Кирико Кири - Мир, где меня ждут

Такова природа человека.

Люди готовы рвать друг другу глотки ради любой цели, будь то справедливость, борьба за котят или личное свербление в заднице.

Единственное, что меняется — способы ведения войны. Где-то продолжают весело стучать друг друга камнем по голове и жрать тела павших товарищей по разуму. Где-то таким же по умственному развитию дали уже автомат — разница лишь в том, что они истребляют друг друга быстрее. А где-то люди додумались до ядерной бомбы. И только страх прохватить ответной пизды остановил весёлых любителей бить друг друга по голове от её использования.

Короче, людей останавливает лишь страх прохватить ответной пизды, страх за свою жизнь. И это настолько въедается им в сознание, что они даже помыслить боятся потом о войне.

Другими словами, у них вырабатывается условный рефлекс, который перерастает в практически безусловный, подкреплённый важнейшим из инстинктов, что так же хорошо выработан у животных.

Это очень печально. Люди не далеко убежали от братьев меньших.

И теперь можно сказать, что мы вырабатываем у людей условный рефлекс, который настолько въестся в их сознание, что может стать потом безусловным, при этом подкреплённым основным инстинктом.

Да мы просто гении!

Сидя на унитазе, меня действительно иногда посещают философские мысли глобального масштаба, которыми я готов поделиться с миром по выходу из мест низменных. Я, кстати говоря, не понимаю, почему людей пробивает думать о подобном именно в святая святых. Наверное, тоже уже инстинкты.

Что касается дел земных, то мы успели вывезти мою дочь и её бойфренда… блять, звать дочерью ту, кто твоего возраста, то ещё ощущение.

Как бы то ни было, Констанция связалась дочерью, и та «вышла гулять» из поместья в город, где их подобрала наша спецкоманда и провела эвакуацию. Я не знаю, зачем королю нужен был его сын, но вполне возможно, что его интересовала именно Фемия, которая стала бы ключом к Констанции и мне, как им станет Силь-силь к герою.

Кстати, насчёт Силь-силь, девушка даже сопротивляться перестала. Перестала, потому что теперь она в прямом смысле этого слова писалась при виде Клирии, а потом плакала от унижения. Мне было даже жаль её. Девушку трясло, как трясло когда-то других слуг, что в первый раз встретили Клирию.

Однако, в отличие от них, ей посчастливилось лично испытать на себе неудовольствие Клирии.

И решили проблему с её непроизвольным мочеиспусканием при виде нашей чернявки элементарно: Клирия просто пришла к ней и села рядом, пока та находилась на своём боевом посту в медпункте. Сидела правда в кандалах, чтоб не убежала.

— Я буду сидеть здесь, пока ты не перестанешь мочиться, Силь-силь, — спокойно сообщила ей тогда Клирия, наблюдая, как у той расползается пятно на поясе и трясутся губы от страха и унижения. Села на кровать и кинула ей в руки сменную одежду. — Пора тебе уяснить, что в нашем поместье никто тебя не тронет, если ты работаешь. Пусть даже ты плохо работаешь, но стараешься из-за всех сил, тебя никто не тронет. Ты понимаешь?

Та просто закивала головой.

— О нет, ты не понимаешь. Ты боишься меня, но я тебя не трогаю. Ты боишься меня за то, что я сделала в прошлом, не так ли? Но не была ли ты сама в этом виновата?

Силь-силь молчала.

— Силь-силь, когда спрашиваю тебя, ты отвечаешь, ты поняла? Если не хочешь получить наказание, лучше бы тебе прислушаться ко мне.

— Я поняла, поняла я всё, я понимаю, да, да-да-да, — скороговоркой ответила та, испуганно кивая.

— Я не спрашивала, поняла ли ты или нет. Я спрашивала, виновата ли ты была в том случае сама. Но ладно, оставим это. Я здесь, чтоб контролировать тебя. Уверена, что ты скоро ко мне привыкнешь.

Весёлая Клирия приходит к тебе, если ты не идёшь к ней. Короче, чернявка сидела рядом с Силь-силь неделю, прежде чем та привыкла к ней и перестала дрожать. Поэтому, заметив положительную реакцию, Клирия похвалила Силь-силь и удалилась.

Саму Силь-силь мы пристроили в отдельный медблок, где она по большей части помогала обычным солдатам, а не стражницам и стражникам. Посвящать её в святая святых никто не собирался, так как вполне возможно, что нам придётся её возвращать обратно. Потому ей ничего не показывали, ничего не рассказывали, сидела и работала.

Что касается Фемии, то она была не сильно рада нашей встрече.

— Глаза мои бы тебя не видели, — бросила она мне при первой же встрече.

Ну ладно, я слегка приукрасил наши отношения, Фемия вообще меня терпеть не может. По крайней мере, пытается делать вид, что меня ненавидит. Но она слишком… слишком ветер в голове гуляет, чтоб ей удавалось достаточно долго дуться на меня. Это всё из-за того, что я ею шантажировал Констанцию. Так что в каком-то плане она имеет право злиться на меня.

— Я рад тебя видеть, дочь моя, — раскинул я руки в стороны. — Иди сюда, отец обнимет тебя.

— Всё, отвали! Ты мне не отец! И вообще, ты моего возраста и не сильно старше выглядишь!

— Да ладно, я шутканул.

— Шутканул он. Притащили меня сюда. А чо хоть случилось-то?

Умение Фемии разговаривать на моём диалекте меня знатно раздражало, если честно. Вот что это за «чо»? Разве так девушки говорят? И что это за выражение лица «хули надо»? Бля, что это вообще за поза, руки на груди, ноги скрестила, на стенку облокотилась, словно гопница. Ещё и жуёт что-то причавкивая. Семок только не хватает.

— О, Фиалка, — посмотрел я ей за спину.

— Где?! — тут же что-то проглотила она, ровненько встала, вся вытянулась, сделала милое лицо, убрав это быдлядское выражение. — Где он?!

Понятненько… Значит при Фиалке ты себя так не ведёшь.

— Слушай, а ты при Фиалке так же себя будешь вести, как последняя гопница, когда поженитесь? — спросил я в лоб.

— Чо ты сказал?! — чуть ли не набросилась она на меня, переменившись обратно. — Это ты меня обманул, да?!

— Мне просто интересно, а знает ли Фиалка, какая ты на самом деле гоповатая?

— Ты нарываешься, — раскинула Фемия плечи.

Нет, она серьёзно словно с моего района прибежала. Но куда тебе до настоящих мастодонтов, дитя. Думаешь, меня это пугает? Давай я тебе покажу, кто есть кто, моя любимая Фемия.

— Да неужели? — усмехнулся я.

— Именно! Ты не имеешь права тут надо мной подшучивать! Я тебе не какая-нибудь девчонка!

— А ты в этом уверена, маленькая гопница? — вытянулся я, подошёл и буквально навис над ней, выпуская ауру.

А Фемия удивительным образом такая сразу уменьшилась, стала прямо миниатюрной, слегка скрюченной, ручки к груди, глазками хлоп-хлоп. Просто удивительная схожесть с гопниками — те тоже сначала нарываются, а потом такие: ты чего? То есть говорить со мной так нормально, а сейчас вдруг сразу заднюю дала?

— Мэйн, ты чего? — уже куда более тихо спросила она. — Я же просто…