Ник Перумов - Когда мир изменился

Скосил глаза на Аэ. Драконица застыла алебастровым изваянием, жили только глаза.

— Это твой путь. Всё, на что я укажу, будет тупиком, — повторила она.

Чего же тут выбирать? Вот она, орда крылатых стражей, демонов, бестий из упорядоченного хаоса, из Города греха; он, некромант, видел лишь малую его часть, он не добрался до исполинских живых сущностей на горизонте, он даже не мог сказать, что это «ужасно» или «греховно»; но математическая правильность могущественных чар — весь этот город, похоже, являл собой исполинский инструмент неведомого чародея.

Порядок посреди Хаоса. Порядок как инструмент Хаоса. Порядок как слуга Хаоса.

И в центре — он, Кэр Лаэда.

Так чего же тут выбирать?

Он закинул посох за спину и изготовился.

В безумно пляшущей вокруг силе читались странные паттерны, неожиданно-упорядоченные. Те, кто пытался остаться скрытыми, вплетали в бушующий шторм свои собственные чары, окружали некроманта, ожидали его ответа, и готовили что-то своё, поистине невообразимое по мощи. Западня готова была захлопнуться, и приманка уже на месте — великая сила, которая вот она, рукой подать.

Он ощущал это так же ясно, как видел в своё время орка, гнома и ту женщину-богомола в своих странных снах.

— Я привёл их всех сюда… — проговорил он, глядя в мятущийся шторм, рвущий лиловое небо.

— Привёл, — кивнула Аэ. — Я знала. Я чувствовала, но не могла ничего сказать. Твой путь — только твой. Мои на нём лишь тупики.

Кто бы ни скрывался за этой бурей, какие бы сущности — они явно знали, кто он такой, Кэр Лаэда, и знали очень хорошо. И сейчас готовились обрушить на него такой ураган, чтобы у него уж точно не осталось бы выбора.

Ибо выбор — это всегда Порядок. В Хаосе всё равноправно и равновелико, там не из чего выбирать, ибо каждый шаг возвращает тебя к предыдущему, различия Хаоса не связаны с выбором, они совершенно случайны. Невольно некромант подумал о поистине великих примордиальных силах, заточённых в этом вечно ярящемся океане, силах, не осознавших себя, не выделившихся из вечно бушующего и бескрайнего океана; горька была мысль о тех, кто мнит себя достаточно «сильными» или хитроумными, чтобы половить рыбку в глубинах лилового моря, кто надеется «обуздать», «приручить» или «использовать» Хаос.

Он слишком близко подобрался к обитаемым областям, отравил их своими эманациями, разбудил мёртвых. Нашлись его слуги, те, кто трудился не за страх, а за совесть. И крошечный мир где-то в глубине Упорядоченного (что там такое говорит Аэ, что «не чувствует Межреальности»? чепуха какая!) стал поневоле полем битвы.

— Оглядись, — вдруг скомандовала драконица.

Волны крылатых воинов докатились, наконец, до них. Вершины зиккуратов и пирамид полыхнули алым, багряные мечи рассекли нежное подбрюшье облаков. Крошечная часть Города грехов развалилась — но что ему эта потеря, когда стоят сотни и сотни других, протянувшись на десятки лиг — или на сотни, на тысячи? Сколько безмолвных слуг складывают и перекладывают артефакты, меняя по воле незримых владык составляющие могущественных чар? Сколько их готовы будут умереть, напитав собственной кровью творимое волшебство?..

Нет, не обманывай себя. В жертву требуются совсем другие, способны испытывать истинные боль, и страх, и отчаяние. Те, у кого есть настоящая душа. А всё прочие — не более, чем автоматоны, големы, куклы, анимированные несложной магией.

Глефа описала круг над головой некроманта, сила послушно потекла, подчиняясь его воле.

И в тот же миг возникла чужая мысль, словно чей-то голос — с кем и за что ты сражаешься? Это твой шанс, некромаг! Взломай барьеры, вскрой скорлупу этого мира, вырвись на простор! Межреальность ждёт тебя, драконица просто не в силах её учуять! Она тоже может ошибаться, Аэсоннэ дочь Кейден; взломай пределы этого мира, они не смогут тебя удержать, только тебе повинуется эта сила!..

«Только тебе повинуется эта сила…»

А она действительно повиновалась. И он, некромант, мог повелевать ею, мог придать ей форму, заставить, как не раз делал, отнимать то злое подобие жизни, что двигало неупокоенными; и, значит, осталось совсем немного, всего ничего — между ним и свободой.

«Только ты можешь шагнуть туда!»

Предводитель крылатого воинства вскинул длань, указывая на некроманта.

Крылья ударили разом, слитно, как одно — словно не огромное войско явилось сюда, а лишь несколько, размноженное иллюзией.

Кэр Лаэда готовился выпустить силу на свободу.

— Уходи, Аэсоннэ. Это моя битва.

— Ещё рано, — невозмутимо ответила она. Сунула руки в карманы курточки, упрямо задрав нос.

Всё.

Некромант повёл глефой, вычерчивая острием клинка причудливую руну; старик Парри мог бы гордиться учеником.

Высшее достижение рунной магии — импровизация. Творение новых рун прямо на поле боя. Сейчас Фесс именно творил, и это была даже не «руна» — простой символ в несколько росчерков. Перед ним возникало прочерченное белым огнём сложнейшее построение, окружности и углы, дуги и сектора, хорды и диаметры.

Навстречу налетающим демонам устремились потоки свободной силы, силы, не принявшей никакой формы. Не огонь и не вода, вообще не стихия. Воля некроманта разгоняла её, и было в этом… что-то поистине свободное. Нет, Кэр Лаэда хоть и импровизировал с символами, но всё остальное — чётко по правилам, и факультета Малефицистики, и даже Академии Долины Магов.

Предводитель резко натянул поводья. Его чудовищный зверь взмыл отвесно вверх, в лиловое небо, лавируя среди ярящихся молний, их слепящие разряды, повинуясь беззвучному приказу, устремились вниз, в некроманта. Вместе с молниями отвесно падали и демоны, сложив крылья, словно намереваясь задавить противника массой.

Первая волна обнажённой силы докатилась до них, захлестнула и поволокла за собой. Ломались крылья, рвалась серая кожа перепонок, отрывались конечности и головы чудовищными мячами взлетали ещё выше, исчезая в облаках. В иные попадали молнии и головы исчезали в коротких вспышках.

Всё правильно, некромант! Рази и круши, это твоя природа!.. Ты повергал сонмы мертвяков и даже костяных драконов. Ты был Разрушителем, это твоя сущность, недаром тебе повинуются Алмазный и Деревянный мечи!..

Первый натиск крылатых воинов Города грехов рассыпался и отхлынул. Передние ряды исчезли — только на полыхающие острия пирамид сыпался чёрный дождь останков.

«Верно, Разрушитель! Вперёд, ничто не устоит пред нами!..»

Пред кем это «нами»? Что это за «мы» тут такие?..

Однако он и в самом деле разрушал. Кто бы ни послал в бой этих крылатых чудищ, он крупно просчитался. Некромант широко черпал силу, бездонный океан её окружал Фесса, и среди сметаемых вражьих шеренг некроманту вдруг почудились лица родителей, друзей, однокашников…