Роберт Мур - Птица счастья [СИ]

И случилась беда в тот момент, после которой Сережу из птичника выгнали навсегда и больше не подпускали. Сережа, погруженный в свои воспоминания, вслух произнес:

— Вот где оно, мое счастье, было.

И птицы в тот же миг начали истошно кричать:

— Где же счастье, какое счастье?? Ты знаешь, где счастье?

И длилась истерика три дня и три ночи. И дошло до того, что охрипли птицы, и не могли служивые проводить баттлы. Армейцы хотели как-то наказать Сережу, ноне знали, что с ним делать. Он был живой, хилый, лысый. Его давно перестали воспринимать всерьез, И что с этим делать, бойцы не представляли, потому что большинство из них в жизни и не дралось-то ни разу… Решили его игнорировать, и весь остаток службы Сережа провел в одиночестве.

Нынче же, на свободе, он хотел писать много и увлеченно. Он теперь мог создать свою армию, знал, как до нее донести свои тексты. Он видел растущие рейтинги, и ему было смешно слушать снисходительный тон «мининского» аппарата, когда они обсуждали влияние интернет-сообщества.

— Привет, поэт! — как-то прервал Сережины размышления Вася.

— Привет!

— Вдохновение?

— Да так… Немного.

— Покажи, — Вася взглянул через плечо Сережи на текст.

— Хм… А в тебе, я смотрю, накипело! А может, мы твои стихи опубликуем?

— Не понял.

— Ну, Минин и компания планируют выпустить сборник стихов. Президентские выборы прошли, готовят ряд новых законов, поэтому для народа нужно выпустить книгу, чтобы ее долго и тщательно обсуждали, не отвлекаясь на реформы. У тебя все достаточно максималистски и на злобу дня. Приправим парочкой слезливых текстов про Леночку, плюс про птиц твои наблюдения армейские, ты столько с ними времени провел, и — вуаля! Зачем нанимать книжного раба, если у меня есть брат, который и есть я и у которого есть стихи?

— Я подумаю… А что за реформы-то?

— Да какая разница, это не наше с тобой дело. Нам до пенсии далеко, а ты твори! Мы же с тобой хорошее что-нибудь хотели сделать.

— У тебя очень пространное понимание того, что мы с тобой решили сделать. А ты откуда такой счастливый?

— Запускали очередной медицинский проект, боремся со старостью.

— Это с подачи «его»? — Сережа многозначительно закинул глаза к небесам. — Главный хочет жить вечно?

— Ах-ах, ну да, типа того. Сейчас на биопечать упор в исследованиях сделают, чтобы органы заменять. Нейросетевые алгоритмы быстренько тебя анализируют, выдают рекомендации, а врач только подтверждает и подписывает назначение лечения. Потом все будут печатать точно, по назначению устанавливать.

— Круто.

— Да, ну и начинают внедрять удаленную диагностику. Как браслеты, которые мы с тобой носим. Передают температуру, пульс, оценивают активность. Только теперь это как бесплатные приложения работать будет для людей.

— А откуда деньги на разработку?

— Все оттуда же, деньги есть, главное, чтобы проекты интересные были. Так, ну ты подумал про книжку?

— Пять минут всего прошло!

— Так и не надо дольше, будь готов отдать рукопись в любой момент. Минина беру на себя.

Лев Константинович находился в благостном расположении духа, когда Василий предложил издать книгу брата.

— Вася, а ты молодец, хорошая идея! Отправим его к Кальману, он владеет одним из крупнейших у нас в стране издательств.

Сережа сидел тут же в кабинете, посматривая на закрытую плотной тканью клетку с птицей Минина. Она не издавала ни звука, но что-то зловещее таилось в ее молчаливом и незримом присутствии.

— Ты чего, Сереж, недоволен чем?

— Да нет…

— Не обращай на него внимания, Лев Константинович!

— Я не могу не обращать внимания на наше дарование.

— Будет вам, — засмущался Сережа, достал из кармана смартфон и уткнулся в свое спасение.

— А вам понравились стихи? — не унимался Василий.

Минин постарался вложить в свой ответ максимум убедительности при том, что книгу он не открывал и не ждал от Сережи чего-либо дельного. Да и Вася читал наискосок лишь несколько четверостиший, но не был готов вникать в суть.

— Насколько я имею право судить, наш поэт совсем неплох! Я бы не стал его представлять издателю, не напиши он хоть один дельный стих.

— Вот и я так считаю.

— Хорошо, я вам сообщу время и место встречи. Есть еще вопросы?

— Нет, Лев Константинович.

— Тогда свободны, работаем по графику. Сережа, у тебя через две недели первый выход. Мы закрываем центр Москвы для въезда на частном транспорте, теперь только за деньги. Большая инициатива, подробности дома прочитаешь в тексте своей речи.

— Где Пушкин и где дороги?! Меня туда зачем?

— Это новая веха нашего инновационного развития города. Въезд будет разрешен для каршеринг-автомобилей за половину стоимости для частных авто! И вообще, не твое дело спрашивать, твое дело публику очаровывать.

— Эта инновация как королева красоты в Венесуэле — национальная иллюзия с кучей пластических операций.

— Я тебя комментировать не просил, умник! Освободили помещение!

Ребята вышли из здания с дверьми резными и на пороге встретили Валеру.

— Какие люди! — раскинул он руки в приятном удивлении.

— Здравствуй, Валерий, — поприветствовали его крепким рукопожатием братья.

— Попили вы тогда моей кровушки, разгильдяи!

— Мы любя, Валерон!

— Я тебе не Валерон, Василий, я — Валерий Эдуардович при исполнении.

— Иди-беги, твое начальство пока в хорошем настроении.

— И тебя, Сереж, притянули? — Валера переключил внимание на второго брата.

Вася раскрыл карты сам:

— Мы его книгу издадим под моим именем!

— А что же не под его?

— А мы теперь одно!

— Вот оно как, одна голова хорошо, а две — лучше?

— Да! Ты сам как? В Москве обжился?

— Да… Квартиру дают в районе Ж., скоро женюсь.

— Далеко что-то, не?

— Молвят люди, что где-то далеко пожары целые леса слизывают. А я буду жить с переселенцами от реновации в получасе езды от Москвы, это разве далеко? Ключи в следующем месяце вручат. Парковки, потолки — во какие (Валерий снова раскинул свои мощные руки). Для птенцов, правда, клетки скромные, но мы-то с Агатой придумаем что-нибудь на этот счет. Так, вызывают меня, я пошел, парни, еще увидимся! Ты как, Вась, после контузии оправился? — успел он спросить вслед.

— Какой контузии? — как ни в чем не бывало переспросил Александров.

— Хе… молодец! Ну все, бывайте…

Братья загрузились в авто и отправились домой. Сережу смущала и одновременно манила возможность издать книгу… Творчество его искало выхода, готовое пролиться в стихотворных откровениях юной и вдохновленной души.

Дома на столе он увидел планшет с речью для выступления:

«Благодаря этим мерам город обретет новый облик: вздохнет свободными проспектами, улицами и бульварами! Шагнем навстречу экологичному образу жизни!»