Наталия Некрасова - Ничейный час

"Ты не раз пахал чужое поле, Тианальт, — с внезапной грустью подумал он. — Ты даже не знаешь, каков урожай. Есть ли у тебя дети, и сколько их. Разве что про сына Аранте из Уэльты тебе известно. Да и видел ты его всего раза три… Надо будет, как вернусь, поехать к ней. Хотя она и замужем за добрым человеком, все ж ребенок это мой…"

— Ты хочешь есть? — сказала Тилье тоном хозяйки. — Хочешь, угощу?

— А что у тебя есть?

Тилье подошла ближе, устроилась в соседнем кресле за тяжелым столом. Сунула руки в карманы, и из одного вытащила лепешку.

— Это ореховая! Вкууусная! Я, — сказала она с заговорщическим видом, — умылась и пошла на кухню. И стащила! Вот!

Вирранд взял лепешку. Ореховые лепешки быстро черствеют и крошатся. Он отломил кусочек.

— Ты не думай, она даже когда грызная вкусная!

— Грызная?

— Ну, да! Я больше грызные люблю, а не мягкие! Грызные вкуснее, они хрустят!

Вирранд засмеялся.

— Давай погрызем.

Они сидели и грызли зачерствелые ореховые лепешки, а потом пошли к источнику, стекавшему по каменному желобу в большую глубокую чашу, и стали оттуда пить. А потом ходили угощать грызной лепешкой Виррандова коня. А потом пошли на кухню, и тут на них набежала нянька, вся растопыренная, даже рот у нее был какой-то растопыренный, и она начала ахать и охать, и ругать Тилье, а Вирранд смеялся и говорил, что очень доволен маленькой хозяйкой. Тилье отказалась идти спать, потому что еще не показала гостю всех самых чудесных местечек в холме, а потом еще надо было посмотреть игрушки и рукоделие, а потом все проснулись, и хозяин позвал гостя к столу. На сей раз дозволили и Тилье. И она была страшно благодарна Вирранду. Между ними был теперь тайный союз, скрепленный грызной лепешкой. И это был их самый-самый страшный секрет.

Хотя уже настала глубокая ночь, Вирранду не хотелось спать. Он думал о хорошем и улыбался. Думал о девочке из холма, о своем сыне в Уэльте, о маленькой Анье, с которой они вместе прятались под дырявой крышей Знаменной башни или в подземельях Тианы, рассказывая друг другу страшилки, подъедая поджаренный на костре хлеб.

Он думал о Деанте.

— Господин, — оторвал его от размышлений нежный голос Йерны. — Господин Ирэйя велел спросить, не угодно ли вам поразвлечься охотой? Его люди нашли гнездо шилохвостов. Не желаете ли?

Вирранд желал. Чтобы думать поменьше.

Стояла на диво тихая для этого времени ночь, земля и опалая листва схватились ледком. Луна истаяла до узкого серпика, но ее пронзительного расплавленного алого света было достаточно, чтобы видеть. Лес был прозрачен, но игра теней обманывала зрение. Ночным, видимо, все это было привычно, а Вирранд вдруг понял, что если он отстанет от охотников, то вряд ли выберется сам. А ночные твари ему незнакомы, и на что он тут нарвется — неведомо. Хорошо, что оба пажа держались рядом с ним. Глаза у Ночных были огромны и совершенно темны. Он понимал, что это из-за расширенных до предела зрачков, но все же было непривычно и страшно.

Когда-то у его стремени ехал Фарна. Капитан погиб двенадцать лет назад, когда беженцы в Эннише возле Уэльты взбунтовались. Людей не хватало, война с Западной четвертью и Королевским уделом шла упорная, и Вирранд велел забирать мужчин в войско. Тогда беженцы были еще сытые и не очень пуганые, но Правда среди них уже пошатнулась.

Фарну они просто растерзали. Труп еле узнали потом. Айса приказал тогда перевешать всех мужчин в мятежном поселении. А женщин выгнать назад, через реку, в Королевскую четверть, под стрелы и мечи королевской конницы. Жестоко, но Вирранд не видел иного выхода.

Больше бунтов не было. Те, кто приходили позже, были готовы служить как прикажут, только бы подальше от Королевского удела.

Они спустились к неширокой бурной речке. Копыта коней глухо ударяли по каменным плитам на дне. Кони шли осторожно — будь их воля, никогда не пошли бы в воду. Белые псы мчались вперед, перемахивая через поваленные стволы и камни, перепрыгивая через ручьи. Но они не лаяли.

На противоположной стороне глубокого оврага чернели кедры. Полоса мертвых деревьев с голыми ветвями, прозрачная, напоминала заросшую старинную дорогу. Но, как понял Вирранд, здесь лет десять назад прошел пожар. А кедры — они крепкие, они даже мертвые держатся за землю, торчат среди молодой поросли.

Они выехали из ущелья в широкую долину. Глава охоты приказал остановиться у маленького мелкого озерка, образовавшегося после того, как камни запрудили выходивший из оврага ручей. Озерко разлилось, охватив полумесяцем небольшой пригорок, поросший кедрами. Впереди тускло светились голые холмы, широким кольцом охватывая долину с лесами, и озером, и рекой.

— Как красиво это озеро, — тихо вздохнул кто-то рядом. Вирранд посмотрел на сияющее в алых лучах ущербной луны молодое лицо. Глаза Ночного ярко блестели. Почти светились. Красным.

— Там, — резко указал на круглый полуостров глава охоты. Откуда-то подъехали еще четверо. Как понял Вирранд, они следили за гнездом шилохвостов.

— Какие они? — шепнул он Йерне.

— Они похожи на огромных крыс, господин, — ответил тот. — Ростом с хорошего кабана. Мех у них жесткий и колючий, и если ударишь мечом, то и не рассечешь. Лучше всего копьем или стрелами.

— Ну, впотьмах я все равно промахнусь.

Йерна не сразу понял, потом брови его весело округлились, и он кивнул.

— У нас хватит хороших лучников.

Вирранд хорошим лучником никогда не был. Он был хорошим мечником и копейщиком, и дракона в свое время уложил именно копьем. Хотя дракон был недоросток, да еще и после спячки, недокормленный и слабый.

— А почему шилохвост? Я таких в наших краях не припомню, хотя тварей знаю многих.

— У них хвост с ядовитым шипом. Берегись, господин.

Вирранд кивнул. Подъехал Берайя и молча встал на своем коне по левое плечо Вирранда. Хорошо, пусть прикрывают, он этих тварей отродясь не видел, а юноши наверняка с ними уже дело имели.

Охотники разделились. Основная часть отряда отправилась перекрыть тварям путь отступления по суше, оставшиеся пятеро, среди которых был и Вирранд, должны были приканчивать тех, кто бросится в озеро. Вирранд, Йерна, Берайя, еще двое. Рядом прыгали, потявкивая от азарта, три пса. Охотники готовили луки, Вирранд взял в руку копье.

Напряжение нарастало. Потом послышался яростный собачий лай, три пса ответили. Крики, визг, какой-то низкий не то рык, не то хрип доносился по воде.

— Держи! Уйдет!

— А, сволочь! Отрезай, отрезай!

— Сейчас по воде пойдут, — прошептал Йерна чуть дрожащим голосом. Вирранд вглядывался в заросли. Озерко блестело под луной. И вот — какие-то четыре черных сгустка плюхнулись в воду и быстро поплыли к берегу. Просвистели две стрелы, один из сгустков завизжал и повернул назад, но еще трое упорно плыли вперед.