Сергей Алексеев - Сокровища Валькирии. Земля сияющей власти

— Завтра... придет Дева. Валькирия Юга, прекрасная смуглянка... А я должен встречать...

— Как же поправить дело? — напомнил о себе Мамонт.

Старик на мгновение вскинул страдальческие глаза и отвернулся.

— Соль не добывают после захода солнца.

— Я знаю...

— Впрочем, ты можешь открыть Книгу Камы...

— Нет! Он не может! — вдруг воспротивилась Дара. — Это недоступно даже избранным!

— Можешь открыть Книгу Камы! — решительно надавил Варга, перебивая своего лекаря. — Только не сам... А откроет ее тебе — она!

Он указал узловатым пальцем на слепую. Та встала с колен, вытерла руки.

— Не понимаю тебя, Варга!

— Ты все понимаешь... Поскольку знаешь Книгу Камы наизусть. Так?

— Да, это — главная Книга Дар...

— Ну вот и ладно. Открой ее Мамонту. За одну сегодняшнюю ночь. Нельзя читать Весту, если нет солнца на небосклоне. Но можно вкушать соль любви, если ее приносит в своих устах женщина. Насколько я, старый, помню, бог РА удалил Раду, чтобы в сумерках научить любви свою невесту...

— Я не сделаю этого, Варга! — заявила слепая.

— Почему? Ведь я прошу тебя об этом.

— Должна признаться тебе... Мамонт однажды отверг меня, когда по свой воле я хотела открыть ему Книгу Камы.

— Вот как? — неподдельно изумился Варга. — Почему я слышу об этом только сейчас?

— Не могла сказать, что... он пренебрег мною из-за выжженных глаз и уродливых шрамов на лице.

— А ты сказала ему, почему выжгла себе глаза?

— Нет, — помедлив, произнесла слепая. — Счастливый Безумец не готов был... вкусить эту соль.

— Напрасно! — строго заметил старик. — Думаю, он бы понял и вкусил. И сейчас бы не терзался в сомнениях. И меня бы не терзал накануне встречи непорочной Девы.

— Он бежал из моей каморки, воспользовавшись слепотой.

— И все равно. Открой ему Книгу! Ступай сейчас же!

— Повинуюсь року, — проговорила Дара. — Ты сможешь сам добраться до своей кельи?

— Ступай! — приказал Варга. — Дорога каждая минута!

Дара приблизилась к Мамонту, нашла его руку и, крепко взяв за запястье, повела в свою комнату с глубоким мягким ковром, как на цветущий весенний луг, где пасут гусей...

Она поведала Мамонту о любви больше, чем он бы мог почерпнуть из Книги Камы, если бы даже просидел над ней весь срок пребывания в соляных пещерах. И всего — за одну ночь...

И когда над головой ударили часы, предупреждая о восходе солнца, очарованный и счастливый безумец услышал из ее уст, влагающих мед любви в его уста, историю, которую бы не смог прочесть ни в одном, самом истинном толковании к Весте.

Когда-то эту Дару, как и многих других Дар, в недра «Стоящего у Солнца» привел Атенон, отыскав ее в глухих северных краях на реке Кола. Он явился ей в обыкновенном своем образе — старцем с непокрытой пегой головой и птицей на руке с плетью. Никто из смертных гоев в ином обличье его и не видел. Юная Дара, очутившись в соляных копях, стала изредка замечать стремительную тень большой сильной птицы в залах — то, чего никто не замечал, даже многоопытные всевидящие Варги. И вот однажды, внося в очередной раз факел в Зал Жизни, она увидела Владыку в образе Святогора. Огромный, богатырского роста русоволосый витязь в глубокой задумчивости сидел перед сотами стеллажей и, развернув перед собой свиток Книги Камы, смотрел куда-то мимо — в пространство.

Затаившись неприметной мышкой, Дара некоторое время глядела на Владыку, забыв о том, что следует установить факел на специальный резной столб посередине Зала, а электрический свет уже был погашен. Она угадывала, кто перед ней, вернее, знала, как знает об этом всякий гой, едва завидев перед собой Атенона в любом его образе. И несмотря на то, что перед собой она видела Владыку — символ времени и вечности, — сердце ее забилось и утратилась всякая воля. Он же не видел да и не мог видеть ее, находясь в том же пространстве, но как бы в другом времени. Только она не знала об этом в тот миг, и опомнилась, когда под сводами Зала Жизни громыхнул голос Святогора:

— Почему не зажигают светоч?

Их связывал только Свет. И ничего больше!

Владыка держал перед собой Книгу Любви и не мог прочитать ни строчки! Дара непослушными руками водрузила факел на столб и в смешанных чувствах страха, восторга и любви, — выбежала из Зала Жизни.

И с той поры потеряла покой. Никому из смертных не доводилось соприкасаться с символом вечности, хотя всякий с младенчества только и мечтал об этом. А Дара, после каждого захода солнца внося светоч в Зал, уже не устанавливала его на столбе, а держала в руке, освещая Святогору свиток книги. По сравнению с ним она была такой маленькой, что едва доставала до колена, однако все равно он мог бы заметить ее!

Но замечал только свет в ее руке...

Ибо видел ныне живущих только будучи в образе старца, когда сам нес свечу, когда сам снисходил до земной человеческой сути...

А она все еще верила, что однажды, оторвавшись от своих вечных дел, витязь обратит на нее внимание, может быть, посадит на ладонь или просто отблагодарит взглядом печальных и суровых глаз за то, что многие ночи светила ему так, что отсыхала рука.

Ее всю жизнь считали блаженной...

Четверть человеческого века она смотрела на своего возлюбленного, но так и не удостоилась даже мимолетного взгляда Владыки. Что ему, вечному, были эти долгие годы?

И чтобы не видеть его больше, Дара выжгла свои глаза факелом и впервые ощутила спасительную слепоту, в которой все время пребывал ее избранник.

А на восходе солнца, когда Счастливый Безумец покинул келью слепой Дары, готовый ступить на следующую, последнюю ступень познания Вещества, открыв Книгу Будущности, оказалось, что старому Варге не до него: в хранилище Весты пожаловала юная Валькирия, проделавшая путь с реки Ганга. Вокруг нее хлопотали Дары — выстилали путь полевыми цветами, затем мыли и парили в бане, потчевали и, наконец, торжественно ввели в Зал Жизни. Варга, забыв о своих негнущихся, скрипучих суставах, преклонил перед нею колено и подал свиток Буквицы...

Только юного влюбленного мудреца не было видно на этом празднике.

Время же для Мамонта нашлось около полудня. И то старик спешил, вероятно, занятый мыслями о непорочной Деве, на ходу говорил какие-то обязательные вводные слова:

— Сейчас ты познаешь то, ради чего сюда явился. Вкусишь соль, которую жаждут все: гои, изгои, счастливые и несчастные, старые и малые... Скажу тебе откровенно. Я, съевший не один ее пуд, к этой соли даже взором не прикасался. Это единственная Книга, читать которую дозволяется только избранным Валькирией. Но не показывают ее даже самим Девам...

— В сотах ее нет, — заметил Счастливый Безумец. — Я искал ее здесь, — он поднял руки к Весте. — И не нашел... Ее нет в этих сотах!.. А в других Книгах находил только ссылки!