Кирико Кири - Мир, где меня ждут

— А ты сама не понимаешь, Фемия? — тихо сказал я, буквально направив всю свою тьму на неё, заставив Фемию вздрогнуть и отступить на шаг. — Стоишь тут как гопница с улицы, ничем не лучше челяди, но при этом метишь в принцессы. А вести толком и не умеешь себя.

— Я веду себя нормально! — упрямо, словно ребёнок, ответила она, вытянув шею и тут же сжалась обратно.

— Не нормально. Ты при Фиалке настоящая леди, без него просто… пиздец просто.

— Ничего и не пиздец.

— Пиздец. Причём раздражающий. Ты не всегда сможешь держать маску нормальной девушки при нём.

— Я нормальная.

— Нормальная, — не стал отрицать я. — Но твои замашки… вот даже минутой раньше стояла, руки скрутила, ноги на крест, на стену облокотилась. И твоё «чо» с прочими словами.

— Ты сам так говоришь!

— Потому что я вырос среди такого. У нас так разговаривали и иначе тебя не то что не воспринимали, загнобили бы. И я так привык к этому, что оно стало частью меня. Но я не считаю это нормальным. А ты? Дочь Констанции, будущая принцесса. Росла явно не на улице и не среди отбросов.

Просто глядя на Фемию, я неожиданно увидел практически то старое, что осталось в моём мире.

А именно — себя самого.

Школа, где ученики могли сами научить учителей материться, дворы, где считалось круто сидеть на кортах, громко разговаривать и говорить хуйню, гаражи, где курили и так далее. Если кто был другой, слишком правильный, его чмырили. Естественно, я приспособился, как иначе. Но это, к сожалению, настолько стало частью меня, что даже уже в универе я так и не смог избавиться от этой привычки.

А именно, мат-перемат. Более того, я назвал бы это диалектом. Диалект дворов. К сожалению, я продукт своего места и это не исправит даже нормальное общество, что-то да останется. Привычка вставлять мат везде. Кто-то мне пытался втереть, что это неправильно, что так говорит быдло…

Да, я был в детстве быдлом, я вырос в таких местах. Но раз они такие умные, дали бы мне возможность вырасти в другом месте, где такого нет. И не надо делать вид, что это никому не известно, не надо лицемерить. Сами люди матерятся так же и прекрасно знают, что происходит, но предпочитают играть в несознанку.

Короче, больная тема.

И меня это так люто бесила эта вся хрень, что сейчас, глядя на родную дочь, хочется ей дать пизды, чтоб сразу выбить эту дурь. Не хочу, чтоб она была ещё одной гопницей с подворотни, как я. Хочу, чтоб выросла нормальной девушкой и воспитала нормальных детей.

— Короче, тобой займутся.

— Ты мне не отец, чтоб указывать, — попробовала Фемия встать в позу.

— Отец, Фемия. Я Констанции накляузничаю про тебя, пусть пиздюлей тебе выпишет немножко за это, — с удовольствием поведал ей о своей будущей мести.

— Ма не говори! — тут же встрепенулась она.

— Скажу. Фиалка всё равно о тебе настоящей рано или поздно узнает. И я не думаю, что ему будет такое приятно. К тому же я вижу, что ты можешь нормально разговаривать, однако воспитания не хватает.

— Раскомандовался тут, — обиженно буркнула она. — Ма из-за тебя мне вставит.

— Потому что здесь я главный, а ты не умеешь себя вести, — пожал я плечами. — И вообще, вставляет мужчина женщине, а тебя будут наказывать за твоё поведение. Кстати, раз уж зашла речь о Фиалке, как ему была идея сюда перебраться?

— Ему было плевать, — буркнула она. — Ему в принципе на подобное плевать, но… что происходит? Ма какая-то расстроенная. И это всё опять из-за тебя, да?!

— Да всё норм, — отмахнулся я. — В любом случае вам придётся сидеть здесь пока.

— Твои подковёрные игры, — вынесла она вердикт.

