Аликс Хэрроу - Десять тысяч дверей [litres]

И как много он продал или обменял? Я вспомнила встречу в Лондоне, свидетельницей которой стала в детстве, этот закрытый аукцион ценных предметов. На нем присутствовали члены Общества, в этом я была уверена (по крайней мере, там был похожий на хорька рыжеволосый человек), следовательно, Общество тоже знало о моем отце, о Дверях и об украденных артефактах. Должно быть, они же и преследовали его, шли за ним по пятам и закрывали Двери. Но зачем, если им так нужны были сокровища, которые он крал для них же? Впрочем, возможно, они хотели оставить все сокровища у себя и запечатать Двери, предотвращая дальнейшую утечку. Очень в их духе. Я провела достаточно времени среди богатых и могущественных людей, чтобы заметить, как они любят рассуждать о «поддержании эксклюзивности» и «обеспечении спроса через дефицит».

Это было почти понятно. Но кто же закрыл Дверь моей матери – ту самую первую Дверь в поле – много лет назад? И Дверь на вершине горы? Мой отец тогда еще не работал на мистера Локка. Был ли это несчастный случай, или Общество занялось закрытием Дверей намного раньше, чем мой отец отправился путешествовать по этому миру? Пару раз я слышала, как они с благоговением упоминали некоего Основателя. Может, Общество на самом деле намного древнее, чем кажется?

Все это не объясняло также, с какой стати им вредить своему собственному охотнику за Дверями, но что-то явно помешало моему отцу вернуться. Что-то заставило его нацарапать последние три строчки. А теперь Обществу нужна я. «Они не перестанут тебя искать, девочка».

У меня за спиной что-то мерзко хрустнуло, будто вонзаясь в мясо. Я обернулась и увидела, что Джейн сидит возле тела Хавермайера с деревянным молотком в руках. Ее лицо было абсолютно бесстрастным. Очищенный деревянный кол торчал из белого свертка примерно в том месте, где находится сердце.

Джейн пожала плечами.

– На всякий случай.

На мгновение я застряла где-то между ужасом и весельем, но в итоге не смогла справиться с собой. Я рассмеялась. Это был слишком громкий смешок, похожий на истерику. Джейн приподняла брови, но потом запрокинула голову и тоже расхохоталась. В ее голосе я услышала такое же облегчение, какое испытала сама, и мне пришло в голову, что ее холодность и уверенность порой могут быть напускными.

– Ты определенно перечитала грошовых ужастиков, – пожурила ее я. Джейн снова пожала плечами, ничуть не устыдившись, а я продолжила копать. Отчего-то дело пошло лучше, как будто нечто тяжелое, сидевшее у меня на плечах, улетело при звуке нашего смеха.

Еще с минуту я работала в тишине, а потом Джейн заговорила:

– В моем мире, если хочешь жить, лучше сразу стрелять, увидев что-то странное или необычное в лесу. Именно поэтому я чуть не убила твоего отца при нашей первой встрече. Но с первого раза я промахнулась. Отдай лопату, если все равно не копаешь.

Мои движения к этому моменту стали редкими и бесцельными. Я выкарабкалась из ямы, и Джейн заняла мое место. Ее голос звучал в такт ритмичным взмахам лопаты.

– Он начал кричать и махать руками, переключаясь с одного языка на другой. В их числе был и английский. Я уже давно не слышала английскую речь от другого человека, и уж тем более от темнокожего татуированного мужчины, который напоминал профессора. Поэтому я его не застрелила.

Джейн уже стояла в яме по пояс, и каждое движение лопаты сопровождалось хлюпающим звуком. Мошки вились возле нас, как нетерпеливые гости, которые торопятся сесть за ужин.

– Я отвела его в свой лагерь, накормила, и мы обменялись историями. Он спросил, не находила ли я других дверей в этом мире и не слышала ли рассказов о том, что написанные слова сбывались. Я ответила «нет», и он сразу поник. Мне захотелось извиниться, но я сама не знала, за что.

Затем твой отец предупредил меня: «Двери закрываются у меня за спиной. Кто-то идет за мной по пятам». Он умолял меня вернуться с ним в родной мир. Сказал, что знает, каково это – застрять в чужом мире, и попросил пойти с ним. Я отказалась.

– Почему? – Я присела на край могилы, обхватив колени руками. Одолженная мне юбка уже была безнадежно испачкана и заляпана, и на одно головокружительное мгновение я словно перенеслась в детство, когда была строптивым ребенком и ничуть не стеснялась своего неаккуратного вида.

Джейн выбралась из ямы и села рядом со мной.

– Потому что не всегда человек может найти себе место там, где родился. Я родилась в мире, который отверг меня, обобрав до нитки, а потом выбросил. Стоит ли удивляться, что я нашла себе мир получше? – Она вздохнула с сожалением. – Но я хотела в последний раз выбраться за дверь, на случай если этот сумасшедший прав и у меня остался последний шанс. Джулиан разбил лагерь у подножия горы Сусва, а я отправилась за патронами для винтовки и… новостями о судьбе сестры.

Джейн заморгала, и ее глаза стали похожи на фонари на зимнем ветру. Вопрос «Что с ней стало?» застрял у меня в горле. Мы немного помолчали, а потом она продолжила в прежнем резком тоне:

– Я вернулась в лагерь Джулиана. Он снова принялся уговаривать меня остаться, но я только рассмеялась ему в лицо. Я видела, во что превратился мой дом. Белые женщины недобро посматривали на меня из окон поездов, браконьеры в дурацких шляпах позировали для фотографий рядом с убитыми животными, а дети с раздувшимися животами на ломаном английском просили еды. Нет уж. В итоге Джулиан пошел провожать меня до двери из слоновой кости, чтобы попрощаться. Вот только в пещере нас ждало кое-что странное.

Джейн напряженно смотрела в могилу.

– Куча серых брусков, связанных вместе по несколько штук, горящие фитили и смутный треск. Твой отец закричал и оттолкнул меня, а потом все рассыпалось. Мне обожгло плечи взрывом, нас обоих отбросило, как спички. Не знаю, потеряла ли я сознание. Ощущение было такое, будто я моргнула и передо мной вдруг возник человек в британской военной форме цвета хаки. А за ним, на том месте, где когда-то была пещера, не осталось ничего, кроме камней и пыли.

Его губы шевелились, но с моими ушами что-то случилось. Потом он достал пистолет и навел на Джулиана. Надо было целиться в меня, ведь вооружена была только я, но он этого не сделал. – Губы Джейн изогнулись. – Когда я умру, надеюсь, у меня будет не такое чертовски удивленное лицо.

Я не стала смотреть на труп Хавермайера, стараясь не вспоминать, как у него на груди вдруг появилась аккуратная дырочка.

– Он не успел даже упасть на землю, а я уже кинулась разгребать камни и землю, засыпавшие склон. К моменту, когда Джулиану удалось остановить меня, мои руки уже превратились в кровавое месиво. Он оттащил меня подальше, повторяя: «Мне жаль, мне так жаль», – и наконец я поняла: я навсегда застряла здесь, в этом мире.