Мика Ртуть - Сумрачный дар [СИ]

Политика, шис ее дери!

А связь с внешним миром — отсутствует. Так что придется действовать без санкции Светлейшего, по обстоятельствам. И шис с ней, с санкцией. Параноидальный кровожадный вырожденец на троне Сашмира империи не выгоден. Да что там, опасен. Куда опаснее юного темного шера.

Дверь распахнулась, когда Дайм укреплял основной стержень, истончившийся за века без подпитки до совершенно неприличного состояния.

— Светлая… — восторженно-испуганно шепнул кто-то, и Дайм открыл глаза.

Перед его взглядом по-прежнему мешались потоки всех цветов радуги с преобладанием голубого и фиолетового — его собственных стихий. Так что он не сразу понял, что как-то незаметно для себя завис ровно посреди комнаты, локтях в трех над полом, и сотворил управляющую модель общей системы из самого себя. А султанский наследник, которого так и тянет назвать Ястребенком, пялится на него.

За спиной наследника стоял придворный маг, внезапно разогнувший спину и словно помолодевший. Наверняка хорошо напитался дармовой магией.

— Тебя зовут?..

— Свами Пхутра, светлый шер. — Юноша низко поклонился, сложив ладони перед грудью. На своего отца, побагровевшего от натуги и по-прежнему безмолвного и неподвижного, он смотрел со смесью брезгливости, жалости и опаски, словно на полураздавленную кобру. — Чем могу служить?

— Собери тех, кто будет тебе верен, и объяви о скоропостижной смерти прежнего султана. Ему, к сожалению, отказали мозги… хм… прости, сердце. Хотя как может отказать то, чего не было, не знаю.

— Да, светлый шер. Позвольте спросить вас?

— Спроси, и можно без придыхания. Я не сашмирец, меня неумеренные восторги не возбуждают.

— Простите, светлый шер. — Ястребенок отчетливо усмехнулся и сверкнул черными, с едва заметной алой искрой глазами. До чего ж похож на Бастерхази, Хиссов сын! — Мне не показалось, вы были не один? С вами бы темный шер?

— Темный? С чего ты взял, мой мальчик? — Дайм поймал себя на том, что заговорил с интонациями Светлейшего Парьена.

— Когда все это случилось… всплеск, и потоки словно взбесились… я почувствовал его. Огонь, разум и воздух, темный шер. Даже сейчас…

Юноша руками поймал один из блуждающих потоков, и до Дайма внезапно дошло: они же смешанные! Все блуждающие потоки — смешанные! Свет и тьма, разум, воздух и огонь. Шис! Как удачно, что связи с Конвентом нет! Вот только не хватало объясняться перед Парьеном, каким образом он умудрился почти протащить в Сашмир темного шера Бастерхази.

Нет уж. Вот все успокоится, тогда и будем писать отчеты. Пачку. Три пачки. Чем больше отчетов — тем меньше кто-нибудь что-нибудь в них поймет. А пока надо довести дело до конца. Раз уж начал.

— Сейчас здесь нет никакого темного шера, мой мальчик. Кроме тебя. — Дайм улыбнулся ему с намеком.

— Вы… я слышал, в империи темные шеры не могут наследовать. Зачем вы позвали меня?

— Затем, что мне неважно, темный ты, светлый или полосатый. Если ты готов удержать корону и сотрудничать с империей — корона будет твоей, Свами.

— Почему вы сами ее не возьмете? Вы — сын императора Брайнона и шер-прим… или вы зеро? Вы не чураетесь темных шеров. Вас примут проще, чем любого из Пхутра, и на вас будут молиться все сашмирцы. У нас уже два века не было правителей с сильным даром.

— Шер-дуо, — поправил его Дайм. — Мне не нужен трон под задницей, Сашмиру не нужно присоединение к империи, а империи хватит торгового союза и отмены рабства. А ты что, не хочешь стать султаном?

— Я или стану султаном, или меня убьют. Умирать я не хочу.

«Все равно сдохнешь, сдохнешь, все вы сдохнете, как собаки!» — так громко подумал скованный магией бывший султан, что Дайм поморщился.

А Ястребенок Свами нахмурился и покосился сначала на отца, потом на Дайма.

— Спрашивай, пока не лопнул.

— Светозарный говорил, что ментальные амулеты из сокровищницы Пхутра не сможет взломать даже сам Ману Одноглазый. Но вы их словно не замечаете. Это не настоящие амулеты?

— Настоящие. Я… — Стоило задуматься, почему он вдруг начал читать султана, хотя лишь вчера тот был закрыт наглухо, и Дайм понял. Все же просто. — Эти амулеты — часть охранной системы дворца, а я сейчас — центр всей системы. Кстати, тебе придется занять это место, если дворец дорог тебе как память. Боюсь, если не напитать кристалл полностью, без живого сердца дворец не выстоит.

— Но я не… я всего лишь шер-терц! — Юноша в страхе попятился.

— Придется рискнуть. Зато почувствуешь себя, с ума сойти, каким великим колдуном, — подмигнул ему Дайм.

«А я посмотрю, не продует ли величие твой чердак. Наследственность у тебя не очень, малыш».

— Вы очень убедительны, светлый шер Дюбрайн, — склонил голову будущий султан. — А у меня нет выбора. Если я откажусь и выйду отсюда не султаном, меня убьют.

— Выбор есть всегда, даже если он тебе не нравится. Так что не притворяйся жертвой обстоятельств. Кстати, центром системы пока может стать светлый шер… э…

— Ньяха, светлый шер-дуо, — поклонился придворный маг, пряча сверкнувшие глаза.

Вот ему чердак продует на счет «раз», к Шельме не ходи.

— Вот-вот. Шер Ньяха станет центром системы, тебя мы отправим учиться в Магадемию, а султаном станет кто-нибудь из твоих братьев.

— И что будет со мной после Магадемии? В том случае, если новый султан не прикажет меня убить.

— Возьму тебя служить с Магбезопасность, если захочешь.

— Нет, светлый шер Дюбрайн. Я рискну и останусь тут. Мои братья совсем маленькие, если султаном станет кто-то из них, Сашмиру придется плохо, а мне в итоге еще хуже. Что нужно делать?

— Да ничего особенного. Как я и сказал, зови своих людей, разбирайся с наследством. Рутина, мой мальчик, рутина. — И, когда Свами перестал бояться и задумался о насущных проблемах, коротко велел: — Лови.

Юноша поймал брошенный Даймом мячик, ойкнул, засветился…

А Дайм мысленно помолился Светлой: только бы чердак у мальчика уцелел. И тогда будет у Сашмира правитель с сильным даром. Если выдержит, категория дуо ему обеспечена, а заодно кое-какие забавные побочные эффекты вроде знания всего, что происходит во дворце, под дворцом и рядом с дворцом. Придется малышу быстро учиться ставить ментальные блоки.

— Поздравляю, ваше величество, — поклонился ему Дайм, снял с бешено вращающего глазами бывшего султана тюрбан с огромным рубином-амулетом и подал новому султану.

Свами принял его, бросил сомневающийся взгляд на своего отца, но тюрбан надел.

— Вы можете сохранить ему жизнь, но стереть память? Я бы не хотел начинать правление с убийства.

Дайм усмехнулся. Нет, он был не прав — мальчик похож не на Бастерхази, а на него самого. Когда-то Дайм потребовал у Парьена безопасности для своей семьи, но не пожелал платить за нее смертями солдат. Он тогда считал, что жить без памяти лучше, чем умереть. Сейчас он куда милосерднее и готов подарить смерть тому, кому она нужна.