Ирина Тигиева - Возвращайся, сделав круг [СИ]

— В самом деле?

— Я ведь не сравниваю людей с… со снежными обезьянами [56] Снежные обезьяны — японские макаки, самые северные обезьяны в мире. Естественный ареал с. о. простирается до о. Хонсю. , только потому что вы и они чем-то похожи!

— Вообще-то, люди произошли от обезьян, — улыбнулась я.

Глаза Дэйки в буквальном смысле начали выпирать из орбит.

— Как…

— Это называется эволюция — естественный процесс развития. Выживают лишь те, кто сумел лучше приспособиться к окружающей среде…

— Не понимаю ни слова из того, что ты говоришь.

— Две обезьяны породили трёх обезьян. Из трёх выжила та, что была самой умной. Когда выросла, она нашла себе другую умную обезьяну, с которой зачала и породила ещё несколько обезьян, которые были умнее, чем она. Из них опять выжила самая умная, и так далее. В конце концов, самые-самые умные обезьяны развились в людей.

— Милосердная Каннон! — ужаснулся Дэйки. — В это верят в твоей реальности?.. Вас породили обезьяны ?..

— Есть, конечно, и другие теории.

Я рассказала христианскую версию появления человека, добавив, что в каждой религии есть своя версия.

— И сколько же религий в твоём мире?..

— Самых значимых — три. А вообще, немногим меньше, чем звёзд на небе.

Лис почесал затылок.

— Кошмарная реальность… Представляю, как ты рада, что попала в нашу и больше никогда не вернёшься в ту!

— Никогда — это… не совсем верно… — пробормотала я, но Дэйки уже отвернулся к узлу, который принёс.

— Надеюсь, ничего не забыл, — он присел на траву и вздохнул. — Если б ты могла ходить со мной, как раньше… Между прочим, в деревне только и говорят, что о Гион Мацури [57] Гион Мацури (фестиваль Гион) — главный праздник старой столицы (Киото) и один из самых крупных фестивалей Японии. Проводится ежегодно с 970 г. Зародился в 869 г., как часть очищающего ритуала для умиротворения богов, вызывающих пожары, наводнения и землетрясения. !

— Гион Мацури? Его ведь празднуют в Киото?

— Откуда ты знаешь? — удивился лис.

— Слышала…

…от Цумуги, которая очень сокрушалась, что мы уже уедем из Киото к моменту, когда там начнётся фестиваль. Но, похоже, мне не суждено попасть на него и здесь.

— Думаю, в этом году праздновать Гион Мацури будут особенно широко, — предположил Дэйки. — Сёгун одержал победу над каким-то врагом. Его войска недавно вернулись в столицу.

— В какую столицу? Киото? — уточнила я.

— Какую ещё? Кстати, мы сейчас недалеко.

— Так может… Ведь на Гион Мацури соберётся множество людей! Никто не заметит в толпе меня! Поговорю с твоим господином…

— С ума сошла? И думать забудь! Своими глупыми просьбами ты его только разозлишь!

— Но… — начала я и замолчала, когда Дэйки очень красноречиво прищурил глаз. — В смысле… ты, конечно, прав. Запрет есть запрет.

— Вот именно, — он вдруг исполобья покосился на меня. — Скажи, ты действительно видишь во мне… животное?

Вопрос застал меня врасплох, я растерянно хлопнула глазами.

— Нет, конечно…

— Ты назвала меня лисом, — нахмурился Дэйки. — А лис — животное.

— Да… но… ты ведь… — я беспомощно развела руками. — Ты ведь принимаешь облик лиса…

— Я — дзинко, а не лис! — яростно выпалил он.

Не успел его голос смолкнуть, в воздухе прозвенел знакомый тоненький визг, и что-то пронеслось между мной и Дэйки. Охнув, он схватился за щёку, потом оторопело посмотрел на испачканные кровью пальцы… На его лице красовались два небольших пореза, а на моё плечо опустился рассвирепевший Камикадзе — шёрстка взъерошена, маленькие клыки оскалены.

