Наталия Некрасова - Ничейный час

Он замолчал, уставившись в пустоту. Асиль молчала, словно опасаясь нарушить ход его мыслей.

— Мне кажется, — мучительно выговорил он, — мне думается, что есть еще кто-то.

— Жадный? — прошептала Асиль.

— Ах, да нет, сестра! — досадливо воскликнул он. — Кто-то выше, больше, что ли… Над всеми ими и нами… Не знаю, как сказать.

— Я понимаю, но… нет же никого. В преданиях нет никого…

— Но мне нужно подтверждение, — продолжал он, не слыша ее. — Нужно! Мне нужна основа для моей надежды. Нужна! — выкрикнул он.

Он словно ожидал ответа, слова — но его не было. В комнате стояла тишина, хотя там, за прозрачной стеной, поднялся ветер и по снегу зазмеилась поземка.

— Господин блюститель Юга рассказывал, что один раз, когда он был в сомнениях, на грани сна и яви, с ним говорило что-то… кто-то такой. Или ему так показалось.

Ринтэ посмотрел на нее странно. Усмехнулся.

— Вы уже о таких сокровенных вещах говорите?

Асиль медленно поднялась, бледнея от ярости.

— Нет-нет, сестра, — поспешил сказать Ринтэ. — Я рад. Тебе еще рано…

— Умирать? Ты сам говорил, что времени не осталось.

— Я не знаю, сестра. Ничего не знаю. Сколько бы нам ни осталось — будем жить.

В Нижних садах пахло жареным мясом, пирожками, пряностями и прочими вкуснейшими вкусностями. Майвэ с братом удрали из Королевских садов, потому, что внизу было веселее. Принца узнавали по белым волосам, да ему было все равно.

Здесь пели и плясали, здесь было чудесно. К Майвэ пытались пару раз приставать, но она ловко отбрехивалась, а принц делал мрачную физиономию и смотрел внушительно. Однако, кошелек у него все же срезали. Обидно.

Веселье было безудержным.

— Я никогда не думала, что отца так любят! — выдохнула Майвэ, прыгая в очередном танце.

— Есть за что! — повернулся принц.

— И что тебя так любят!

— А меня не за что!

Майвэ внезапно помрачнела и закончила танец уже молча.

— Что? Подумала о плохом?

— Да, — неохотно отозвалась Майвэ. — Они боятся. И надеются только на отца.

Принц неопределенно помотал головой.

— Они боятся потому, что не знают, что будет дальше. Если бы они знали — не боялись бы. Даже если бы мир завтра погиб, но они знали бы об этом, было бы не так страшно. Нет ничего страшнее неизвестности.

— Тебе тоже страшно?

Он пожал плечами.

— Страшно. Но почему-то я надеюсь. А когда я прислушиваюсь к своей надежде, я чуть ли не радуюсь, словно впереди что-то хорошее. Я пытался понять — почему, а потом решил, что не буду задумываться. Просто буду верить в хорошее.

Майвэ увидела, как позади музыкантов вдоль стены проскользнули несколько стражей.

— Сдается, у Провала неладно, брат.

Принц посмотрел туда, куда указала Майвэ. Они оба тихонько подошли к солдатам.

— Мы не хотим поднимать тревогу в праздник, мой принц, — говорил усталый сержант, — но шепот больно назойлив. Люди устают, капитан велел вызвать смену раньше срока.

Майвэ посмотрела на брата.

— Ты иди, скажи отцу, — велела она. Повернулась к сержанту. — Я маг, я могу помочь.

— Я принц, и я тебе запрещаю, — ответил принц. — Я пришлю мага.

Майвэ не стала спорить при сержанте. Она подождала, пока стражи уйдут, но только собралась было наброситься на брата, как тот сказал:

— Я знаю все, что ты хочешь сказать. Но тебе идти в большой поход, сестрица. Я знаю, дядя запретил, но ты ведь все равно пойдешь. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, и твое дело пропало бы. Найдется, кому постоять нынче у Провала.

И Майвэ устыдилась и отступила.

Девушка в ярко-синем платье с широкими меховыми рукавами по северной моде низко поклонилась Асиль.

— Моя королева, госпожа Лебединого холма просит вас пожаловать к ней в покои. — Девушка опять низко поклонилась, и длинная темная коса коснулась пола. — Лебединая госпожа просит вас почтить своим присутствием ее скромный ужин.

Асиль кивнула. Ей не очень хотелось видеться сейчас с Сэйдире. Но вежливость требовала согласиться на приглашение, и Асиль ответила:

— Я благодарю Лебединую госпожу. Я приду.

Девушка снова поклонилась, пряча кисти рук в рукавах.

— Госпожа ждет вас на галерее над Королевскими садами.

Асиль еще раз кивнула.

— Скоро я прибуду.

***

— Мне очень не хочется умирать, господин Тэриньяльт, — прошептала Диэле. — Мы не сможем пройти здесь. Разве ты не чувствуешь?

— Чувствую.

— Я не могу, не могу идти туда! Там душно от тьмы, там все забито тенями, я не могу! Они ждут нас там, где кончается власть короля. И живыми мы отсюда не вернемся.

Тэриньяльт молчал. Здесь приказывал он. Если он велит — люди пойдут. Они уже два раза уходили от смерти, но нигде не было так тяжко и страшно, как здесь. Никогда они не чувствовали соседства со смертью так близко и остро.

"Может, он и хочет моей смерти, мой король. Может, он узнал о том, что Майвэ… — он сжал мешочек с камнем, улыбнулся. — Нет. Он благородный человек. Он поступил бы прямо и убил бы меня открыто".

Арнайя Тэриньяльт открыл глаза и увидел мир теней. Оглянулся, посмотрел на тени своих людей и голубой ореол, окружавший усталую фигурку госпожи Диэле. Он протянул руку.

— Дайте кто-нибудь веревку. — Один из его людей шагнул вперед, нимая с пояса свернутую веревку. Арнайя обвязал один конец вокруг пояса. — Ждите здесь.

— Не надо, господин, — через силу прошептала Диэле. — Не надо… Не ходи туда.

— Что? — вдруг спросил он, к чему-то прислушиваясь

— Не ходи туда, Тэриньяльт! Не ходи туда, Тэриньяльт.

Он помотал головой и шагнул вперед.

Она смотрела ему вслед. Он погрузился в тени, словно в черную воду, и тьма сомкнулась за ним.

…И он оказался в нигде. Он чувствовал неровный пол под ногами, но не слышал шагов. Звуки не давали эха и тут же тонули во тьме. Здесь было полное молчание, такое, что шум крови в ушах казался громоподобным, словно водопад. Ни тепло, ни холодно, ни запахов, ни шевеления воздуха. Ничего. И все же здесь ощущалось чье-то присуствие. Тэриньяльт не видел ничего — зрение Тэриньяльтов было бессильно. Он ничего здесь не сможет сделать. Надо уходить. Он попятился, нашупывая рукой стену — она же дожна здесь быть, дожна быть обязательно, он ведь всего пару шагов сделал. Рука не ощущала ничего. Он лихорадочно схватился за веревку на поясе. Она висела свободно. Он потянул. Потянул еще. Лихорадочно, с нарастающим страхом тянул и тяну, но она никак не натягивалась. Она же не может быть такой длинной! Или они бросили его? Или с ними что-то случилось?

Он позвал — пока тихо, еще опасаясь, что его сочтут трусом. Эха не было. Ответа не было.

Он потерял направление.

Он крикнул. Ничего нет позорного в том, чтобы позвать на помощь.

Звуки гасли в темноте.

Арнайя остановился, осознавая, что потерялся во тьме.