Аликс Хэрроу - Десять тысяч дверей [litres]

– Итак, эти люди из Общества. Они не перестанут тебя искать, да? Из-за того, что ты знаешь, на что способна.

– Нет, не перестанут, – раздался у меня за спиной голос Джейн. Она стояла в дверном проеме, обрамленная алыми лучами закатного солнца, мрачно поджав губы. Что-то в ее облике напомнило мне отца: ссутуленные плечи, морщины, которые оставляет на лице горе.

Джейн подошла к ведру с водой – ополоснуть запачканные землей руки, и натянуто произнесла:

– Нам нужны план и место, где можно спрятаться. – Она вытерла ладони об одежду. – Я предлагаю отправиться в Аркадию – так твой отец называл мир, спрятанный у южного побережья Мэна. Он негостеприимен и труднодоступен, насколько мне известно, что делает его идеальным укрытием. Я знаю дорогу. – Голос Джейн звучал совершенно ровно, как будто она предлагала сходить в банк или на почту, а не отправиться в чужой враждебный мир.

– Но разве нам обязательно…

– Январри, – перебила она, – у нас нет ни денег, ни дома, ни семьи. Я чернокожая женщина в стране, где презирают чернокожих, иностранка среди народа, который ненавидит иностранцев. И, что хуже всего, мы сразу бросаемся в глаза – африканка и девочка непонятного цвета с лохматыми волосами и рукой, покрытой шрамами. – Джейн раскрыла ладони. – Если члены Общества хотят тебя найти, они найдут. И, полагаю, мистер Хавермайер был далеко не худшим из них.

Сэмюэль поерзал на подушках.

– Но вы забываете: мисс Январри далеко не беззащитна. Похоже, она может написать все, что захочет. Крепость. Дверь в Тимбукту или на Марс. Несчастный случай, который произойдет с мистером Локком. – Последнее он произнес с явной надеждой в голосе. Когда я рассказала ему о Брэттлборо, Сэмюэль зарычал, прямо как Бад.

Лицо Джейн исказила горькая улыбка.

– Насколько мне известно, ее возможности не безграничны.

Меня охватил стыд. Захотелось оправдаться.

– Нет. – Это слово прозвучало слегка сдавленно. – Мой отец говорит, что за словотворчество приходится платить. Я не могу просто разорвать весь мир и заново слепить его так, как мне заблагорассудится. – Я покосилась на Сэмюэля, понизив голос. – Боюсь, не такая уж я и ведьма.

Он пошевелил рукой, которая лежала на одеяле рядом с моей, и кончики наших пальцев едва не соприкоснулись.

– Вот и славно, – прошептал Сэмюэль. – Я не настолько храбрый.

Джейн прокашлялась, привлекая наше внимание.

– Итак, добраться туда будет непросто. Нам нужно преодолеть двести миль таким образом, чтобы нас не узнали и не начали за нами слежку, и денег у нас нет. Боюсь, – она улыбнулась холодной, натянутой улыбкой, – мисс Сколлер придется привыкать к совсем иному образу жизни.

Вот это меня обидело.

– Я, знаешь ли, много путешествовала. – У меня был чемодан с латунной табличкой, на которой выбито мое имя, а паспорт напоминал зачитанный роман в мягкой обложке.

Джейн невесело рассмеялась.

– И что же, во всех этих поездках ты хоть раз самостоятельно стелила себе постель? Готовила ужин? А билет второго класса ты хоть раз в жизни видела? – Я бросила на нее разгневанный взгляд, но промолчала, что уже говорило само за себя. – Нам придется спать в лесу и добираться на перекладных, так что будь готова.

Я не придумала никакого остроумного ответа, поэтому предпочла сменить тему.

– Я не уверена, что нам стоит прятаться в этой Аркадии. Мой отец исчез в Японии, если ты помнишь, и мы должны хотя бы попытаться найти его…

Но Джейн устало покачала головой.

– Этого они ждут в первую очередь. Может, однажды ты это сделаешь, но потом, когда пройдет какое-то время и станет безопасно.

Да к черту безопасность!

– Может… Может, нам стоит обратиться за помощью к мистеру Локку. – У Сэмюэля и Джейн одновременно вырвались нечленораздельные восклицания, исполненные изумления и негодования. Я не сдалась и пошла напролом. – Знаю, знаю, но послушайте: я не думаю, что он желал вреда или смерти мне и моему отцу. Он просто хотел разбогатеть и набить свои витрины редкими артефактами. Он, может, и не знает о том, что Общество закрывает Двери, или ему все равно… И, думаю, он меня любил. Хотя бы немного. Он мог бы помочь нам спрятаться, одолжил бы нам денег, чтобы добраться до Японии… – Я умолкла.

В глазах Джейн заблестело что-то вязкое и влажное. Жалость. Удивительно, как сильно ранит чужая жалость.

– Ты бы хотела отправиться в приключение и спасти отца, как сказочная героиня. Я понимаю. Но ты совсем юна, у тебя нет ни денег, ни дома, и ты никогда раньше не сталкивалась с уродливой стороной жизни. Этот мир сожрет тебя, Январри.

Рядом со мной раздался голос Сэмюэля:

– А если мистер Локк и впрямь пытался тебя защитить, он очень плохо справился с этой задачей. Думаю, тебе нужно бежать.

Я умолкла, чувствуя, как все мое будущее уходит из-под ног. Я ждала, что моя жизнь вот-вот вернется в привычное русло, как будто все произошедшее после исчезновения отца закончится, как кино. Появится табличка с надписью «КОНЕЦ», с жужжанием включится свет, а я снова окажусь в особняке Локка и сяду перечитывать «Братьев Роверов на суше и на море».

Но теперь все это навсегда осталось в прошлом, как стрекоза, застывшая в янтаре.

«Следуй за Джейн».

– Ладно, – прошептала я. Казалось, я вновь стала семилетней девочкой, которая вечно откуда-то убегает. – Мы отправимся в Аркадию. А ты… Ты останешься со мной? Или вернешься домой?

Она вздрогнула.

– У меня нет дома.

Я встретилась с ней взглядом и обнаружила, что липкая жалость в них превратилась в нечто изорванное и отчаянное. Я сразу представила древние руины и рассыпающиеся гобелены – все развалившееся, лишившееся основы.

Казалось, Джейн вот-вот скажет что-то еще – начнет обвинять, упрекать или жаловаться. Но она отвернулась и вышла из хижины, выпрямив спину.

Мы с Сэмюэлем помолчали. Мои мысли метались, как стая пьяных птиц, между отчаянием (неужели мы обе так и останемся бездомными? неужели я проведу всю жизнь в бегах?), безудержным детским восторгом (Аркадия! Приключения! Побег!) и отвлекающим теплом руки Сэмюэля, которая все так же лежала на одеяле рядом с моей.

Он откашлялся и попытался изобразить непринужденный тон, но не преуспел.

– Я хочу отправиться с тобой. Если позволишь.

– Что… Нет! Ты не можешь бросить свою семью, дом, свое… свое дело… Это слишком опасно…

– Хорошим лавочником мне все равно не быть, – мягко перебил меня он. – Даже моя мать это понимает. Я всегда хотел чего-то другого, чего-то большего. Другой мир вполне подойдет.

У меня вырвался усталый смешок.

– Я даже не знаю, куда мы отправимся и надолго ли! Мое будущее такое запутанное и неясное, ты не можешь просто взять и согласиться на все это, потому что добрый, или жалеешь меня, или…