Елена Кисель - Немёртвый камень

— Менталитет…

Дара, тоже хмурая (сговорились, да?!) промолчала, а Гиацинт минуте на десятой осчастливил Кристо ответом:

— Это действие дополнительных артефактов отвлечения. Хотя мне говорили в селениях, что у этого… драконита есть какое-то побочное действие. Будто бы люди внешнего мира видят Сакура как автомобиль… ну, в основном.

Говорить ему было трудно, и он все время норовил попасть дракону наконечником шланга для заправки не в пасть, а в глаз. Сакур веселился, ловил шланг зубищами, оставляя на металле длинные следы.

— Пока пешком, — сказал Ковальски после заправки. — Там увидим, нужно ли взлетать.

Недобрые предчувствия терзали всех, кроме дракона. На улицах появились люди — какие-то очумевшие и будто вышедшие на улицу после долгой отсидки дома. Кристо предложил дружно стиснуть зубы и понадеяться на благополучный исход. В ответ Дара стиснула зубы, выполнила пару пассов и сообщила, что с артефакторным фоном что-то не то. Так что вряд ли ожидания теперь сбываются. Ковальски отозвался:

— Значит, у этого вашего артефакта появились другие идеи. Поисковик — и вперед.

Над головой была осенняя какая-то хмарь, а на улицах всё толкался народ. Дракобиль и правда не замечали. Зато делились впечатлениями о вчерашних событиях. До Кристо время от времени доносились выражения вроде: «На вокзале канализация крякнула» или «Америкос такое на уши вешает!» — и он проникся глубоким уважением к таинственности языка. Они петляли по улочкам, следуя только указаниям проводника, а люди все попадались и попадались. Дара покосилась на Макса.

— Думаешь, придется лезть в бой?

— Хорошо бы не пришлось. Чревато для местных.

И для Гиацинта, который всё не мог продрать глаза. Но Кристо не стал высказывать своего мнения вслух.

Дракобиль не тревожился, колобои не появлялись, Дара была спокойна и отмечалась в основном фразами вроде «Уже недалеко», «Скоро придем», «Мы совсем рядом», — словом, тишь да гладь. Если бы еще Макс не дергался так после каждой ее фразы…

— Ждешь засады? — сипло поинтересовался Гиацинт. Он вооружился мечом, но пока что не торопился вынимать его из кабины дракобиля.

— Уже ничего не жду, — прошептал Ковальски себе под нос. — Если уж нас до сих пор не попытались убить…

— Может, попытаются еще, — утешил Кристо. — Ну, или это… вдруг нас заодно с драконом распознали как защитников местного портала?

— Надеюсь.

Во всяком случае, пока что всё выглядело так, будто Кристо напрасно гонял за водкой. До нужного места дошли без помех. Чуть ли не носом уткнулись в здание возле мусорных контейнеров — без окон и словно целиком отлитое из бетона. Здание было исписано русскими словами с нехорошим значением, среди ругательств виднелась неожиданная надпись по-целестийски: «Да, это здесь». Ну, хоть какой-то знак.

Дверь тоже была целестийская — серьезная, со сложными коваными узорами и вставками из соколиного глаза. Заметны были неоднократные попытки дверь отковырнуть и утащить.

А за дверью — никого. Пустота и запах пыли. Макс, Кристо и Дара замерли на пороге, переглядываясь со значением.

— Мои индикаторы не видят артефактов, — предупредила девушка.

— «Страх потаенный» они тоже не заметили, — напомнил Ковальски.

Внутри почти стопроцентно обреталось что-нибудь ужасное — жаль, они не сказали этого Гиацинту. Тот попросту не понял, почему они застряли около входа, преспокойно отстранил Кристо с дороги и вошел, прежде чем ошеломленный Макс успел поймать его за рукав.

— Здесь достаточно темно, — заметил тинторель, — можно проглядеть дверь. Сакур, посвети!

Дракончик выставил морду в дверной проем, отжав в сторону Ковальски, и распахнул ярко светящиеся глаза. Гиацинт покрутился, оглядываясь. Воскликнул с изумлением:

— А двери нет! — потом посмотрел себе под ноги и: — Ого!

Он стоял в центре диковинного цветка. Тонкие серебристые линии, врезанные в пол, намечали его контур, шли по стенам, отливая иридиевым блеском, образовывая чашу. Центр цветка приходился на середину помещения, там виднелось внушительное углубление. Углубление было обрамлено кристаллами правильной формы разного цвета. В основном здесь был кварц, но Кристо, поднапрягшись, опознал флюорит, аметист и дымчатый хрусталь, остальные камни были редкими.

Вид у этого произведения экспериментаторов был совершенно невозмутимый.

— Ну, и? — пробормотал Ковальски. Даже его придавило величие зрелища.

Дара совладала с собой и с трудом избавилась от мины благоговения.

— Я… ой… подожди, сейчас соображу. Фон у него средний сейчас, спокойный… вроде как, агрессивная защита отключена. Это может быть потому, что мы с Кристо из Одонара, да и вы с Гиацинтом несете на себе его отметины…

«Темный лес», — подумали Гиацинт и Макс, выразительно переглядываясь.

— Так он, вроде, своих в нас признал? — невозмутимо спросил Кристо. — А колобоев чего натравил?

— Не знаю, тут крайне сложная структура, Опытный Отдел что-то совсем мудрит. Может, не сразу признал… хм. Или ещё что повлияло. Пока что меня волнует угасающий фон… Ладно, нужно встать в центре, а потом… ну, что-то произойдет.

К углублению в центре цветка двинулся только Гиацинт. Дара смерила взглядом скептические физиономии Макса и Кристо, протянула руки, прислушиваясь…

— Кажется, мы еще должны будем ответить на вопросы.

Макс чуть расслабился. Кристо напрягся.

— Какие вопросы?

— Наверное, что-нибудь философское и глубокомысленное, — ответила Дара, вставая в центр круга и приглашая их сделать то же самое. — Вроде как… последняя преграда. В духе древних баллад. Каверзные вопросы о смысле жизни и всяком таком. Сейчас посмотрим.

Она протянула руку и коснулась ближайшего кристалла. Тот полыхнул белой вспышкой, которая незамедлительно сложилась в воздухе в слова: «С каким видом нежити сражался в 1016 г. от Альтау князь Мертенак Кабанчик?».

Какое-то время в помещении царило молчание.

— Жухляк! — громко озвучил свои чувства Кристо.

Белая вспышка создала иную комбинацию букв: «Ответ неверный».

В следующую секунду Кристо обнаружил, что лежит на полу, у него болит каждая клеточка тела, а над ним наклоняется Ковальски с мрачным резюме:

— Теперь мы знаем, почему этот путь оказался закрыт для всех желающих.

Кристо с трудом выпрямил шею, потом перекатился на живот и поднялся без помощи. Он взмок, руки-ноги подрагивали от напряжения, но это ни в какое сравнение не шло с тем, что предстояло отвечать проклятым кристаллам и дальше.

Не зря он ненавидел прошловедение…

Одно утешение — Дара его любила.

— Битва была с пещерниками, из-за цен на изумруды, — заявила она непререкаемым тоном. Кристалл умиленно полыхнул и погрузился в приготовленный для него паз. От пола до потолка протянулась прочная нить белого сияния.