прошел, и назвал услышанное имя улыбающейся мадам.

Почувствовав холодок на щеках, Вероника поняла, что побледнела. Взгляд инспектора говорил, что протестовать бесполезно — приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Никакие слова не изменят того факта, что Гоморра — конечный порт на ее жизненном пути.

Но обвинение было столь чудовищным, столь несправедливым, что она не могла не оспорить.

— Вы определенно ошибаетесь, — сказала она. — Я не могу… влюбиться!

— Кто твой любовник? — холодно спросил инспектор.

— У меня нет любовника. Я же говорю вам. И мое защитное поле всегда было включенным!

Инспектор пожал плечами.

— Ну, хочешь быть дурой — защищай его. Я бы на твоем месте назвал его, пусть бы разделил ответственность.

— Но я никого не защищаю. Такого человека просто не существует. Возможно, вы ошибаетесь, или у моего поля дефект.

— Я слишком давно на этой работе, чтобы ошибаться. И я никогда не слышал о дефектах поля.

Он открыл дверь и приказал помощнику:

— Зарезервируйте полет на Гоморру для леди Вероники. А до отбытия поместите ее под арест. И не забудьте изъять контрацептив-поле.

— Бронь для одной персоны?

Инспектор вопросительно взглянул на Веронику:

— Ну?

Она вызывающе вернула взгляд:

— Для одной.

Странствующий проповедник установил переносную кафедру у границы космопорта. Собралась толпа. Кросс подошел, чтобы послушать. Разрешение на взлет у «Пандоры» только на завтра, а пассажир явится на посадку перед самым отлетом. И Кросса это устраивало. Его всегда мучило чувство вины, когда он сопровождал падших леди на Гоморру, а на этот раз будет еще хуже, ибо во время последнего рейса он наконец посетил поселение по ту сторону гор…

Проповедник, изможденный парень с темными кругами под глазами, размахивал руками и ходил взад-вперед. Над ним несообразно горбилось ночное небо Таиса, а фаллообразные строения Вина-Женщин-И-Романса служили гротескным фоном для его проклятий.

— Когда-то они без стыда ходили по улицам старой Земли, а теперь бесстыдно разгуливают по улицам новых миров. А вы, мерзавцы, человеческие отбросы, виляете перед ними хвостами, как собаки, ожидая распутной благосклонности и недостойной привилегии потратить трудом заработанные деньги, дабы вкусить запретных плодов, которыми они вас кормят, но не насыщают…

— А ты почем знаешь? — крикнули из толпы.

Раздался дружный смех. Проповедник невозмутимо продолжал:

— Истину говорю, счастье не в похоти. Якшаясь со звездными леди, вы не обретете ничего, кроме страданий! Они к вам приходят не за тем, чтобы спасти от одиночества, а чтобы лишить денег, самоуважения и…