Рихард Швартц - Глаз Пустыни [ЛП]

— Амела означает «Храбрая» на языке северян. Точнее, слово амел переводится как храбрый.

Женская форма — Амела, мужская — Амелас. Значит ваше имя — Амелас, — я похлопал его по плечу. — Нет причин стыдиться.

Даже в тусклом свете я отчётливо почувствовал его пронзительный взгляд.

— Вы же не придумали это на ходу? — наконец спросил он.

Я покачал головой.

— Нет. Всё так, как я сказал. Есть даже баллада о воине с таким именем. Амелас Дриризешлаг. Я слышал её от Рагнара, чей топор вы носите. Если я правильно помню, он убил в бою трёх великанов и спас деревню своей героической смертью.

Он сделал глубокий вдох.

— Я пока оставлю имя Янош. Но я благодарен вам. Интересно, знал ли об этом мой отец.

— Может, это знала ваша мать, — заметил я, кладя ему на плечо руку.

— Положение вещей всегда отличается от того, что мы думаем, верно, Хавальд?

В этом он, пожалуй, прав. Я кивнул и вошёл в свою комнату, было уже достаточно поздно. Я оставил его в полумраке атриума.

Лиандра вернулась поздно. Я наблюдал, как она раздевается. Затем она встала у подножия кровати и, казалось, замешкалась. К моему удивлению, она собралась лечь на пол.

— Если ты немедленно не ляжешь в постель, я надеру тебе задницу, — сказал я, откидывая тонкую простыню.

Она, распахнув глаза, уставилась на меня.

— Ты не посмеешь!

Я ничего не ответил.

Спустя, казалось бы, целую вечность она скользнула в нашу кровать и в мои объятья.

— Это была ярмарка тщеславия, — сказала она позже, гораздо позже, положив голову мне на плечо. — Было тоже самое, что и в королевском замке. На меня таращились, как на экзотическое существо. Выражались немного повежливее. Обратили моё внимание на то, что дипломат не носит меча и не должен быть женщиной. Меня спросили, правда ли то, что становишься моложе, когда спишь с эльфом. Заострили внимание на Каменном Сердце, и что согласно легендам, магический меч развращает мою душу. Только одному из всех послов я, кажется, приглянулась. Он попросил моей руки и пообещал, что я могу стать его главной женой, — я увидел в темноте, как она улыбнулась. — Он мне понравился. Хавальд, думаю, мы слишком долго вместе. Я обучалась искусству дипломатии, и такое больше не должно меня волновать. Но каждый из них выразил своё сожаление тщательно подобранными словами, которые дали понять, что обстоятельная личная встреча может помочь улучшить отношения между нашими королевствами.

Я мог себе представить, что они имели в виду.

— Кто был этот единственно разумный человек во всей толпе?

— Магнус Торим. Посол северного королевства. Представь себе Яноша, только блондина в набедренной повязке, с множеством золотых браслетов и в белой шубе. Он тоже был вооружён топором и выглядел как вымытый варвар, делающий мне комплименты. Называл меня здравомыслящей, потому что я взяла с собой меч. Затем принялся описывать достоинства моего тела. Он лишь беспокоился о моём узком тазе, но был уверен, что до рождения нашего сына я доставлю ему много удовольствия.

— Может всё же не такой разумный. Думаю, я пойду туда и убью его.

Она рассмеялась мне в плечо, я ощутил её дыхание на своей щеке.

— Думаю, он был единственным, кто серьёзно отнёсся к моему предупреждению о Талаке. И это несмотря на то, что его королевство меньше всего уязвимо. Оно находится далеко на севере.

Я с ухмылкой вспомнил памятный день, когда Рагнар подробно описал мне достоинства своей жены. Хотя до замужества она считалась самой красивой ледышкой в Колдене. Было ещё много людей, которые сочувствовали Рагнару.

— Ты смеёшься, Хавальд. Почему?

— Надо будет как-то представить тебя моему другу. Он всё тебе объяснит.

Она села и посмотрела на меня.

— Знаешь, что привело меня в бешенство?

Я, сощурив глаза, взглянул на неё.

— Надеюсь, ты мне скажешь?

— Что, скорее всего, ты прав. Я описала ситуацию в Иллиане, рассказала о падении Келара и зверствах Талака. Затем мне было позволено открыть пиршество за столом, в конце концов этот вечер состоялся в мою честь. Остальную часть вечера все строили догадки и говорили о том, когда эмир Яноса женится на Файлид, чтобы обеспечить себе корону калифа. А также о цене бобов и древесины, — она серьёзно посмотрела на меня. — Это будут основные пункты обсуждения во время заседания королей. Цены товаров, торговые тарифы и количество солдатского состава, который нужно будет послать к восточным границам старой империи. Когда я спросила об этом фон Геринга, он сказал, что мне следует расслабиться. Первый шаг сделан, остальное я могу спокойно доверить Аскиру. Самое ужасное в том, что он именно это имел в виду. Он не плохой человек и хороший дипломат, которому дела Бессарина и имперского города действительно важны. Но ты прав, он не видит поле битвы, — она нашла мои губы и поцеловала.

Снова позже она сказала кое-что другое.

— Больше никогда не оставляй меня одну. В следующий раз я буду гордится тем, что ты рядом со мной. Говори, что должен, только, пожалуйста, немного повежливее.

— Я был вежлив с фон Герингом, — запротестовал я.

— Ты не похвалил его план, — сказала она и укусила меня.

Следующий день начался рано. Завтрак прошёл спокойно, почти молча. Вскоре после него мы отправились в наше посольство. Мои спутники были одеты неприметно, но, вероятно, будет сложно сделать так, чтобы о нас совсем забыли. Однако нужно было предпринять попытку, чтобы было не так очевидно, что в здание вошли пять человек и больше не вышли.

Нам повезло в том отношении, что основные работы выполнялись теперь внутри дома: для нас подготавливали комнаты. Армина нигде не было видно, и в подвале было тихо.

Мы с Лиандрой наблюдали, как остальные встали в пределах портала. Кивнув друг другу, мы обменялись последним взглядом и ещё раз проверили, правильно ли расположены портальные камни.

Говорить было не о чем. Мы уже прежде всё подробно обсудили.

— Благословят вас боги, — попрощался я.

— И вас, — ответил Варош. Затем наклонился и бросил последний камень. Они исчезли с порывом холодного ветра и запахом льда и снега.

В портале появилась монета реверсом вверх. Они благополучно добрались. Я наклонился и собрал камни и монету.

Когда мы вышли из подвала, то наткнулись на Армина.

— Эссэри! — воскликнул он. — Боги осчастливили меня вашим присутствием так рано утром, но ещё слишком рано! Даже при щедрой поддержки эмира, пусть боги вознаградят его за великодушие, ещё не всё готово. Мы до сих пор обставляем комнаты.

— Армин, — сказала Лиандра. — Может в нашем доме ты позволишь нам самим принимать некоторые решения. Например, как обставить наши комнаты.

— О, эссэра, смотреть на меня самыми прекрасными глазами под небом, а потом выдать такое! Я бы никогда не осмелился обвинить вас в том, что вы на это не способны. Мебель тоже подарок эмира, и он обидится, если вы её не поставите. Но если хотите, я сложу для вас самые красивые работы мастеров-плотников Газалабада в кучу и подожгу. Вы, наверняка, найдёте мебель получше, чтобы обставить дом по своему вкусу. Нет сомнений в том, что никакое человеческое искусство не будет достаточно хорошим для ваших эльфийских глаз!