Роберт Мур - Птица счастья [СИ]

— Мы продолжим с тобой этот разговор, — обратилась девушка к Василию.

Петя, коршуном оберегая свою добычу, пошел прочь от соперника.

Вася промолчал и остался в одиночестве. Модные треки сменяли друг друга, публика чинно и холодно подтанцовывала. Среди официанток ему почудилось знакомым лицо. Он окликнул девушку, но оказалось, не она. Не Леночка.

В течение следующего года Петя помог Кристине удачно устроиться на телевидение. И из пробивной, симпатичной и очень талантливой женщины она превратилась в рейтинговую знаменитость. Тем временем Петя перестал вызывать у нее жалость в сравнении с Васей. Он аккуратно, уместно присутствовал в ее жизни, что принесло свои плоды. А Вася так и играл на ее интересе, пока однажды, приехав для обсуждения очередных представительских планов, не встретил Кристину на выходе из ванной комнаты Петра.

— Крис?

— О, привет, Вась.

— Так вы теперь, того, вместе?

— Ну я же не могу вечно ждать, пока ты проявишься. Ты сам себе нравишься намного больше, — хихикнула она и отправилась в другую комнату, поправляя банный халатик. Мягкость наполняла ее движения, выглядела она счастливой. Тут Василий забыл на мгновение, почему же он ничего не делал, чтобы ее завоевать.

— А Петя где?

— Здесь я. Пора запретить консьержу тебя свободно пускать… — Петя вышел следом из ванной с полотенцем на поясе.

— О… ты в моих глазах растешь, Петр Львович.

— Я бы на твоем месте сейчас был бы аккуратнее в высказываниях, — Петя подошел к стене, на которой висели декоративные шпаги, предмет его гордости, и снял одну.

— Не прикидывайся, ты после секса не можешь быть агрессивным.

— Это не для тебя, — он подошел к плите и включил греющую панель под сковородой.

— Ну, Петь, выкладывай, какие у нас планы.

— У тебя планы подготовиться к фотосессии для книги Сережи. Твоей, точнее, в общем, ты понял.

— Тебе как книга?

Петя достал из холодильника стейки толщиной с кирпич, поставил рядом с плитой.

— Да никак, я не читал, мне главное — проследить, чтобы все гладко прошло.

В комнату вошла Кристина в обтягивающем платье, снимая полотенце с мокрых волос, и кокетливо села за барную стойку. Василий не мог ее теперь разгадать.

— Я ничего не пропустила?

— Нет, сейчас начнется самое интересное, — ответил ей Петя, переведя внимание обратно на Васю, — а ты отправляйся к нашей команде, они тебя внизу ждут.

— А ты?

— А у меня сегодня по плану вечер стейков, красного вина и других радостей, — Петя ловко проткнул мясо шпагой и в эффектном выпаде шлепнул его на сковороду.

Кристина не заметила, как Василий ушел, увлеченная «фехтованием» своего любовника. Через несколько недель он предложил Кристине перевезти ее вещи и птицу поселить в пустующей клетке — птенец Минина-младшего не прижился и издох еще на первой неделе после приобретения.

Как и многие женщины, Мария Петровна оказалась не готова оставаться одной. Она стала никому не нужна в привычных смыслах и областях своего применения. Взамен всем смыслам ей подарили птенца, и она с ним долго беседовала об умершем муже, о сыновьях, работе, обо всем, что пропало. Мария Петровна часто плакалась своему пернатому компаньону, но однажды посмотрела на птичьи выпученные глазки и поняла, что не хочет проводить вечера в такой компании. Да, питомец был мил, отвечал ей и лоснился от ухода, но Мария Петровна решила переменить свои привычки, планы, а вместе с ними придумать заново свои желания, что оказалось не так просто. Грешным делом, она подумала обновить запасы белья и попробовать знакомиться с мужчинами, потому что закрепленные за ней представители противоположного пола все ее покинули. Она прочитала книгу сына, и тогда что-то переменилось в ее птенце. Он быстро повзрослел, научился говорить и теперь составлял приятную компанию при планировании нового досуга. Птенец начал линять. Поначалу она переживала за его здоровье, но потом заметила, что метаморфозы происходили не из-за недостатка заботы. Питомец менял цвет, с синего на неприметный серый, и обретал новое очарование. Потом преобразившаяся птица вскрыла клетку и улетела, не сказав ни слова.

Неожиданно став свободной, Мария Петровна осознала, что на нее больше не давит секретность, что у нее есть средства и время, и, несмотря на то, что она не имела права выезжать из страны, она могла и имела право жить. Так оказалась в отпуске в приморском городе со своим новым знакомым, лихо рассекая с ним на мотоцикле.

— Мама, да не моя это книга, не меня надо поздравлять, а Сережу, его труды. Я передам, что тебе понравилось, и я очень рад, что жизнь обрела новые краски, да, твой младший сын вырос, он всегда был наблюдательным занудой. Нет, он сейчас не сможет говорить. Он на совещании у Минина. Я не читал книгу, тебе поверю!

Тем временем, пока Вася говорил с мамой по телефону, в коридорах здания исторического все сотрясалось от яростного рева Льва Константиновича. Ему не понравилась книга. Точнее, не ему, а отделу цензуры. А если еще точнее, что после первых прочтений в кластерах исправления граждан успокоенные птицы опять начали сходить с ума от своих хозяев. И линять, массово скидывать цветные перья. Они становились серыми и неприметными и улетали прочь молча. Минин звонил Кальману и грозился закрыть его «шарашкину контору».

— Ты вот, когда писал, чем недоволен был, а? Ты, башка кудрявая? — обращался он к Сереже. — Что за размышления о воле? О каких ты, малолетний идиот, сознательных птицах мечтаешь? Ты ж ни хера не понимаешь! Поросли непуганые! Зачем ты у читателя спрашиваешь, где счастье найти? Какое такое сочетание слов ты подобрал, что птиц с ума свел?

— Да не свел я их с ума. Ну поорали, полиняли…

— Полиняли… — передразнил Минин Сережу. — Так, все инфоповоды запланированные об этой книге заменить репортажами о достижениях в ГТО и молодежной военной подготовке. Только мы их собрали воедино… Книгу с полок снять, — выдал инструкции Минин своему сыну.

— Сережа, перечень тем для стихов тебе передадут. Утверждать теперь будешь у меня, только потом в печать. Готовь новую книгу как хочешь. И про птиц — ни слова.

Минин возвышался над своим рабочим столом и разбухал по мере излияния недовольства.

— Выборы через год! Мы пять лет ждали эту самодеятельность! Новая книга мне нужна на столе через три месяца! А формулу, сочетание слов тех, что написал и всех с ума к чертям свел, — надо выявить и переделать. Птицы не готовы к линьке в большинстве своем, не смей их губить.

Тридцатые годы двадцать первого столетия приближались к своему расцвету. Жизнь настолько ускорилась, что государства время от времени не справлялись с управлением — их заносило в междоусобных гонках к краю внутриполитической и внешнеполитической пропасти. А население «утекало» за борт признанных мировых границ в поисках новой жизни или чьей-то крови за деньги. Молвили люди, что где-то далеко города из мусора строили. Молвили люди, что где-то далеко полстраны великой китайцам было отдано. Молвили люди, что где-то далеко деньги просто так раздают в городах крупных. Молвили люди, что у кого-то птицы счастье знали где искать.