Аликс Хэрроу - Десять тысяч дверей [litres]

Они ушли, а я стояла у окна, прижавшись лбом к нагретому летним солнцем стеклу, пока от усталости не заболели ноги. Тогда я снова легла.

Часы-драконы преследовали меня. Они становились все больше по мере того, как солнце заходило, а тени сгущались.

Боюсь, в эту вторую ночь я бы разлетелась на осколки и уже не смогла бы вновь обрести себя, если бы вдруг не услышала неровный, полузнакомый стук в окно. У меня перехватило дыхание.

Я выбралась из кровати и с трудом справилась с тугой защелкой, чувствуя, как по мышцам рук растекается слабость. Рама приоткрылась на жалкие пару дюймов, но этого хватило, чтобы в комнату проник сладкий аромат летней ночи. И чтобы я услышала знакомый голос, доносящийся снизу:

– Январри? Это ты?

Сэмюэль. На мгновение я почувствовала себя Рапунцель, наконец дождавшейся принца, который спасет ее из башни. Правда, я не смогла бы выбраться через такое узкое окно, даже если бы мои волосы были длинными и золотыми, а не вьющимися и спутанными. Но все же.

– Что ты здесь делаешь? – прошипела я ему. С расстояния в несколько этажей над землей я могла разглядеть лишь темную фигуру, держащую что-то в руках.

– Меня прислала Джейн, она просила передать, что пыталась увидеться с тобой, но не смогла…

– Но откуда ты узнал, какое окно мое?

Фигура внизу пожала одним плечом.

– Я ждал. Наблюдал. Пока не увидел тебя.

Я не ответила, представляя, как он прятался за живой изгородью, уставившись на мою тюрьму, и часами выжидал, пока не заметил мое лицо в окне. По груди пробежала странная дрожь. Как показывал мой опыт, люди, которых больше всего любишь, надолго не задерживаются. Они всегда отворачиваются, бросают тебя и не возвращаются за тобой. Но Сэмюэль дождался.

Он снова заговорил:

– Послушай, Джейн говорит, очень важно передать тебе…

Сэмюэль умолк. Мы оба увидели, как в окнах первого этажа замелькал желтый свет и раздались приглушенные шаги. Кто-то шел на шум.

– Лови!

Я поймала. Это был камешек с привязанной к нему бечевкой.

– Тяни! Скорее! – С этими словами он исчез, затерялся в окружающем ландшафте как раз в то мгновение, когда дверь лечебницы открылась. Я втянула веревку в палату паническими рывками и закрыла окно. Потом сползла по стене, тяжело дыша, как будто это мне, а не Сэмюэлю пришлось убегать от преследователей в ночную темноту.

К концу веревки было привязано что-то маленькое и прямоугольное: книга. Нет, не просто книга. Даже в темноте я отчетливо видела полустертые буквы, улыбающиеся мне, будто золотые зубы, мерцающие во мраке: «ДЕСЯТЬ ТЫ ВЕРЕЙ». Сколько лет прошло с тех пор, как Сэмюэль в последний раз тайком проносил для меня истории. Может, он опять загнул уголки любимых страниц. Голова шла кругом.

У меня было столько вопросов: почему эта книга знакома Джейн? Почему она захотела передать мне ее? И как долго Сэмюэль готов ждать меня, если я застряну здесь навечно? Но я не стала об этом задумываться. Книги – это Двери, а мне нужно было сбежать.

Я выползла на середину палаты, на желтый квадратик света, который проникал из коридора, и начала читать.

Другие миры и гибкость законов природы. Город Нин. Взгляд на знакомую дверь с другой стороны. Призрак в море.

Пусть это и бессердечно, но на этом этапе повествования нам придется покинуть мисс Аделаиду Ларсон. Мы оставляем ее в то мгновение, когда она идет на «Ключе» через незнакомый океан и соленый ветер треплет ее перепачканные смолой волосы, наполняя сердце сияющей уверенностью.

Мы покидаем ее не без причины: пришла пора глубже вникнуть в саму природу дверей. Уверяю тебя, читатель, я откладывал разъяснения не ради того, чтобы произвести впечатление, а просто потому, что для начала мне нужно было завоевать твое доверие. Надеюсь, теперь ты мне поверишь.

Начнем с первого положения этой работы: двери представляют собой междумировые порталы, существующие только в точках особого, не поддающегося определению резонанса. Под «не поддающимся определению резонансом» я понимаю пространство между мирами – бескрайнюю черноту, ждущую на пороге каждой двери, ужасно опасную для всего, что идет через нее. Такое ощущение, что границы самого путешественника расплываются, когда на них не давит другая материя, и его сущность рискует утечь в пустоту. Литература и мифы изобилуют рассказами о тех, кто шагнул в пустоту, но так и не появился с другой стороны двери [9]. Следовательно, наиболее вероятным мне представляется, что двери изначально возникали в тех местах, где темнота истончается и представляет меньше опасности для жизни: в точках пересечения, на естественных перекрестках.

Какова природа этих других миров? Как мы выяснили в предыдущих главах, они бесконечно разнообразны и изменчивы и зачастую не вписываются в условности нашего исходного мира, которые мы в своем высокомерии называем физическими законами Вселенной. Существуют места, где у мужчин и женщин есть крылья, а кожа красная, и места, где вообще нет ни мужчин, ни женщин, просто люди, представляющие собой нечто среднее. Есть миры, где континенты расположены на спинах гигантских черепах, которые плавают по пресноводным океанам, где змеи говорят загадками, где граница между живыми и мертвыми настолько размыта, что уже не имеет значения. Я видел деревни, где людям удалось приручить огонь, и теперь он смиренно следует за ними по пятам, как послушная собака; видел города со стеклянными шпилями, такими высокими, что вокруг их спиральных вершин собираются облака. (Если ты задаешься вопросом, почему другие миры, в отличие от Земли, переполнены магией, задумайся, насколько волшебным может показаться твой мир с другой точки зрения. Для морских жителей твоя способность дышать воздухом кажется поразительной; жителям мира копьеносцев машины твоего мира кажутся демонами, которых приручили, чтобы они служили человеку; в мире льда и облаков лето само по себе кажется чудом.)

Мое второе положение звучит так: существование порталов обусловливает непостоянную по объему, но существенную степень утечки. Но что именно просачивается сквозь двери? И какова дальнейшая судьба этих явлений? В первую очередь это люди, которые приносят с собой таланты и умения, характерные для их родного мира. Некоторых из них, я полагаю, ждал печальный конец (их могли запереть в психбольнице, сжечь на костре, обезглавить, изгнать и так далее), другие же сумели с пользой применить свои сверхъестественные способности и тайные знания. Они обрели власть, накопили богатства, повлияли на судьбы народов и миров – короче говоря, принесли перемены.

Через двери могут проникать и предметы, заброшенные в иные миры странными ветрами и пенными волнами, пронесенные и оставленные неосторожными путешественниками, иногда даже похищенные. Некоторые из них потерялись, остались без внимания или были забыты – книги на неизвестных языках, одежда странных фасонов, устройства, бесполезные за пределами родного мира, – другие же оставили после себя истории. Легенды о волшебных лампах и зачарованных зеркалах, о золотом руне и фонтанах молодости, о доспехах из драконьей чешуи и метлах из лунного света.