Сергей Алексеев - Сокровища Валькирии. Страга Севера

Для того чтобы вертеться по чужим дворам, следовало бы взять невзрачный зеленый «Москвич», однако «Линкольн» стоял у ворот с разогретым двигателем, и Мамонт, чтобы не терять времени, сел за его руль. Он довольно скоро отыскал дом на улице Восьмого марта, чтобы не засвечиваться, бросил машину в каком-то переулке и пешком отправился в знакомый двор.

Все было, как тогда: за доминошным столом сидели и опохмелялись четверо алкоголиков. Водку разливали маленькими порциями — растягивали удовольствие. У обочин подъездной дорожки стояли автомобили, засыпанные листьями, некоторые на спущенных колесах — примитивное противоугонное средство. Одним словом, ничем не выдающийся дом постройки шестидесятых годов, но не «хрущевка», а более расширенный вариант, сейчас давно утративший былую привилегированность, если судить по вольготному существованию здесь алкоголиков. Что мог делать здесь мультимиллионер, владелец приисков и алмазных копей?

Впрочем, для него-то как раз подходящее место для «отстоя». Скорее всего, принцип действия Интернационала заключается в нелогичности. В прошлый раз Зямщиц и Кристофер расстались возле третьего подъезда. Мамонт не видел, что делал последний — вошел в дом или отправился еще куда-то: пришлось срочно бежать к машине, чтобы поспеть за Зямщицем. Вероятнее всего, Фрич к кому-то заходил. Иначе бы услужливый и воспитанный работник МИДа не бросил иностранца.

Стараясь не поворачиваться лицом к дому, Мамонт обогнул хоккейную коробку и подсел к алкоголикам, спиной к окнам. Мужики уставились на него с уже готовой неприязнью, в красных глазах таилась злоба. Самый дипломатичный из них спросил:

— Тебе чего, мужик?

— Ребята, вы давно тут торчите? — без напора поинтересовался Мамонт.

— А тебе чего? — Злости уже прибавилось.

— Ну, с восьми? Магазины-то с восьми? А вышли еще раньше?

— С восьми, а тебе чего?

— В третий подъезд иностранец не забегал? С сиреневой сумкой? — несмотря на взрывоопасную ситуацию, спросил Мамонт.

— Гони на бутылку! — приказал дипломатичный.

— Может, сначала про иностранца?..

— Сначала про бутылку!

Мамонт молча достал деньги, отсчитал на поллитру, выложил на стол. Вся злоба, лютая и непримиримая, улетучилась мгновенно. Так у людей уже не бывает; так бывает у некоторых видов животных.

Один из алкашей схватил деньги и помчался к магазину, белевшему за деревьями. А дипломатичный весело сказал:

— Иностранца не видели.

— Это точно?

— Не сомневайся. Мы тут всех видим, а иностранцев особенно.

— Чего ты видишь-то? Чего видишь? — возмутился на сотоварища алкаш, сидевший напротив. — У тебя с утра глаза заплывают!

И рассмеялся над собственной шуткой.

— А часто иностранцы наведываются в этот подъезд?

— Ни разу не видали, — признался дипломатичный.

— Понятно... Еще одна загадка, мужики, — Мамонт сунул руку в карман, где были деньги. — Тут есть одинокая и молодая женщина? Легкого поведения?

Они непонимающе запереглядывались, а ответить хотелось!

— Ну, телка такая, клевая! — пояснил Мамонт. — Валютная проститутка.

— А-а! — весело протянул шутник. — Бывает! Приезжает! Тачка белая, «жигуль». Только иностранцам дает!

— Ты откуда знаешь? — взъерепенился дипломатичный. — Не сбивай человека с толку.

— Да у наших на такую тварь денег не хватит!

— У тебя не хватит, а есть такие, что хватит!

— Тихо, мужики, — попробовал урезонить Мамонт.

— Ты глянь на нее! Она наших в упор не видит!

— Тебя в упор не видит! А вот такого бы сразу увидела! — Шутник ткнул пальцем в Мамонта.

Мамонт достал деньги, и спор мгновенно угас. Отсчитал еще на бутылку. Следующий изгой выхватил бумажки и помчался к магазину. В это время, будто выстрел, хлопнула дверь подъезда, и на улице очутился уже знакомый мощный мужчина с бородой. На сей раз он был без фуражки, но в казачьих шароварах и с лампасами. Поигрывая нагаечкой, он пошел к доминошному столу, и двух оставшихся алкашей будто ветром смело. Мамонт остался сидеть к нему спиной, облокотившись на стол. Казак приставил древко кнута между лопаток и спросил:

— Кто такой?

— Человек, — просто сказал Мамонт. — Садись, потолкуем.

— Об чем? — Казак обошел столик, заглянул в лицо.

— Я ищу женщину, — признался он. — Однажды мы с ней заезжали в этот дом. Похоже, тут живут ее родственники.

— Это называется — шерше ля фам, — усмехнулся казак и поиграл плетью. — Ну-ну, а дальше чего? Объегорила? Сперла бумажник?

— Нет, брат, — вздохнул Мамонт. — Забыть не могу...

Этот огромный, крупный человек с нагайкой был доверчивым, как ребенок.

— Пошли ко мне, — вдруг предложил он. — Жена у меня тут всех знает. Спросим — поможет.

— Если это удобно...

— Почему не удобно? — засмеялся тот. — Мы же русские люди, должны помогать друг другу. Идем!

Они поднялись на третий этаж. Казак позвонил — за дверью раздался пиликающий посвист, словно запищала стайка гусят. Казак заговорщицки зашептал и засмеялся:

— Люблю свой звонок! Так и слышу родительский курень!

Дебелая, рослая красавица отворила дверь на всю ширину и встала, подбоченясь:

— Так, еще одного привел! Это тоже казак?

— Казак, мать! Такой казачина! Есаул!

— Вижу!.. Все вы есаулы.

— Ему помочь надо, — извиняющимся тоном заговорил этот могучий человек. — У него беда приключилась, мать. Он женщину ищет...

— Женщину? Стало быть, потерял?

— Потерял, мать, потерял. Как не помочь? Свой же, станичник!

— Твой станичник верхом-то когда сидел, нет? — усмехнулась казачка. — Ладно, заходи, подкидыш! Сейчас разберемся.

Она затворила дверь, подала тапочки, открыла дверь комнаты.

— Ночевать будешь здесь. Кровать жесткая, да тебе полезно.

Этот неожиданный поворот и обескуражил, и развеселил Мамонта.

— Я бы остался у вас, — признался он, — да не могу сейчас...

— Тебе чего, кровать не понравилась? — возмутилась казачка. — Да на ней сам Клепа спал. И ничего! Только покряхтывал!

— Клепа — это друг наш, — охотно пояснил казак-богатырь. — Композитор. Как на балалайке играет! Оркестр! Мы сидим и плачем!

— Простите, я обманул вас, — признался Мамонт. — Я действительно ищу женщину. Но... у нас нет никаких отношений.

Хозяева враз замолчали, как-то виновато переглянулись.

— Обманул? — с какой-то тоской спросила казачка.

— Да, простите меня...

— Все равно помочь бы, — пользуясь паузой, проговорил казак. — В нашем подъезде...

— Обрисуй, что за баба? — в упор спросила его жена.

— По всей вероятности, одинокая, легкого поведения. Приезжает на белых «Жигулях», — начал было Мамонт.

— Все ясно! — бросила она и, потеряв интерес, отправилась на кухню. — Ну чаю-то попьешь?

— Кто это такая? — спросил казак.