Рихард Швартц - Огненные острова

Амос молчал и задумчиво смотрел на меня. Он уже больше не двоился и не троился, морская болезнь прошла, а головная боль была терпимой. Я был так голоден, что мог бы съесть за десятерых и меня мучила такая жажда, что мог бы выпить бочку.

— У вас есть этому объяснение? — спросил он врача.

Фельдшер покачал головой.

— Нет. Это противоречит всему, что я знаю.

— А ты? — прямо спросил меня капрал. — Что ты на это скажешь?

Должен ли я рассказать ему историю об Искоренители Душ?

Лучше нет. Поэтому я только покачал головой, о чём сразу пожалел.

— У меня нет объяснений, — прохрипел я. И это было правдой. Я тоже не понимал, что произошло, поскольку без меча рядом со мной я не ожидал исцеления.

— Однако он мог бы быть некромантом, — продолжил врач, аккуратно складывая свои чистые инструменты в сумку. — Они, как известно, могут себя излечивать.

— Боги! — пробормотал я. — Как вы можете говорить нечто подобное!

Врач закрыл свою сумку с инструментами с громким щелчком.

— Потому что именно так думаю, — сообщил он, сурово глядя на меня. — У меня даже возникло желание самому вас прикончить. И лишь моя клятва помешала мне сделать это… и тот факт, что я не знаю этого точно.

— Чего вы не знаете? — спросила женщина от двери. Она выглядела немного уставшей, но её серые глаза были такими же непреклонными, как раньше.

— Наш друг здесь удивительно быстро исцеляется, — объяснил Амос. — Девон думает, что он может быть некромантом.

— Вы сошли с ума, — возразил я, обессилено потянув за верёвки, связывающие руки. — Я ни работорговец, ни пират ни тем более некромант! Я клянусь всеми богами!

— Но раз вы пришли в себя и бодрствуете, то сможете объяснить нам, кто вы, — сказала женщина. — Приведите его ко мне, мы его выслушаем.

— Да, капитан, — сказал Амос и подошёл ко мне.

— Вы можете быть его защитником, — промолвила ещё женщина и ушла.

Амос снял свою дубинку с пояса.

— Вы же не станете доставлять мне нериятности, друг мой?

Я посмотрел на дубинку и вздохнул.

Я чувствовал себя лучше, но всё ещё был слаб.

Кроме того, мы находились на корабле, и нас окружало море. Куда я мог сбежать?

Всё же капрал Амос не стал рисковать. После того, как мне дали простую, чистую одежду, меня связали по рукам и ногам цепями. Со звоном я прошёл, шаркая по палубе, поднялся по небольшой лестнице и оказался в каюте, которая, по всей видимости, принадлежала капитану. Там один из моряков как раз прикручивал к доскам палубы прочный стул. Для него там уже были углубления, видимо, этот стул стоял здесь не в первый раз.

Амос подождал, пока стул прикрутят, потряс его и удовлетворённо кивнув, посадил меня на него. Он соединил мои цепи со стулом, на котором имелись подходящие крючки и петли.

По крайней мере, я сидел, а не стоял, но двигаться не мог.

Зато мог осмотреться.

Каюта была снабжена всем необходимым.

Слева от меня с потолка на цепях свисала кровать, передо мной стоял широкий стол, за которым были размещены три стула. Рядом на полу находился большой сундук. Между мной и столом висела странная лампа, почти как фонарь, только в нём не было свечи, а из медной ёмкости торчал широкий фитиль, защищённый стеклянной трубой. Своего рода масляная лампа, только она отличалась от тех, что были мне знакомы из Бессарина.

У стены стоял письменный стол, сама стена была снабжена полкой, так хитро смонтированной, что лежащие в ней книги и свитки не смогли бы выпасть даже во время шторма. Две тонкие рапиры висели на стене рядом, а также арбалет с двумя колчанами. На другой стене я обнаружил небольшую картину в простой раме, с неё на меня смотрели два юных лица. Это были либо капитан с братом в молодые годы, либо её собственные дети, сходство было очевидным. Комната была чрезвычайно чистой и опрятной, одеяло на кровати так натянуто, что от него отскочила бы монета. Пахло кедром. Больше здесь ничего не было.

Нет, было ещё кое-что. На крючке на стене висело платье с ватными подкладками, а на другом парик.

Солдат, который прикрутил стул, собрал свои инструменты и ушёл. Мы с Амосом пока что остались одни.

— Что это за корабль, — спросил я.

— Это «Снежная Птица», военный корабль имперского флота, — с готовностью сообщил он. Он стоял позади меня, а его тяжёлая рука лежала у меня на плече. В этом не было необходимости, цепи и так были достаточно крепкими, чтобы удерживать меня на месте. Но я уже понял, что эти морские пехотинцы ничего не оставляли на волю случая. Даже если бы я был полон сил, подходящей возможности для побега не предвиделось.

— Мы выполняем спецзадание, но об этом ты уже, наверное, сам догадался.

Я запрокинул свою бритую голову и посмотрел на него.

— В чём вы меня обвиняете? — спросил я.

— Вы имеете в виду помимо того, что вы чуть не упали на нашего капитана с обнажённым лезвием? — спросил он с широкой улыбкой.

— Помимо этого, да.

— Вы купили на аукционе эльфа, — объяснил Амос. — Если бы вы перепродали его капитану, тогда всё было бы иначе. Вы должны знать, она не терпит работорговцев. И это, мой друг, ещё мягко сказано, — он строго посмотрел на меня. — Что вы с ним сделали, будет первым вопросом, который она хочет вам задать.

— Я его отпустил, — просветил я его.

— В самом деле? Что ж, можете сказать об этом ей. А вот поверит она вам или нет, это уже совсем другое дело.

— О, есть ещё парочка других вопросов, — услышал я новый голос. Он принадлежал новоприбывшему, гладко выбритому, худощавому мужчине в летах. Его короткие волосы были уже седыми, а лицо демонстрировало борозды, которые со временем прокладывали ветер, погода и солнце. Из-за морщинок вокруг глаз, говорящих о том, что он много смеётся, он казался дружелюбным, но его голубые глаза смотрели на меня непреклонно.

На нём тоже была эта жёлто-зелёная униформа.

— Это лейтенант Меча Менделл, — объяснил Амос. — Он первый офицер на борту и будет выступать как обвинитель.

— Верно, — сказал мужчина, заходя за стол, чтобы сесть на левый крайний стул. Он внимательно меня осмотрел.

— Ты выглядишь бодро для того, кто ещё вчера находился на смертном одре.

— Из-за чего меня теперь подозревают в некромантии, — ответил я.

Он выгнул бровь и вопросительно посмотрел на Амоса. Тот кивнул.

— Пиратство, работорговля, а теперь и некромантия, — констатировал лейтенант Меча, качая головой. Он выдвинул из стола ящик и достал бумагу, перо и чернильницу, а также песочницу для сушки чернил. На его левой руке блестело офицерское кольцо похожее на то, которое носил я. — Почему бы ещё не добавить убийство и предательство? — он поднял голову и посмотрел на кого-то за моей спиной. — Эльгата, слишком уж смелые у тебя предположения.