— Мой храбрый защитник! — восторженно защебетала я.

Дэйки оторопело приоткрыл рот.

— Какой ты молодец, — я ласково пригладила шёрстку зверька.

Камаитати довольно фыркнул, но продолжал настороженно поглядывать на моего обидчика. К Дэйки наконец вернулся дар речи.

— Он… только что напал на меня?

— В следующий раз будешь знать, как повышать голос, — расплылась я в улыбке. — Хотя, может, ему просто не нравится твой человеческий облик, дзинко .

— Думал, он нравится тебе ! Но, если привычнее видеть во мне "лиса"…

Раздражённо тявкнув, он принял лисье обличье и начал молча вынимать из узла покупки. Когда добрался до яиц, Камикадзе радостно пискнул.

— Хочешь, ты покормишь его? — предложила я.

Дэйки посмотрел на меня, как на умалишённую. Я пожала плечами.

— Тогда не жалуйся, что он на тебя нападает.

— Не жал… — лис даже запнулся от возмущения. — Если бы не ты, это было бы последнее нападение в его жизни!

— Ты опять повышаешь голос, — невинно пропела я, раскалывая яйцо.

Напоминание было не лишним — Камикадзе снова угрожающе вздыбил шёрстку. Но, увидев яйцо, смягчился и, довольно урча, сунул мордочку в скорплупу.

— Видишь? — улыбнулась я. — Мог бы расположить его к себе.

— Очень мне это нужно! Достаточно, что располагаю тебя к себе, не сворачивая ему шею!

Лис был явно не в духе, и, в отличие от камаитати, смягчаться не собирался. Я подождала, пока зверёк расправится с яйцом и, оставив его на траве, сбегала за фурошики [58] Фурошики — сумки из куска квадратной ткани (платка или шарфа). Их не надо шить, всё держится на узлах. Первые ф. появились в Японии в 750 до н. э. и использовались для переноски самых разнообразных вещей. — сумкой из отреза пёстрой ткани. Мастерить фурошики научила меня Цумуги. В своё время мы меняли эти самодельные сумочки чуть не каждый день, соревнуясь, чья окажется экстравагантнее. А сейчас я носила в фурошики рисунки и краски. Вынув один из свитков, протянула его Дэйки. Он непонимающе посмотрел на меня, но принял свиток и развернул его.

— Я не считаю тебя животным, даже когда ты в облике лиса… дзинко… Без тебя бы, наверное, сошла здесь с ума.

Дэйки поднял на меня глаза. Светившаяся в них растроганность меня смутила.

— Это нарисовала ты?..

Я кивнула. Тихо выдохнув, он снова уставился на рисунок: Дэйки-лис лукаво выглядывающий из-за плеча Дэйки-человека.

— Можешь оставить себе… если хочешь…

Прижав к голове уши, он спрятал свиток на груди.

— Спасибо, Аими…

— Не за что, Дэйки-сама, — улыбнулась я. — Но, знаешь, я уже привыкла к "Момо".

— Мне нравится и "Аими"… — прошептал он, но тут же дёрнул ушами и другим тоном заявил:

— Не надейся, что рисунок примирит меня с твоим паразитом! Нападёт на меня ешё раз — придушу!

Я только закатила глаза. Вскоре мы отправились дальше. На ночь расположились на берегу реки и, убаюканная тихим плеском воды, я быстро уснула. Проснулась от ощущения чего-то пушистого, скользнувшего по щеке. Поморщившись, перевернулась на другой бок. Но что-то снова тронуло мою щёку и в этот раз оно было тёплым и влажным. Я раздражённо махнула рукой, приоткрыла один глаз и, вскрикнув, подскочила на циновке. Надо мной склонился Дэйки, который тут же покатился со смеху.