Рихард Швартц - Глаз Пустыни [ЛП]

Рукоятка Каменного Сердца возвышалась над её плечом, рубиновые глаза дракона казалось сегодня особенно сверкали.

Я был настолько поглощён её созерцанием, что потребовалось некоторое время, пока я заметил, что она тоже на меня смотрит.

— Что-то не так, Лиандра?

— Ты хочешь появится на аудиенции в таком виде? — спросила она, оглядывая меня с ног до головы.

Я посмотрел на себя. Сегодня утром одежда была свежей. Теперь она, по-моему мнению, всё ещё была чистой, но мне было далеко до внешнего вида Лиандры.

Доспехи Лиандры были сделаны из мифрила — стали, обработка которой была секретом, которым ни гномы, ни эльфы никогда не делились с людьми. В двадцать раз легче, чем сталь и в три раза крепче, мифрил переливался таинственным синим светом. Её доспехи, как я уже не раз думал, были не только практичными, но и красивыми. Если бы они не были скрыты подо льном её одежды, то на её груди можно было бы увидеть мерцающую голову грифона.

Моя кольчуга вовсе не была неухоженной — ни один боец, уважающий себя, будет пренебрегать своими доспехами. Но с годами звенья стали тусклыми, там и здесь появилась ржавчина, а сталь стала пятнистой. Целые отрезки из звеньев были другого цвета — следы старого ремонта.

До того, как я впервые увидел Лиандру, я даже не думал, что доспехи могут быть красивыми.

На моей верхней одежде из светлого льна тут и там было масляное пятно от доспехов, нижний край был пыльным, и я до сих пор не нашёл способа, как не потеть на палящей жаре Газалабада. И это тоже было видно. Всё же я считал, что выгляжу опрятно и респектабельно. Поэтому был мой ответ был «да».

Её бровь приподнялась ещё выше.

— Я никогда не понимал причину, зачем постоянно переодеваться. Мне нравится видеть, как ты сияешь, но этот блеск не для меня.

— Ты не можешь себе представить, что я тоже хочу восхищаться тобой? — спросила она.

Я покачал головой.

— Не думаю, что следует восхищаться одеждой, — заметил я. — Я восхищаюсь не твоей одеждой, а тобой.

Она фыркнула через нос, жест, который я очень редко за ней замечал.

— Хорошо, — сказала она, закрывая лицо вуалью. — Раз ты так считаешь, тогда мы можем идти.

Когда мы вышли из Дома Сотни Фонтанов, капитан отдал нам честь. По его сигналу носильщики паланкинов наклонились, схватились за тяжёлые дубовые шесты и поднесли паланкины к нам.

Мы залезли в них по двое, Наталия одна в последний. Я чувствовал себя странно, я ещё никогда не ездил в паланкине. Я был знаком с одним купцом, который тоже имел паланкин. Он потерял обе ноги в результате несчастного случая и нуждался в таких носилках. А ещё я видел паланкины в королевском замке, где богатые женщины позволяли себя носить по окрестностям.

Лиандра откинулась на удобные подушки и улыбнулась.

Я вопросительно посмотрел на нее. Она покачала головой и рассмеялась.

— Если бы ты только видел своё лицо! Будто боишься, что паланкин рухнет под твоим весом!

Паланкин подняли, двое дворцовых стражей встали слева и справа от паланкина, и носильщики тронулись.

Скорее всего, занавески паланкина специально были так размещены, чтобы со стороны можно было смотреть на улицу, занавесь спереди была закрыта, так что как пассажир, ты не видел носильщиков. В результате казалось, будто ты неторопливо паришь в воздухе. Паланкин лишь слегка покачивался туда-сюда, и ты не замечал шагов носильщиков.

Я тоже откинулся на подушки и притянул Лиандру ближе к себе. Мы не спеша проплыли через ворота богатых. Солнце было уже низко, и, казалось, всё залито красноватым золотом. Суета на улицах казалась какой-то странно далёкой. Никто не приближался к паланкинам ближе, чем на три метра, и я достаточно часто видел, как люди кланяются нам.

У нас было время взглянуть на город, так как паланкины направились не по прямому пути к гавани. Это вызвало у меня подозрение, и я жестом подозвал капитана.

— Это не прямой путь к гавани, — заметил я, следя за его лицом.

Он поклонился.

— Вы правы, Хавальд, бей. Мы обходим квартал рыбаков и избегаем улиц кожевников. Так как вы являетесь гостями эмира, вам хотят показать город с его лучшей стороны.

Всё же я оставался на стороже, но паланкин и в сама деле вскоре вернулся на знакомую дорогу.

Самая сильная жара дня спала, дул лёгкий ветерок, запахи города изменились, когда мы завернули на улицу, ведущую через большой сад. Теперь пахло разными цветами — чарующий аромат. Откинувшись назад, я закрыл глаза, наслаждаясь близостью Лиандры и этим спокойным путешествием.

То, что я при этом невольно постоянно прикасался к Искоренителю Душ, я уже даже не замечал.

Путешествие вело через площадь Зерна, мимо нашего нового дома. Там, к моему удивлению, я увидел, что вокруг здания возведены леса. Большие корзины с огнём стояли на высоких столбах, которые в предстоящую ночь будут освещать для рабочих дом. С первого взгляда я насчитал не меньше двадцати мастеров, сбивающих со стен старую штукатурку и уносящих её в плоских плетёных корзинах. В другом месте стену уже заново отштукатурили; на ещё не разгружённой телеге я увидел десятки ставень. Плотник и двое подмастерьев уже занимались подгонкой новый входных дверей.

Армина нигде не было видно, да и паланкин не остановился. Я понятия не имел, как Армин справится с этой задачей, но то что я увидел, намного превосходило всё, что я ожидал.

— Не верю тому, что вижу, — заметила Лиандра, когда паланкин неторопливо проплыл дальше. — Как он смог организовать это так быстро?

Я подумал остановить паланкин и отыскать Армина, но потом решил не делать этого. Заставлять ждать эмира было, пожалуй, неприлично.

Через Ворота Радости мы попали на территорию гавани, однако свернули не влево, где находилось «Копьё Славы», а вправо, на территорию, которая была защищена ещё одними воротами. Так мы достигли той части речного берега, которая была доступна только для аристократии города.

Здесь сначала мы тоже проехали через сады, потом снова через ворота в большое здание, открытое к реке.

Паланкин опустился, и я вышел, а затем помог Лиандре. Всего лишь жест, ей не нужна была помощь. Солнце уже зашло, и факелы освещали внутренний двор здания.

Плечи носильщиков блестели в свете факелов, жилеты были мокрыми от пота, но, казалось, они не запыхались.

Кемал появился перед нами, снова поклонился и проводил до широкого трапа. Он тоже был освещён факелами и вёл к большому кораблю, пришвартованному здесь.

На корабле горели не факелы, а фонари, ламповое масло, казалось, было с благовониями, запах цветов в воздухе перекрывал запахи реки. Я не хотел вспоминать дурманящий аромат Фарда.

Сам корабль представлял собой плавучий дворец: широкая речная галера с декоративными надстройками. Он был на плаву, большего от него, вероятно, не стоило ожидать.