— Твоя мать тоже этим занимается, так что не надо на меня смотреть таким взглядом.

— Моя ма занимается ими честно!

— А бывают честные подковёрные игры? — удивился я. — Ну-ка, ну-ка, удиви-ка меня ещё чем-нибудь.

— Отвали, — обиделась она.

Отлично поговорили, конечно. Однако, с другой стороны, Констанция потом ей вставила за её поведение. Сам видел, как та дала ей пендаля и подзатыльник, крича на Фемию, что если она хочет быть принцессой, то должна вести себя подобающе.

А от Фемии только и слышалось:

— Ну ма…

— Какое ма, Фемия?! Какое ма, в лоб тебе табуреткой! Ты вообще дура?! Я тебе говорила вести себя как положено девушке!? Тебе даже Патрик замечание сделал! Даже он! Ты что, дочь шалавы!?

— Я твоя дочь! — обиженно заявила Фемия.

Но вообще Констанция права, Фемия действительно дочь шалавы. Такой, что та была готова трахаться со всеми подряд и мечтала, что её выебут зэки толпой.

— Вот именно! Ты моя дочь! А ведёшь себя как челядь! Это что такое, мать твою за ногу!? — и хуяк ей подзатыльник. — Чтоб я вообще не видела такого поведения, — и хуяк ей пендаля.

— Да ма! — обиженно попыталась отпрыгнуть Фемия. — Я уже взрослая! Хватит меня тут поучать! Ты вообще не имеешь права меня трогать!

— Взрослая?! НЕ ИМЕЮ ПРАВА ТРОГАТЬ ТЕБЯ?! ДАЙ Я ТЕБЕ СЕЙЧАС ОБРАТНОЕ ДОКАЖУ!

Это был интересный забег по комнате.

Фемия пища: «МА, НЕ НАДО!!!» бегала по комнате, а Констанция бегала за ней с ремнём, пытаясь перехватить, словно вратарь, и крича: «Я ТЕБЕ СЕЙЧАС ПОКАЖУ, КАК НАДО СЕБЯ ВЕСТИ! СТО РАЗ ПРЕДУПРЕЖДАЛА!», попутно иногда стегая проскакивающую мимо дочь ремнём. Забавно, что дочери её уже двадцать два так-то.

И будем честны, вообще, это Констанция виновата, что Фемия выросла такой. Плохо воспитывала, однако вряд ли мелочь это спасёт.

Кончилось всё тем, что Констанция поймала брыкающуюся Фемию, без проблем сдёрнула с неё платье, оголив, прижала к стене и выпорола по голой заднице. Судя по отточенным движениям, Констанции такое было не впервой.

Фемия визжала, кричала, плакала, вырывалась и обвиняла мать в том, что она её не любит. А Констанция громко повторяла: «ВЕДИ СЕБЯ КАК ПОДОБАЕТ БУДУЩЕЙ ПРИНЦЕССЕ, НЕБЛАГОДАРНАЯ ДЕВКА».

После этого Фемия ревела, потирая попу в углу, а Констанция сидела на кровати с таким видом, словно это её выпороли, и причитала о том, какая же Фемия глупая. Глупая, потому что не понимает, что пришлось её матери пережить ради неё; как далось тяжело её положение в обществе; что она её очень любит, а Фемия разбивает ей сердце и так далее.

Под конец они уже сидели, обнявшись, и обе плакали — одна говорила, что очень любит свою дочку, другая, что обязательно исправится.

Семья — это так мило.

Короче, если описывать, то всё было в пределах нормы. Люди жили, не тужили, любили и дружили. И многие даже не подозревали, что будет в будущем. Да чего уж там, до жителей нашего города пока даже не дошло, что происходит на востоке.

И наш маленький мирный мирок пока сохранялся несмотря на то, что на востоке был пиздец, на западе начались первые столкновения между странами, а на севере скапливались армии Фракции дня и королевства. Одна для сдерживания (или нападения) нас, другая для борьбы с печеньем. Хотя грызут меня подозрения, что королевская армия выделит и против нас людей.