Рихард Швартц - Глаз Пустыни [ЛП]

— Меня зовут Хавальд.

Он кивнул.

— Сюда, пожалуйста, эссэри. Я посмотрю, найдёт ли отец Лайнорд для вас время.

Он повернулся и пошёл вперёд, я последовал за ним по лестнице вниз во внутренние комнаты храма. Он открыл одну дверь и пропустил меня вперёд. Это была подземная молельня, и здесь тоже стояла статуя бога. Эта комната имела овальную форму и кроме двери, в которую мы вошли, в ней было ещё три тяжёлые бронзовые двери.

— Подождите здесь, пожалуйста, — он указал на каменную скамью. — Только посвящённые нашего бога имеют право переступать порог этих дверей, — он спрятал руки в рукавах своей мантии. — Это может занять некоторое время. Я рекомендую вам использовать его и поразмышлять о быстротечности жизни и подумать, что можно изменить к лучшему. Сольтар примет вашу душу и взвесит её в соответствии с вашей жизнью. Потому что это он дал её вам.

Он поклонился и вышел через одну из этих тяжёлых дверей, которая захлопнулась с громким металлическим звуком.

Я остановился перед статуей бога. Я уже не раз об этом слышал: что он является не богом мёртвых, а правильнее было бы называть его богом душ, потому что он давал их нам для жизни, чтобы затем снова вобрать в себя.

— И всё же, это моя душа, — сказал я. — По крайней мере, на данный момент.

— Хорошо, — произнёс голос позади меня. — Так и должно быть.

Я повернулся и увидел стоящего позади старика, тощего, но с той энергичностью, которую часто придаёт священникам служение их богу.

— Я Лейнорд, первосвященник Сольтара в храме Газалабада.

Он оглядел меня с ног до головы.

— Меня зовут Хавальд, Ваше Преосвященство.

— Ты следуешь за ним, Хавальд, как и многие другие солдаты или воины?

Следую? Скорее он тащит меня, куда хочет. Или, если Варош прав, всегда поджидает не в том месте.

— Да, — просто ответил я. Не было никакой причины рассказывать этому старику о моих отношениях с богом. — Мне нужна ваша помощь.

— Да благословит тебя Сольтар, Хавальд, — сказал он, проводя двумя пальцами по моему лбу. Как обычно, я не почувствовал никакого божественного благословения.

Он улыбнулся.

— Или ты подумал о чём-то ещё?

— В самом деле. Скажите, как так получилось, что вы так быстро нашли для меня время?

— Хавальд, я тебя ждал.

Я посмотрел на статую. Естественно.

Первосвященник тихо рассмеялся.

— Нет, никакого божественного вмешательства. Я увидел, как ты вошёл в храм. Я люблю разузнавать о людях, которые получили от нашего бога милость чудесного исцеления. Я был там, когда это случилось.

Я бросил на него проницательный взгляд, но он был не тем священником, с которым я вёл тогда незабываемый разговор.

Он указал на каменную скамью.

— Садись и расскажи мне, что тебя привело в Дом Сольтара.

Я сел и положил Искоренителя Душ на пол рядом с собой.

— Ваше Высокопреосвященство, я чужой в этом городе и не понимаю его. Мне нужна мудрость храма. И знания из храмового архива.

— Зачем?

— Чтобы принять решение.

Когда я вернулся в Дом Сотни Фонтанов, уже наступила ночь. Дойдя до атриума, я остановился и посмотрел на небо. Обе луны взошли, я редко видел небо таким ясным и некоторое время изучал знаки богов.

— Вы с недавних пор стали астрологом? — услышал я голос.

Это был Янош, вышедший из тени.

— Нет. Предзнаменования, открывающие будущее, для меня сокрыты. Я только размышлял о том, что эти звёзды уже повидали на своём веку.

— Вам не следует придаваться таким мыслям, — сказал Янош. — Они могут только удручать, — он посмотрел на дверь, затем снова на меня. — А где Лиандра?

— У неё ещё остались дипломатические обязательства.

— Вот как.

Он расположился на одной из скамеек. Атриум освещал лишь один небольшой фонарь и лунный свет. Когда я сел, атриум внезапно показался мне таким спокойным, а полумрак приятным. Света было как раз достаточно, чтобы различить рисунок в каменных плитах и журчащий фонтан. Я сел рядом с ним.

— А что насчёт других? — спросил я.

— Они спят. Я дежурю первым.

Я молча кивнул, и какое-то время мы оба слушали только журчание фонтана.

— А что вы думаете обо всей этой ситуации, Янош?

— Вы имеете в виду нашу миссию или Бессарин или только Газалабад?

Я вздохнул.

— Бессарин и Газалабад.

Он кивнул, но не торопился с ответом.

— Это осиное гнездо. Политика. Дайте мне чёткое задание и приказ, меч в руки и видимого врага, и я знаю, что делать. Политика — совсем другая. Нужно уметь различать тень в тени. Я рад, что завтра вернусь с остальными, — он посмотрел в мою сторону. — Я вам не завидую, Хавальд.

— Вы же хотели возглавлять нашу группу.

— Когда думал, что знаю, как действовать. Но теперь больше не знаю. Зиглинда считает, что я должен поучиться у вас.

— Вот как, она так считает?

Он рассмеялся.

— Если бы у меня был ваш опыт, всё было бы иначе. Если бы я обладал им, то не было бы и сомнений в том, кто за кем следует, верно?

Я, улыбаясь, покачал головой.

— Сомнений бы не было.

Он посмотрел на меня и ухмыльнулся.

— Я могу интерпретировать это, как хочу, верно?

Я кивнул.

Его лицо стало серьезным.

— Лиандра вас любит, Хавальд. Это факт. Зиглинда говорит, что вы предназначены друг для друга. С самого первого момента, когда вы встретились, это стало понятно всем.

— А как вы на это смотрите, Янош?

— Я научился доверять Зиглинде. В некоторых случаях она видит больше, чем я. Или вы. Она видит глазами барда.

Я подумал о данных ей глазах феи. Возможно, он был прав.

— Вам стоит вместе с ней отойти от дел. Объявить в храме о вступлении в брак, получить благословение Астарты и вести постоялый двор. Развлекать гостей своими приключениями.

— Возможно, так и следует поступить. Но, Хавальд, мы с Зиглиндой оба согласны, что останемся с вами. Не знаю, что это, но похоже, что вокруг вас происходят необычные события. Важные события. Если я буду стоять за прилавком, и мне придётся приветствовать солдата Талака в качестве гостя, то самое позднее в тот момент я пожалею, что не последовал за вами.

— Как ваше настоящее имя, Янош?

Он глубоко вздохнул.

— Амела.

Я удивленно моргнул.

Он опустил взгляд.

— Это имя моей матери. Она умерла, когда я родился. Это она выбрала его. Мой отец любил её.

— И это ваш секрет? — удивился я. — Причина, почему вы скрыли от нас своё настоящее имя, кроется в этом?

Он снова опустил глаза.

— Вы не можете себе представить, скольких усилий мне стоило, рассказать вам об этом. Думаю, нужно прожить с этим именем, чтобы понять. Даже в храме меня из-за него дразнили. Когда я вступил в армию, было ещё хуже. Каждый раз, когда капрал делал перекличку, половина роты хихикала. Мне было это ненавистно. Иногда я даже ненавидел за это своего отца. Нелегко жить с женским именем.