Ирина Тигиева - Возвращайся, сделав круг [СИ]

Лицо моей "собеседницы" едва заметно дрогнуло.

— Если нам кто-то грубит, — отломив кость, я воткнула её в циновку, — мы можем сделать так, что этого человека будут преследовать тридцать три несчастья всю его жизнь.

Лицо Юрико-сан снова было неподвижно. Я воткнула в циновку ещё одну рыбную кость, и мне показалось, её руки, лежавшие на сложенных коленях, дёрнулись.

— Думаешь, тебя защитят стены святилища? — я воткнула третью кость. — Всё это для меня — ничто. Я даже не знаю имён твоих богов.

Мясистое лицо оставалось окаменевшим, но в щёлочках глаз загоралось нечто очень похожее на страх.

— Пока ничего не произошло, — продолжала я, — но, стоит произнести заклинание…

Я начала вполголоса петь гимн Великобритании "Боже, храни Королеву" — первые три строчки, которые знала, и Юрико-сан, издав шипение, которому бы позавидовала любая змея, вскочила на ноги. В её глазах пылала такая ненависть, что у меня мелькнуло опасение — не переиграла ли я, и не прикончит ли меня эта фурия на месте. Не исключено, она и собиралась это сделать, но створка двери отодвинулась вот уже в который раз, пропустив в комнату двух одетых в белое служителей. Юрико тотчас опустила глаза и, будто забыв о моём существовании, вежливо поклонилась вошедшим. Поклонившись в ответ, один из них, постарше, обратился ко мне:

— Следуй за нами.

Очень хотелось спросить куда, но я промолчала. В конце концов, какая разница? Главное, меня избавят от общества Юрико-сан. Перед порогом стояли плетённые из соломы шлёпанцы. Я неуверенно покосилась на своих провожатых, те закивали, и я неловко всунула ноги в необычную обувь. Шлёпанцы были неудобными и неприятно щекотали подошву, но я перестала обращать на это внимание, едва оказалась за пределами комнаты. Какое яркое солнце… А воздух, наполненный запахом трав и цветов, буквально одурманивал, у меня голова пошла кругом. Территория храма скорее походила на целый храмовый комплекс со множеством построек. Миновав внутренний дворик, мы сняли обувь перед порогом одной из них, и младший служитель сдвинул в сторону створку двери. Войдя внутрь, я слегка оторопела. Комната была заполнена людьми. Они сидели на циновках в позах самураев из старых японских фильмов: мужчины, некоторые в белых, некоторые в тёмных одежах, и женщины, одетые, как Юрико. Напряжённую тишину нарушало только потрескивание огоньков свечей странной формы. Мои провожатые указали на циновку посреди комнаты, и я послушно села на неё. Напротив расположился старик, который накануне пытался остановить заклинанием освобождённого мною демона. Наверное, это и был гудзи, к которому вызывали Тэкэхиро. Сам Тэкэхиро, опустив глаза, застыл на циновке с ним рядом.

— Как твоё имя, одзё-сан [19] Одзё-сан — вежливое обращение к незнакомой девушке. ? — обратился ко мне гудзи.

И я выдала первое, что пришло в голову:

— Европа.

Конечно, меня в отличие от мифической "тёзки", никто не похищал [20] Европа (финикийск. "заход", "Запад") — в древнегреческой мифологии дочь финикийского царя, похищенная Зевсом и унесённая им на о. Крит. — сама сюда "забрела". Но с географической точки зрения подходит — я ведь из Европы. Не знаю, почему не назвала своё настоящее имя… Старик смерил меня всепроникающим взглядом и спросил:

— Откуда ты родом?

И я снова соврала:

— Из Токио.

Какая разница, назову я Лондон или действительное место моего рождения, или Тимбукту? Всё это для них такая же terra incognita, как для меня упомянутая Тэкэхиро провинция Идзуми. Старик нахмурился. Неужели понимает, что я лукавлю?

— Как ты попала сюда?

— Не знаю точно, но, наверное, через тории, — первый искренний ответ.

— С какой целью?

— С какой… — я даже запнулась от возмущения. — Думаете, я этого хотела ? Вообще, где я? И не говорите в "Храме Тысячи Демонов"!

Старик помолчал, будто что-то обдумывая, и наконец произнёс:

— Вселенная — тонкое полотно, сплетённое из множества реальностей. Каждая из них подчиняется своим законам, в каждой время протекает иначе, и действительность обретает иные формы. Полагаю, ты пришла из реальности, вступившей в более позднюю временную эпоху, чем наша. Только так можно объяснить странные предметы, которые ты принесла с собой.

Он поднял глаза, и из-за моей спины выступила Юрико. В руках она держала подобие подноса, на котором были выложены мой мобильник, бутылка с водой, кошелёк и пустой футляр из-под солнечных очков — сами очки остались в рёкане. Всё это она поставила на пол перед гудзи.

— Кто позволил этой стерве копаться в моих вещах? — зло фыркнув, я протянула к подносу руку, но старик бросил на меня такой суровый взгляд, что я замерла на месте.

— Во всём, что происходит, есть смысл, — нравоучительно произнёс он. — Наш мир раздирают войны. Люди воюют с людьми, демоны с демонами, люди с демонами, и демоны с людьми. Вероятно, ты была послана Вселенной, как ещё одно наказание за наши пороки. Твоими руками освобождён демон, способный утопить эти земли в крови. Но, может, ещё не всё потеряно. Если узнаем, как ты его освободила.

Снова повисла тишина, никто не шевельнулся, но все глаза были устремлены на меня.

— Мы ждём, — объявил старик.

Я поёжилась, раны на спине, нывшие всё это время, начинали саднить по-настоящему.

— Я… понятия не имею, как это произошло.

Присутствующие зашевелились, потрескивание свечей заглушил шёпот множества голосов. До меня донеслись обрывки фраз: "Она лжёт…", "Разрушить заклятие такой силы…", "Она пришла, чтобы принести нам гибель…" "Может, она тоже злой дух…", "Нужно подвергнуть её…"

— Я не злой дух! И говорю правду! Я была на экскурсии вместе с моей подругой Цумуги. И когда мы шли к храму… не помню его название… через коридор из торий, мне стало нехорошо, и я потеряла сознание. А в себя пришла уже здесь… там, — я махнула рукой, — перед воротами. Думала, в храме мне помогут, но, вместо людей, наткнулась на эти статуи. Они… все могут ожить?..

— Что было потом? — ровным голосом спросил гудзи.

— Потом… увидела барельеф с изображением этого… ёкая и… притронулась к шипу на его доспехах, — пожалуй, о том, что меня привлекла красота лица демона, лучше не распространяться.

— И это разрушило наложенное на него заклятие? — усомнился старик. — Твоё прикосновение?

— Он ранил тебя, но не убил, — раздался голос слева.

Я перевела взгляд на говорившего — дородного мужчину в тёмно-синей одежде, и пожала плечами.

— Наверное, не успел…

— Мы видели, как он прижал ладонь к твоим ранам, — вставил один из одетых в белое служителей по правую руку от гудзи. — Он говорил с тобой?

— Если это можно так назвать… Я поранилась о шип, — приподняв кисть, продемонстрировала уродливую царапину. — Когда он вышел из камня, сказал, что этого недостаточно и… располосовал мне спину…