Елена Кисель - Немёртвый камень

— Ну, можешь виски прихватить. Если тут есть приличный.

Дара хранила насмешливое молчание. Кристо деньги взял, но с места особенно не двинулся.

— Что застыл?

Вообще-то, ничего. Просто он боялся их оставлять одних. У Ковальски явно шурупы в башке раскачались сильнее, чем им казалось, может, не надо было сразу ему про Лорелею…

А что у Дары с головой не все нормально — всем и каждому известно с самого начала.

С такими мыслями Кристо начал свой алкогольный поход. По пути он оглядывался через плечо, но кроме напутствия «донести хоть бутылку» ничего не дождался.

Когда дверь за ним захлопнулась, двое в комнате помолчали.

— А вдруг не донесет, — сказала Дара. — Мог бы сам сходить.

Ковальски хмыкнул, потирая щетину на щеке (надо бы все-таки побриться, что ж такое-то!).

— Отчасти я на это надеялся. Ты, конечно, поняла?

Дара опять увернулась в гигантский халат и испустила из него тяжкий вздох.

— Не все слышали про игру в «синюшники»…

Больше этими двоими ничего сказано не было.

* **

В прошлом Оплот Одонара, а теперь Гиацинт держался стойко. Он просидел в своей комнате без малого три часа, старательно избегая встреч с нежданными гостями. Даже вытащил меч на случай, если придется отстаивать свое решение любой ценой. Зная одонарскую настойчивость и, в частности, натуру одного иномирца — он был готов к любым кошмарам, самое меньшее — что дверь в его комнату в ближайшую минуту вышибут ногой.

Но старый дом хранил тишину, только за стенкой, где комната была завалена хламом, хамовато-громко что-то грызли мыши. Казалось, там пилами работают.

День упал к закату, гостей не было слышно, а миляга-Сакур побибикивал под окном. Гиацинт наконец расслабил пальцы на рукояти меча. Проверить бы дракона, что ли. Завтра в путь.

А переубедить он себя не даст. Хватит с него Целестии и всего, что с ней связано. Он выполнил долг. Теперь…

Он приоткрыл дверь и убедился, что за ней никаких кошмаров не скрывается, а просто полутьма и тихо. Скрипучие половицы составляли неплохую гармонию с мышиной грызней. В груди аж полыхало от осознания собственного эгоизма, но это почти заглушалось бурчанием в животе — ведь не обедал же нормально. Если Кристо хоть что-нибудь оставил на кухне…

Гиацинт заглянул в утлую кухоньку — и чуть не шарахнулся оттуда с воплем «чур меня!»

— Ну что ж ты там застрял, — произнес сидящий за столом Макс. — Вроде как это мы у тебя на положении гостей. Хоть и чувствуем себя как дома.

И с видом аптекаря, отмеряющего миллилитры ценнейшего лекарства, наполнил стоящую на столе кружку с резвящимся у отбитого края розовым слоником. Водкой.

Бутылка перед ним была наполовину пуста, но рядом стояла еще одна — полная. Ковальски явно настроился душевно провести вечер.

Гиацинт понял, что понятие «абсурд» отныне приобретает для него новый смысл.

— Ты же… — начал он опасливо от порога, — ты же не пьешь.

— М-м, тебе это кто-то сказал?

— Хет…

— А-а. Он прав, — и Ковальски сделал залихватский глоток из кружечки со слоником.

— А что же ты тогда…

Ковальски пожал плечами и попытался посмотреть сквозь кружку, но она была непрозрачной, и это испортило дело.

— Пытаюсь ассимилировать к данной территории, как сказал бы Нольдиус. Кристо и Дара спят, я освободил их от этой обязанности… в конце концов, они целестийцы, так что их, кажется, не надо… ассимилировать. И диссимилировать тоже.

О-о, готов, — с дрожью понял Гиацинт. Под ложечкой засосало от чувства вины: ну, ладно, я порвал с Целестией, но зачем же так ему про Лорелею, в лицо…

— Я тогда пойду разбужу Кристо, — пробормотал он, буквально помирая от неловкости ситуации. — Вам… тебе нельзя.

Макс усмехнулся, созерцая кружку глазами художника.

— Чтоб ты знал — половина моих американских знакомых… тех из них, кто был в курсе насчет моих русских корней… были уверены, что я конченый алкоголик. Черт возьми, мне приходилось их убеждать, что пью я исключительно по ночам. Днем — ничего безобиднее страсти к матрешкам и балалайкам.

— Я… э-э, пойду разбужу Дару, — Гиацинт понял, что Кристо едва ли справится с масштабами катастрофы.

— Угу, и похоронишь мой авторитет папочки. В смысле, кому нужен пьющий отец, с которым приходится возиться как с младенцем? Лучше сядь и попытайся не сойти с ума, пока я буду выносить тебе мозг пьяной исповедью.

— А ты… будешь?

— Скорее всего, — безмятежно ответил Макс. — Насколько помню предков, это у меня в крови.

Ничего хорошего предложение не сулило, но Гиацинта все еще давило чувство вины, да и потом, Ковальски просто нельзя было бросать в таком состоянии. Друг-контрабандист рассказывал, что во внешнем мире люди даже прыгают с крыш просто так, и за два месяца Гиацинт сам понял, что тут многие не в себе.

Потом, ему просто было жутко любопытно. И отчасти лестно, когда бывший соперник перестал наконец запираться и заговорил как с равным. Ну, а нетрезвый Ковальски — определенно такое стоит повидать…

— Куда направишься? — спросил Макс, как только Гиацинт осторожно присел напротив.

Тинторель замялся. Ответ у него был. Просто в этот момент из-под стола появилась вторая кружка — с синим зайчиком и отколотым краем. Макс, сосредоточенно щурясь, набулькивал в кружку из бутылки, и Гиацинт понял, что просто посидеть на стульчике не удастся. «А почему бы и нет? — прошептало в ухо любопытство. — Хоть узнаешь, каково это».

— Вообще-то я думал попутешествовать по этой стране, — начал он, осторожно принимая у Макса емкость. — Я уже говорил — есть другие поселения целестийцев. Они разбросаны по стране, и туда нелегко попасть… но я попытаюсь их отыскать. Это очень интересно — то, как они там живут. И причины у всех разные — чтобы уйти из Целестии. И там вместе маги, люди… иногда даже высшая нежить, представляете! Конечно, немного сложно путешествовать с Сакуром, у него бывают свои причуды… но люди здесь добрые. Меня даже хотели на днях угостить!

Гиацинт умолчал о том, что угощение было сродни нынешнему. Но Макс, кажется, понял сам и слегка приподнял свою кружку. Чокаться было глупо: синий зайчик и розовый слоник на кружках к этому не располагали.

— А жить у меня есть на что, здесь же очень ценятся… знаете, целестийские металлы… — бывший Оплот пригубил водку, обжег себе горло и на секунду скривился из-за слишком резкого запаха: ирисовка — дело другое. Хотя ничего, понравилось. Ему все тут нравилось. — И камни. Только нужно их как следует прятать и не болтать на каждом углу, а так здесь всё довольно просто, ну, конечно, если есть знакомые, которые объяснят тебе правила. Я, знаете, с детства читал внешнемирские книжки, мечтал увидеть этот мир, может, пожить в нём… ну, до того, как к нам пришел Аметистиат с Печатью. И да, тут столько всего…